Страница 15 из 27
ГЛАВА XIV
Мне было невероятно стыдно за свою безнравственную тактику, однако, требуемого результата я достигла именно благодаря полному отсутствию каких-либо сдерживающих факторов и, можно сказать, не оставила опешившим родителям другого выбора, уверенно надавив на самое больное место. Я прекрасно знала, как сильно за эти годы отец с мамой успели полюбить моего мужа, и без зазрения совести использовала явную манипуляцию, дабы получить желаемое. Естественно, родителям было нечего противопоставить моей стройной теории, и в итоге они вдруг прониклись едва ли не восхищением по отношению к моей самоотверженной готовности латать прорехи в семейном бюджете даже в ущерб долгожданному отдыху. Принимая во внимание, что предстоящая поездка не только не решала наших с Джулсом финансовых проблем, но и еще больше вгоняла меня в долги, я толком не могла смотреть родителям в глаза, а уж о том, чтобы связаться с Юлианом, вообще и подумать боялась и поэтому малодушно предпочитала тянуть до последнего. Сам Джулс инициативы к примирению не демонстрировал и на контакт принципиально не шел, но мне было страшно представить, насколько ему сейчас тяжело. Но ужаснее всего, пожалуй, было непреходящее чувство отвращения, буквально пожирающее меня изнутри – я презирала собственную подлость, трусость, лживость! Меня стремительно завертело в бурном водовороте событий, и я неумолимо теряла свое «Я», бесследно растворяясь в холодной пустоте. И ладно бы я без колебаний ставила на кон свое счастье, но заодно я швыряла в пылающий костер эмоций судьбы своих близких, словно все эти люди выступали для меня лишь пешками на шахматной доске мироздания. Липкая паутина обмана неумолимо оплетала всё мое окружение, и каждый, кто раз имел неосторожность оказаться со мной рядом, автоматически попадал в зону риска. Не минула чаша сия ни Джулса, ни Симку, ни Соню Судейкину – все мои поступки заставляли меня трястись и передергиваться от гадливого омерзения, но я упорно продолжала следовать выбранным курсом, будто чья-то невидимая рука указывала мне путь в пугающую, но одновременно гипнотически манящую неизвестность.
Проведенная в хаотичных метаниях ночь крайне негативно сказалась на моем физическом состоянии, и даже после плотного завтрака и лошадиной дозы кофеина я ощущала себя выжатым лимоном. Контрастный душ немного помог справиться с общей разбитостью, но о бодрости тела и духа, к сожалению, речи не шло. Несмотря на то, что весь день был у меня расписан поминутно, голова упрямо клонилась к подушке, и я всерьез начала подумывать о покупке энергетического напитка, позволившего бы мне если не с честью пережить этот понедельник, то хотя бы не вырубиться прямо в автобусе. Однако, пока я вроде бы худо-бедно держалась, и момент для крайних мер еще не наступил, но я не исключала, что вскоре меня вновь накроет сонливость, и вот тогда точно придется заходить в ближайший магазин, выбирать жестяную баночку с самым «убойным составом» и одним махом опрокидывать в себя ее содержимое. Энергетиками я отродясь не увлекалась и лишь единожды попробовала эту дрянь еще в студенчестве, но впечатления у меня остались самые неприятные. Резкий прилив сил достаточно быстро сменился нестерпимой головной болью, а на организм обрушилась новая волна поистине смертельной усталости, перебороть которую мне в конечном итоге так и не удалось. Зато экзамен по одной из самых сложных дисциплин я сдала, причем, в зачетке у меня красовался наивысший балл, и я порядком сомневалась, что без искусственного стимулятора я бы столь же успешно сумела вызубрить полсотни билетов всего за какую-то пару ночей. Конечно, в данном случае присутствовала бесспорная вина нерадивого преподавателя, не посчитавшего необходимым заранее выдать студентам перечень экзаменационных вопросов, по необъяснимым причинам радикально идущих вразрез с учебной программой, но нашей группе от этого было не легче. Потерять стипендию для меня было совершенно недопустимо, и по совету одногруппников я два дня подряд жила чуть ли не на сплошных энергетиках. Данный опыт я и поныне вспоминала, как кошмарный сон, и его повторения категорически не приветствовала, но в случае, если обстоятельства, не оставят мне иного выхода, я рассматривала любые способы сохранить тонус.
