Страница 2 из 4
– Пантеру, пантеру, папа, хочу, – с восторгом крикнул малыш.
– Заверните, пожалуйста, пантеру – сказал доброй продавщице папа, довольный тем, что наконец-то волшебные пузыри они будут пускать на улице. Когда они шли домой, несколько пузырей разбилось о проезжающий автобус. Трудно представить, куда отвез своих пассажиров уже волшебный автобус. Один пузырь разлетелся, столкнувшись со шляпой прохожего, после чего прохожий, куда-то побежал, наверное, навстречу своему неожиданному счастью. «Да, действительно, что-то волшебное в них есть», – подумал папа о пузырях. Иногда пузыри не получались, потому что мыльная жидкость во флакончике заканчивалась. А папа только начинал серьезно относиться к пузырям и входить во вкус магического таинства.
В детской комнате пантере было отведено самое почетное место. Когда папа с малышом вышли из комнаты и отправились за новым флакончиком волшебной жидкости, пантера приступила к знакомству с игрушками, уже обжившими детскую комнату малыша.
Здесь было много машин, солдатиков, пистолетов, собачек, которые дружили с плюшевой кошечкой, несколько матрешек, и качающаяся лошадка. Все они с интересом слушали удивительный рассказ пантеры о море, джунглях, и песчаном береге. Каждый из них, дослушав рассказ пантеры, хотел первым рассказать свою историю о встрече со своим мыльным пузырем.
Полнота
Лебедь выбирает только один раз. Спутник для лебедя один. Вся жизнь только вдвоем, весь мир для двоих. «Все пополам?». Нет, всего вдвое больше. Вдвое красивее цветы, вдвое слаще их запахи, озера, реки и небо вдвое чище.
Но если один из возлюбленных погибает, для другого выбора нет. Он поднимается высоко в небо, складывает крылья, закрывает глаза и вручает небу право решить свою судьбу.
Так устроена природа. В этом – совершенство и тайна.
На поверхности сказочного, прозрачного озера встречаются два лебедя. И все вокруг преображается: озеро, лес, небо. Долго ухаживают друг за другом лебеди, чистят друг другу перья, танцуют нежные танцы.
Другие птицы смеются над ними: все у них не по-настоящему, все слишком торжественно. А как по-настоящему? Кто знает?
У лебедей только одна жизнь, и только вдвоем. У других птиц множество жизней. Возможно, потому у лебедей не так, как у остальных. Всегда вдвоем: и в небе, и на земле. Неужели им не скучно, удивляются другие птицы. Словно никого не существует для них, как будто ничего вокруг они не замечают.
На самом деле – все наоборот: окружающее лебеди видят лучше, ярче, чище, полнее других, потому что они знают, что живут один раз, – один раз любят. Они любят полноценно, без подозрений, без ревности, без хитрости, без оглядки. Лебеди не берегут себя для другой встречи, для другой любви, для другой жизни. И потому не экономят свое сердце, как другие птицы, – а вдруг пригодится для новой любви, если что-то не сложится в ЭТОЙ. Другим можно сомневаться, просчитывать, недосказывать, быть неискренними. У них все еще впереди, и возможно, множество раз.
А лебедям так нельзя: для них каждое мгновение – вечность. Им нужно насладиться друг другом, озером, небом, жизнью в одном-единственном мгновении, ведь каждое мгновение может для них стать последним. Они могут вдохнуть полной грудью воздух жизни, они могут спокойным, не затуманенным суетой взглядом, рассмотреть полноту окружающего мира. Они могут услышать глубину звуков природы, не отвлекаясь на беспокойство о будущих переменах. Поэтому все в их судьбе предопределено одним словом, одним понятием, одним состоянием – «ПОЛНОТА».
«А много ли значит полнота? – спросит одна птица. – Вдохнуть полной грудью воздух? Ну, зачем его вдыхать полной грудью, ответит другая, если я понемногу вдыхаю каждый день, каждое мгновение? Меньше вдохну – больше останется. Полным взглядом увидеть траву, озеро, небо, мир? Но если я увижу все, тогда что же мне останется для множества моих следующих жизней?»
И во всем у них частичность, половинчатость, осторожность – и в радости, и в страдании, и в любви: недосмотрел, недовдохнул, недолюбил…
А для лебедей полнота значит все. Если бы она была потеряна лебедями, они познали бы страх и превратились бы в суетливых, запасливых, жадных.
Во имя чего нужно отказываться от полноты? Для того, чтобы каждый день отламывать от жизни кусочек, стараясь изо дня в день отломить кусочек поменьше. И наконец-то достигнуть совершенства в искусстве экономить и приобрести бессмертие, накопив множество дней, лет и жизней.
Но природа уберегла их от такой вечности взамен за право наслаждения только одной – единственной любовью. И если бы другие птицы лишились страха, определяющего меру и порядок всему, смогли бы они принять мощь и полноту жизни, хлынувшую на них потоком истинного счастья?
Сможет ли живое существо не утонуть в бездонном море любви, выдержит ли обыкновенное сердце – это испытание? Способны ли обыкновенные легкие насладиться полнотой вдыхаемого воздуха? Смогут ли обыкновенные глаза не ослепнуть перед полнотой красоты. Да, несовершенному существу не под силу насладиться истинным величием окружающего мира, истинная красота убьет его. Мудрая природа оберегает, ограждает, хранит от красоты такие существа, наделив их даром страха.
Один из лебедей погибает, подстреленный человеком. Для оставшегося лебедя мир теряет свою обычную полноту. Часть полноты исчезает, она перемещается в другой, недоступный мир. Но полноту нельзя разделить.
Оставшийся в живых лебедь в последний раз смотрит на мир. Он прощается с Солнцем, яркость которого вполовину меньше, с воздухом, который может вдохнуть лишь наполовину, с природой, потерявшей яркость своих красок, с цветами, утратившими запах, с озером, лишившимся прозрачности. Он прощается с миром неуверенности, сомнений, зависти, жадности, расчетливости. В его прощании нет страха, лишь предчувствие встречи сопровождает его уход.
Лебедь поднимается высоко в небо, чтобы последним взглядом охватить большую поверхность земли, складывает крылья, закрывает глаза и…
И видит снова полноту мира и полноту судьбы, которая плывет ему навстречу в белоснежном оперении по гладкой поверхности прозрачного озера, которым является новое небо…
Парусник и берег
Он скользил по гладкой поверхности Океана. Паруса были наполнены воздухом. Он был одинок. Внизу был Океан. Вверху Небо. Рядом – Ветер и птицы. Редко случались минуты радости – это были встречи с другими парусниками. Они ненадолго останавливались и уплывали неизвестно куда.
Парусник тоже не знал, откуда он плывет и куда. Он не помнил своего бесконечного прошлого и еще не мог знать своего бесконечного будущего.
Он очень хотел встретить Берег.
О Береге он слышал от других кораблей, которые встречал в океане. Они с восторгом рассказывали о берегах. С глубоким интересом он слушал, завидовал и мечтал. Корабль представлял себе, как подплывает к Берегу. Но Берег не встречался на его пути, линия горизонта каждый день была чистой.
Он слышал о других кораблях, которые навсегда остались возле Берега, о кораблях, которые больше никогда не будут плыть в этом скучном Океане. Он давно хотел стать таким кораблем.
Каждый день, разговаривая с Ветром, он просил направить его к Берегу. Но ветер, словно не слышал его. «Солнце, укажи ветру путь к моему Берегу», – обращался он к солнцу.
Ночью он просил Луну, указать путь к Берегу.
И Солнце, и Луна были безучастны к его просьбам. А впереди была вечность скитания по однообразной поверхности бесконечного Океана.
В один из дней на его мачте появилась птица.
– Если ты хочешь встретить Берег, плыви за мной, – сказала птица, – но плыть тебе придется против ветра. Сможешь ли ты?
– Да, я смогу, – сказал корабль.
Он был готов плыть против ветра, только бы увидеть долгожданный Берег.
– Но, предупреждаю тебя – ты умрешь.
– Ради того, чтобы увидеть Берег я готов умереть. Ради этой минуты блаженства – минуты встречи с Берегом, – я готов отказаться от вечности Океана.