Страница 10 из 21
Вскоре лес закончился совсем, а за ним и кустарник, и под ногами была скала. Баба Феня остановилась на небольшом выступе и осмотрелась. Внизу, у ее ног, где-то там зеленел лес. Справа скала поворачивала и уходила в сторону, а бабе Фене нужно было двигаться влево, к седловине между скалами, там начиналась та скала, где была пещера. К ней можно было подойти незаметно, но подниматься к окну нужно в сумерках, хотя это очень опасно в темноте.
«Дойду до седловины, а потом подожду, пока начнет темнеть, – решила баба Феня. – Может, увижу, где находится засада».
И будто она каждый день ходила по отвесным скалам, баба Феня заскользила по стене, легко отыскивая упоры для рук и ног. Вскоре она была уже на седловине.
Солнце, заливая верхушки скал, посылало прощальные лучи на землю, готовясь ко сну. С седловины было хорошо видно окно пещеры, в котором развивался темный лоскут.
«В это окно можно свободно вытащить девчонок, но где закрепить кошку?!»
Баба Феня просмотрела все расщелины и нашла хороший выступ, обмотала его веревкой и закрепила кошку в щели. Теперь надо ждать темноты, а пока решила понаблюдать за входом. Немного спустившись и укрывшись за выступом скалы, она начала наблюдать.
Было тихо и безлюдно, даже птицы, уставшие за день, молчали, или их не было сюда слышно.
«Что ж, все равно ждать, значит, буду лежать и ждать. Ведь не без основания встревожились девочки. Что-то их напугало, вот и посмотрим кто или что это».
А солнце садилось. И тень от скалы потянулась и накрыла лес. Сразу стало сумрачно и неприветливо, а у подножия и вовсе все потонуло в тени. И не стало видно: ходит кто или нет. Все стало темно-серым, хуже, чем ночью. Но там, где лежала баба Феня, еще было светло, и она ждала. И вдруг увидела свет, он двигался к скале и остановился, тут же от скалы отделился еще пучок света.
«Фонарики!» – догадалась баба Феня.
И снова один кружок света отошел от скалы, направился к деревьям и, мелькая меж ними, пропал в лесу.
«Так вот оно что, сторож сидит возле самого входа. Они, видно, сменились, и тот ушел».
Баба Феня отползла от края и стала подниматься к окну. Это было невысоко. Заглянув в пещеру, она тихо позвала:
– Олеся! Марта!
Но никто не ответил. И баба Феня сама, черная, как ночь, скользнула по веревке через окно вовнутрь. Все это она сделала бесшумно.
«Поторопилась, не взяла фонарик», – с досадой подумала она. Чиркнула спичкой, посветила: прислонившись к стенке и обнявшись, девочки сидя спали.
«Видно, порядком устали от испуга, целый день ждут».
Она сняла капюшон и снова чиркнула спичкой, тихо тронула за плечо Марту. Та проснулась и дернула к себе автомат.
– Тихо! Это я, баба Феня! – почти на ухо проговорила баба Феня. – Разбуди Олесю, но тихо, под дверью охрана.
Марта разбудила сестру, зажав ей рот ладонью.
– Уходим через окно, – показала баба Феня на светящееся окно в скале. – Одевайте, – и дала им костюмы. Помогла одеться Марте. Олеся в темноте оделась сама, лишнее сложила в рюкзак.
– Первой выходит Олеся. Когда поднимешься, дернешь за веревку, я помогу подняться Марте. А сверху ее подтянешь, и потом держитесь за веревку и спуститесь до седловины. И ждите меня там, где веревка кончается.
Олеся, быстро перебирая ногами, выбралась из пещеры и дернула за веревку. А вот Марте было намного труднее. Грудь распирало от боли, но она терпела. Сколько могла, баба Феня помогала ей подняться. Олеся изо всех сил тащила сестру, но и Марта отталкивалась ногами по веревке, старалась ползти, не обращая внимания на боль, которая, казалось, разрывала ей грудь. Тогда баба Феня потихоньку подошла к камню и отодвинула подпорку. Потом также тихо привязала веревку к рюкзаку и спальному мешку, и, выбравшись сама, вытащила груз.
Вот уже они на седловине. Три черные фигуры осторожно распластались на скале и заскользили в сторону от своего временного убежища, к поиску нового, такого же временного.
– Куда мы? – тихо спросила Олеся.
