Молчи (ЛП)

Но она этого не сделала, и он был мертв. Воспоминания о нем не принесут ничего, кроме еще большего горя, ничего, кроме мыслей о том, что она хотела бы сказать, но не могла.

Орион схватила полотенце с вешалки и поднесла его к лицу, вдыхая запах дешевого порошка, ощущение чего-то чистого и сухого. У нее так давно этого не было. Душ и чистые полотенца.

Воспоминания.

Она проглотила их, как рвотные позывы, подступающие к горлу при мысли о матери.

Ее покойная мать…

Рак, как сказал Мэддокс. Орион поставила бы все деньги, что причина была в наркотиках. Но поскольку у нее не было денег, ей нечего было терять. Так же, как и матери, которую она могла бы потерять. Хотя, поразмыслив, она пришла к выводу, что рак ей тоже подходил. Болезнь, вызванная ее внутренностями. Наказание за ее грехи. Или возможно она сама навлекла на себя это, если кто и мог, это сделать, так это ее мать.

У нее всегда что-то болело. То шея, то спина, то голова. Она шла на все, что угодно, лишь бы привлечь к себе внимание и иметь повод пролежать в постели весь день. Исчезновение Орион — тоже оказалось поводом. Затем не стало ее мужа. Сына. Она была недостаточно сильна, чтобы выжить в этом мире в одиночку. Она не могла с этим справиться.

Орион только рассмеялась при этой мысли. Посторонние люди, возможно, поверили бы в историю об убитой горем матери, умирающей от разбитого сердца, потому что вся ее семья погибла. Но Орион было виднее.

Любовь матери к своей дочери умерла задолго до того, как ее сожрал рак.

Орион заставила себя надеть чистую, обычную одежду. Нижнее белье было простым. Хлопковые, однотонные трусы были немного великоваты. Ничего особенного. Вероятнее всего оно было из «Уолмарта». Но для Орион оно было драгоценностью.

Она не носила нижнего белья уже десять лет. Это было напоминание о том, что в Клетке даже самая элементарная вещь ей не принадлежала.

Когда она вышла из ванной, то почувствовала запах жирной еды и чистящего средства, которым убирались в отеле. Девушкам была предоставлена возможность заказать на ужин все, что они пожелают. Эрик показал им свой телефон — этот прямоугольник с цветным экраном каким-то гребанным чудом являлся телефоном — он ткнул на что-то под названием «Еда на заказ» и позволил им выбрать ресторан.

Этот выбор должен был стать подарком. Но для трех девушек, которые так долго были лишены какого-либо выбора, он оказался жестоким. У Шелби было больше опыта в технологиях, чем у Жаклин и Орион, но она была еще слишком напугана. Конечно, Эрик пытался сделать доброе дело. Однако хорошие дела теперь были им чужды. И список ресторанов, продуктов, которые они не понимали — что, черт возьми, такое капуста кале? — был для них слишком огромным. Это заставило их всех снова очутиться в Клетке.

Шелби начала неудержимо дрожать, глядя на Жаклин в поисках помощи. Сильная девушка только моргнула, глядя на экран, словно ее заклинило.

Орион попыталась заговорить, попыталась спасти их всех от того, чтобы они не выглядели жалкими жертвами, которые не могут решить, какую чертову еду им заказать. Но слова застряли у нее в горле.

Она отдала Эрику должное, ему не потребовалось много времени, чтобы осознать свою ошибку. На самом деле, всего несколько секунд. Что было достаточно долго.

— Знаете, как насчет того, чтобы я просто заказал вам то, что нравится мне? — сказал он, убирая телефон и постукивая по экрану. — Я в этом деле специалист, потому что не умею готовить. Работа не дает мне времени ходить по магазинам за продуктами, и вообще, я ленивый, — он подмигнул.

Орион знала, что это ложь. Мужчина в обтягивающей одежде, которая демонстрировала рельефные мускулы, был кем угодно, но только не ленивым.

Но он был добрым.

Он заказал им кучу еды, которую они не смогут съесть и за неделю, прежде чем испариться. Мэддокса с ним не было. Он ушел, как только они прибыли в гостиницу, одарив Орион взглядом, от которого в ее горле встал ком. Их воссоединение было неловким и странным.

Она была рада, что он ушел.

Шелби ковыряла пончик, лежащий на кладбище поеденного фастфуда из пиццы, гамбургеров, пасты, содовой, молочных коктейлей и жареной курицы. Каждое вкуснее предыдущего. Девушки наелись до отвала, поэтому Орион ушла в ванную, чтобы смыть со своих пор весь этот жир.

Жаклин поднялась с кровати, прижав руку к животу.

— Кажется, я умираю, — заявила она, поглаживая свой раздутый живот.

Орион усмехнулась.

— Вот что бывает, когда заедаешь огромный бургер пончиками, — сказала она, качая головой.

Жаклин сверкнула глазами.

— Я просто пытаюсь быть вежливой. Не выбрасывать же еду.

Они замолчали, рассматривая свой фуршет. Даже сейчас объедков было больше, чем они получали все вместе за неделю.

Однажды Орион заболела. Из-за нехватки свежего воздуха или из-за жестокого обращения. Может из-за испорченной еды, она не была уверена. Но в Клетке воняло рвотой, и ее желудок сжался, когда Первая тварь принес еду. Она задыхалась от запаха. Не могла даже взглянуть на нее.

Вскоре ее научили, что в Клетке означало тратить пищу впустую.

Она резко вернулась в настоящее. Жаклин и Шелби смотрели куда-то вдаль. Несмотря на номер в гостинице. Душ, еду, кровать, простыни, одежду, нижнее белье. Они все еще были там. Их частички навсегда останутся там.

— Могу я с вами кое-о-чем поговорить? — спросила Орион.

Жаклин потерла живот, но все равно потянулась за молочным коктейлем.

Орион покачала головой, выдавив улыбку.

Жаклин бросила в нее куриную ножку.

— Выкладывай.

— Я видела Боба в больнице, — пробормотала Орион, ее лицо побледнело.

Обе девушки замерли, Жаклин все еще сжимала губами трубочку от молочного коктейля. Она судорожно сглотнула.

— Кого?

Орион прищурилась.

— Доктора Боба Коллинза.

Она поделилась с ними этим именем, когда ее привели обратно в Клетку. Когда она снова смогла говорить, снова смогла открыть глаза без желания разбить голову об стену.

Они говорили об этом шепотом. Каждая держалась за эту информацию. У монстра было имя, и это делало его слабее. Во всяком случае, так они себе говорили. Он все еще обладал той же силой, что и раньше. А у них было только его имя.

— Ты что, издеваешься надо мной? — рявкнула Жаклин, с грохотом опрокидывая молочный коктейль, розовая жидкость разлилась на простыни. — Почему ты ничего не сказала?

Орион моргнула.

— Я…

Она пыталась понять, почему не закричала. Почему она не выхватила пистолет из-за пояса Мэддокса и не побежала по больнице в поисках доктора. Почему она не рассказала обо всем двум копам, которые только что пообещали им правосудие?

Почему она просто молча последовала за Мэддоксом к машине и в гостиницу?

— Наверное, я была в шоке, — пробормотала она, чувствуя, как стыд переполняет ее слова.

— Ты уверена, что это был он? — тихо спросила Шелби.

— Да.

Бывают вещи, о которых ты забываешь. Ключи. Имена людей, которые не имели значения. Код от шкафчика, если ты была Эйприл.

Но невозможно забыть, как выглядел, звучал и пах мужчина, который регулярно пытал и насиловал тебя, как будто это было его право.

— Почему ты не сказала детективу? — негромко спросила Жаклин.

Ни одна из девушек не стала расспрашивать ее о Мэддоксе. Потому что они знали Орион. Знали, что она еще сама не успела все обдумать.

Орион пожала плечами.

— Не знаю, а что я должна была сказать? Мы — жертвы, помнишь? Только что покинувшие самую жестокую тюрьму. А он — доктор, ослепляющий всех гребаными «Ролексами». Я думала, он расскажет какую-нибудь сказочную историю о том, что наше психическое состояние и воспоминания повреждены травмой или что-то вроде того.

На них уже давили разные психотерапевты. Одна из них даже ждала их, предлагая остаться с ними в палате. Ни одна из девушек не могла скрыть своего отвращения, и Эрик, к счастью, избавился от нее.

— Ну, промолчать это хуже, чем голубоглазый детектив, считающий тебя сумасшедшей, — отрезала Жаклин. — Вот это новость, мы сошли с ума. Мы всегда будем для них такими, сколько бы психиатров с нами не работало. О чем ты только думала?