Еда

   -- Угу. -- Я слегка гордилась тем, что произвела такое впечатление.

   -- Я никогда не был на крыше.

   -- Да ну!!! -- теперь глаза вытаращила я. -- А мы в твоем возрасте часто там тусовались... мы с девочками там даже классики начертили...

   -- А можно мне посмотреть?

   -- Ну... Пошли...

   Мы зашли ко мне домой, я разрезала остывшую пиццу на куски, сложила в контейнер, захватила штопор и покрывало, и мы двинулись на крышу. И только тут я подумала, что ведь дверь могли и закрыть. Я сто лет там не была. И как я буду тогда выглядеть в глазах этого шкета? В меня вцепилось проклятое существо, которое у нас в народе называют нервяк. Я начала что-то сбивчиво рассказывать. Какие-то смешные истории из своей школьной жизни. Причем смеяться я начинала прежде, чем доходила до смешного места. Петя не смеялся.

   Но замок по-прежнему не был закрыт. Я сняла его и отложила в сторону. Открыла железную дверь. Мы поднялись на чердак, а потом -- в люк, на крышу. Да, я достигла своей цели. На секунду закрыла глаза. Вспомнила о том, что мне наговорила мама. Что я -- человек, который никогда ничего не добьется. А вот и нет. Я стояла на крыше. Я поставила перед собой цель и дошла до нее.

   Мелкий школьник Петя обошел всю крышу, оглядел ее без особого интереса и уставился на меня.

   -- Хочешь пиццы? -- спросила я.

   Он кивнул.

   Я расстелила покрывало. Мы уселись. Я открыла контейнер с пиццей.

   -- Угощайся, -- а сама принялась возиться со штопором.

   Петя жевал пиццу, а я, матерясь себе под нос (надеюсь, школьник не слышал), сперва вкручивала штопор в пробку, а затем тянула его наружу. В конце концов и эта задача была решена. И тут я поняла, что не взяла никакой посуды -- ни бокала, ни кружки. Придется пить из горлышка. А, плевать. Я отхлебнула вино. Оно было уже не слишком холодным, но все равно вкусным.

   Петя, как загипнотизированный, смотрел на меня.

   -- Бери еще.

   Он снова взял кусок пиццы.

   -- Здорово здесь, -- сказала я, -- но это вышло как-то не очень убедительно. -- Весь город виден. Как на ладони. Красота!

   Но, честно говоря, с крыши был виден только наш спальный район, довольно унылый в своем архитектурном однообразии.

   -- И небо... столько неба над нами! -- Я задрала голову. -- Безграничное, могучее...

   Но летнее ровно-голубое, безоблачное небо тоже было довольно однообразно.

   К тому же солнце продолжало немилосердно жечь. Надо было взять шляпу, что ли.

   Я снова отхлебнула вина.

   -- А ночью, как красиво тут будет ночью... звезды зажгутся... Млечный путь протянется прямо над нашими головами... Кажется, можно ступить на него и уйти...

   Это я уже начала фантазировать.

   -- Я так поздно задерживаться не могу, мне надо домой, -- промямлил Петя.

   Я снова отхлебнула вина.

   От жары и усталости я как-то быстро захмелела.

   -- Знаешь, в такие моменты хочется читать стихи... Мое любимое -- Цветаева...

   Идешь, на меня похожий, глаза опускаешь вниз,

   Я их опускала тоже,

   Прохожий, остановись...

   И тут меня понесло. Стихотворение в моей памяти изогнулось и замкнулось само на себе, так что конец куда-то исчез из видимости, и я все читала и читала, с возрастающим пафосом, глядя во все глаза на школьника, сидевшего передо мной с футбольным мячом на коленях...

   -- И кровь приливала к коже,

   И кудри мои вились, -- орала я с надрывом,

   Я тоже была, прохожий,

   Прохожий, остановись!..

   Но тут остановилась я сама, снова отхлебнув вина.

   Мне было жарко, казалось, что скоро задымятся волосы на макушке.

   -- Эй вы! -- услышала я чей-то голос. -- А ну брысь отсюда! -- К нам решительной походкой приближался какой-то седоватый мужчина в серой майке и синих шортах. -- Нашли место для пикника!

   Петя вскочил как ужаленный.

   Слава богу, для того, чтоб собраться, не понадобилось много времени. Я закрыла контейнер с пиццей, сгребла покрывало и потопала к люку. Петя потащился за мной.

   Оказалось, что мужик из соседнего дома увидел нас в окно и решил проявить бдительность.

   -- И какая взрослая девица! Чего тебя потянуло на эту крышу?! Надо же понимать: подойдешь к краю, голова закружится -- и все, вниз... И косточек не соберешь!

   Я молчала, главным образом потому, что не хотела, чтобы он почуял запах алкоголя (бутылку я ловко обернула покрывалом, когда собирала вещи).

   В конце концов грозный мужик удалился, оставив нас на лестничной клетке десятого этажа. А мальчик Петя сказал:

   -- Вкусная пицца. Но что-то меня тошнит. Это может быть солнечный удар. У меня такое бывало. Мне нельзя долго на солнце.

   -- Чего ты вообще со мной полез? -- рассердилась я. -- Как будто я тебя силой затащила.