– Пройдем через перевал и спустимся на другую сторону, там пока и заночуем, – баба Феня придерживала Марту, одновременно страхуя ее, привязав веревку к ее поясу. – Нужно поторопиться, скоро совсем будет темно. В лесу темно – не беда, а в горах – опасно. Осторожней спускайтесь. Вначале ищите опору одной ногой и пробуйте, насколько она прочна, а потом лишь переносите другую ногу постепенно. Рукой тоже пробуйте опору, чтобы не соскочила с камня или чтобы он не вывернулся. Говорят, кто не знает, что спускаться легче, чем подниматься, так вот это неправда. Когда поднимаешься, глазами видишь, куда можно ступить или взяться рукой, а при спуске все на ощупь. Так что, считайте, мы ползем, как мухи по стеклу. Главное – быть спокойным, не паниковать и вниз не смотреть. Только перед собой или чуть в сторону: влево, вправо. Все верно, Марта, ты как? Выдержишь? Уже скоро спустимся, но что там внизу – неизвестно. А фонарики у меня в рюкзаке, забыла взять, поторопилась. Найдем площадку и ночь переночуем, – успокаивающе говорила баба Феня.
Когда сделали привал, Марта обессилено привалилась к скале.
– Я больше не смогу идти.
– А больше и не надо, тут переночуем. Площадка маленькая, но сидя можно поместиться. Вы сидите, а я спущусь вниз, посмотрю, что там.
И баба Феня исчезла.
– Марта! – Олеся придвинулась к сестре. – Так темно, даже луны нет. Ничего не видно. Кажется, вот тут сразу обрыв, чуть не так повернешься и полетишь вниз. Мне еще страшней, чем в пещере. И куда делась баба Феня? Она какая-то странная. Еще в этой одежде не похожа на себя.
– Сейчас ночь, мы тоже на себя не похожи. Странно не это, странно то, что она по скалам передвигается, как по ровному месту. И как она все видит, и в пещеру к нам спустилась так, что я в нее чуть не пальнула из ствола, – Марта помолчала, прислушиваясь. – Ходит она тихо, как пантера, дикая кошка. Вот тебе и баба Феня, имя ей не подходит, не бабка она.
– Это ты точно подметила, у меня другое имя, – раздался голос бабы Фени. Она уже была на площадке. – Но об этом успеем поговорить. А сейчас будем спускаться. Первую спустим Марту, а, ну-ка, давай, я тебе сделаю из веревки седло, в котором ты отлично спустишься. Вот так, ты теперь только будешь передвигать ногами и руками, держаться за веревку, и когда спустишься, освободишь веревку и дернешь ее один раз, а если что-то у тебя будет неладно, дерни два раза.
Баба Феня и Олеся аккуратно и постепенно отпускали веревку, спустили Марту, а потом спустилась Олеся, затем баба Феня спустила рюкзак и спальник, и уже без веревки спустилась сама.
– Вот мы и у подножья. Был бы фонарик, набрали бы сушняка, а так не хочется бродить по темному незнакомому лесу. Разворачивайте постель и на отдых, а я покараулю. Давай-ка мне свою пушку. Пусть лежит рядом, а вы спать.
Но еще долго никто не мог уснуть. На небо выкатилась луна и залила своим светом подножье, лес стоял темный и неприступный, и от этого было страшно. Казалось, что из темноты кто-то наблюдает за ними, потому что они были видны в лунном свете, как на ладони.
– Мне страшно, – прошептала Олеся, – лучше бы в лесу.
– Нет, здесь лучше, никто незамеченный не подойдет. С одной стороны – стена, а с другой – полоса, освещенная до леса, и я не сплю. А потом, бояться нечего. Здесь, кроме зверя, никого нет, а зверь не сунется. Ну, хорошо, давайте спустимся в лес и разведем костер.
– Нет, нет! – хором возразили девочки. – Мы постелем вот здесь, за камнями. И вы, баб Феня, к нам поближе. И расскажите, как и где научились ходить так хорошо в горах.
– Я все рассказывать не буду, потом, попозже, но скажу, что двадцать лет назад, когда я была ненамного старше вас, приходилось мне работать в горах. Вот до сих пор и не прошло, хотя куда мне до того времени. Я могла бесшумно пройти в любом месте: в горах, в лесу, с дерева на дерево. И прозвали меня друзья Пантерой. Мне это нравилось, это была как бы оценка моего умения. В детстве мы с отцом часто уходили в горы, и он учил меня ходить не только днем, но и ночью. Он мне говорил: