Беглец. Второй пояс

На этот раз на себя. Что мне стоило дослушать того старика слугу, когда он принялся мне перечислять всех, кого утащили из поместья? Посчитать число пропавших, узнать, как они выглядели. Тогда бы, сравнив число следов, я бы даже мог сам прикинуть, есть ли среди них ещё и следы девяти моих родственников.

Да и с этим мальчишкой… Это его следы я видел в пещере и принял за следы Лейлы. Тощий пацан Закалка, которому явно не давалось Возвышение. Он и ростом, может, на ладонь выше Лейлы…

Махнул рукой:

— Дальше.

Через три клетки увидел ещё одно знакомое лицо. Этот как-то принимал зелья, что я разносил по слугам поместья.

Поймал себя на том, что перестал вглядываться в лица, начал просто скользить по ним взглядом, словно проверка уже закончена. Заставил себя не спешить. Я должен быть полностью уверен, что их здесь нет, что свитки выгорели из-за другого. Жаль только, что Домар погиб в такой неудачный момент. Нужно же было совпасть этому со смертью Тёмного! Нет чтобы на тысячу вдохов раньше или позже.

Снова крохотный зал. Всего с одним телом.

Клатир хмыкнул:

— Вот так награда за верное служение.

Я нахмурился и по-новому огляделся, на этот раз ища не мертвецов, а подмечая детали. Вдоль стен множество полок и стеллажей, сейчас заваленных битым стеклом и осколками альбарелло. Привычного вида ступы для изготовления порошков. В углу возвышается атанор.

Я с ненавистью зыркнул на мёртвого старика. Халат с вышивкой, в остатках бороды блестит серебряная заколка. Алхимик Тёмного. Тот, от чьих зелий погибли все те, кого свалили в том страшном зале. Тварь. Поделом.

Я развернулся. Голова закружилась, а в глазах потемнело, и я ухватился за стену. В испуге, не понимая, что происходит, скользнул духовным зрением в тело, оглядел Синюю Жемчужину. Щупальце впилось в его стенку, сжигая на своём пути духовную силу и тянясь к кружеву нитей воды. Поспешил усилить поток силы к Жемчужине, зарастил пробоину, с досадой отметив, что с этим что-то нужно делать. Да, пока мне точно хватает силы, но что делать, когда я буду спать?

Собрать столько стихии, сколько сумею и просто напросто залить ею тьму? Задавить количеством её качество?

Когда открыл глаза, то встретился с внимательным взглядом Клатира:

— Я напоил тебя лучшими из своих зелий, которые было способно выдержать твоё тело. Все твои раны зарастут, меридианы восстановятся. Но ты сжёг слишком много, так просто это не пройдёт, в ближайшие дни будь готов к слабости и к тому, что станешь… — Клатир помедлил миг, но закончил. — Станешь немного старше выглядеть.

Я кивнул:

— Да, понимаю. Я знал на что шёл.

Но спрашивать о том, сколько же я сжёг, не стал. Вместо этого протянул руку Клатиру:

— Летим дальше?

Он хмыкнул:

— И бросим всё это? Это твоя добыча, награда за убийство твоего Тёмного.

Я переспросил:

— Награда?

Ещё раз оглядел зал. Зелья не пережили пламени и огненных игл. Как и альбарелло, в которых хранились порошки трав, минералов, ядер и прочего, что используют алхимики. Да я и не стал бы использовать эти зелья. Это ненамного лучше пилюль сектантов. Как-то обходился без них всё это время, обошёлся бы и без этих зелий. Хорошо, что они разбились.

Клатир поднял руку, с пояса алхимика к нему на ладонь скользнул кисет. Его он и метнул мне спустя миг.

— Зелья, немного алхимических припасов, походный набор алхимика и, похоже, записи о рецептах, — Клатир вновь хмыкнул. — Ты, вроде, немного учился на алхимика, тебе должно пригодиться.

Я покачал головой, оглядывая кисет:

— Нет. Я не могу проникать в вещи духовным зрением, только вливать в артефакты свою силу. А значит не могу и влиять на ингредиенты при варке в атаноре и при смешивании, — поднял взгляд. — Думаю, рецепты нужно уничтожить.

Клатир пожал плечами:

— С чего бы? Из-за того, что он убивал людей? Теперь он сам мёртв. Но наверняка довёл до ума хоть пару рецептов. Уничтожить их — сделать смерти всех этих людей бессмысленными. Лучше считай, что, создавая эти зелья, ты чтишь их память и помогаешь другим.

Я сжал губы, собираясь возразить, но Клатир махнул рукой:

— Не хочешь сам, отдай девчонке. Она найдёт им применение.

Я, уже готовый бросить кисет обратно, замер. Рейке? Избавиться от кисета с её помощью, переложить решение о рецептах на её плечи. Но… Если бы её семья занималась алхимией, разве стали бы для неё зелья Возвышения такой редкостью, что из-за них она ушла из дома на заработки?

У Фимрама были рецепты возвышалок. Их вроде даже выдавали в награду. Тому же… как его? Я зажмурился, вспоминая имя. Пинь. Глава отряда Аймара. Пинь получал их в награду за служение. Неужели внучке главы семьи нельзя было дать хотя бы одно зелье? Хотя… его ведь лучше использовать, когда столкнулся с преградой. Нужно подумать.

Я кивнул. В чём-то Клатир прав. Хотя мне больше хотелось бы узнать, что скрывал в себе кисет Тёмного. Моей семьи здесь нет, так что теперь можно и внимательно оглядеть его содержимое.

Пока что коснулся своего кисета, выискивая, куда положить полученный кисет алхимика. Взгляд вновь зацепился за полку, где раньше лежали контракты родных. И где сейчас оставался всего один контракт. Чёрный.

Я сглотнул и потянулся к нему. Я что, не заметил его под грудой остальных?

Чей он?

Через миг с проклятьем выругался.

Это контракт Домара. Тот самый, с помощью которого я повесил на него свой Указ. Но это значит, что он жив. Это значит, что контракты семьи выгорели в одно мгновение не потому, что они погибли здесь или потому, что Домара убили. Но случилось с ними это почти одновременно. Быть может… Их освободили от контрактов? Мог Фимрам увести их туда, где с них бы сняли контракты? Мог бы чем-то оплатить работу мастера Указов?

Здесь я недоверчиво хмыкнул, сам себе не веря. Фимрам? Тот самый, что пришёл к поместью Аймара Саул, не найдя другого места после своего поражения? Очень вряд ли. Но лучше я буду верить в это, чем в каких-нибудь разбойников на пути моих родных. Я уже устал от смертей. Их сегодня вокруг меня слишком много. Теперь я буду верить только в то, что они живы.