Из дома мы вышли вместе с отцом. Я направлялась в больницу, а он – в спортинтернат, но на остановку нам все равно было по пути. На улице явственно пахло весной, ветер полностью стих, а сияющее на безоблачном небосводе Солнце спешило побыстрей растопить грязный, изъезженный машинами снег. В центре города наверняка уже было относительно сухо, но в нашем районе еще вовсю хватало слякоти и луж. Образовавшиеся за зиму сугробы таяли медленно и неохотно, а в тех дворах, куда почти не попадал солнечный свет, снежный покров запросто мог лежать и конца мая. Так или иначе, прогноз погоды обещал устойчивую плюсовую температуру, и я искренне надеялась, что на область не обрушатся аномальные заморозки, как это уже однажды произошло в мою бытность школьницей. Впрочем, судя по кадрам со следственного эксперимента, в окрестностях Хонгшаня давно воцарилось тепло, и если в северных регионах еще даже не набухли почки, то на юге страны массово шелестели зеленой листвой деревья, а под ногами пышным ковром расстилалась густая трава. О прелестях акклиматизации я непонаслышке знала по своему переезду в столицу, и потому изрядно опасалась, что с непривычки у меня просядет иммунитет, и наружу мигом полезут разнообразные болячки. Нужно было запастить базовым набором лекарств, чтобы потом в панике не бегать по аптекам, но чем и была хороша жизнь под одной крышей с родителями, что в подобных ситуациях всегда можно было рассчитывать на маму, дотошно контролирующую, ничего ли я не забыла положить в чемодан.
На автобусе я не ездила уже черт знает сколько. В столице я передвигалась преимущественно на метро, либо, при наличии такой возможности, Джулс подвозил меня на машине. Вчера я выяснила у свекров, что Саша Грушин был госпитализирован в Первую горбольницу, и предварительно навела справки у бабули, по-прежнему ли пациенты именуют это медицинское учреждение «скотомогильником», на что к своему вящему изумлению получила утвердительный ответ. За прошедшие десять лет правительство многократно реформировало отечественную систему здравоохранения, профильное министерство с завидным постоянством рапортовало о повышении качества оказываемых населению услуг, в регионы активно направлялись лучшие выпускники столичных академий, а дорогостоящее высокотехнологичное оборудование, приобретенное в рамках отраслевой программы развития, всякий раз презентовалось с такой помпой, будто распинающиеся у микрофона чиновники не просто выполняли свою работу, а оплатили поставку очередного томографа из личных средств. Со стороны переизбыток пафоса смотрелся глупо и комично, но я от всего сердца радовалась новостям из провинциальных глубинок, куда наконец-то добрались передовые достижения мировой медицинской науки. Бабулин отзыв о Первой городской, подкрепленный немалым количеством реальных историй, невольно поставил меня в тупик, а затем вызвал острый приступ разочарования. Оказывается, часть оборудования простаивала по причине недостатка квалифицированного персонала, часть эксплуатировалась в неподходящих условиях (в Третьей больнице, к примеру, затопило грунтовыми водами уникальный рентген-кабинет), а еще часть сдавалась в аренду предпринимателям, дерущим с больных космические суммы. Что касается докторов, то они за редким исключением всё также вымогали взятки, выписывали бесполезные БАДы и не проявляли эмпатии в процессе общения с пациентами, поэтому народ в большинстве своем не торопился с визитом к врачу, и обращался за помощью только когда становилось уж совсем невмоготу. Между тем, позволить себе лечение в коммерческих клиниках были способны лишь единицы, да и там дела обстояли далеко не блестяще. Классический «развод на деньги», бесчисленные анализы и прочие особенности платной медицины цвели махровым цветом, и данная тенденция явно не собиралась идти на спад.