Страница 12 из 36
А.М. Василевский вспоминал, что "уже на дальних подступах к Ленинграду, особенно на Лужской оборонительной полосе…, развернулись исключительно яростные и затяжные бои, зачастую не имевшие пауз, длившиеся сутками". Эти бои продолжались более сорока дней. В первые же дни боев на Лужском рубеже, отмечал Ю.Г. Перечнев, "наши войска отразили все атаки противника и заставили его отказаться от наступления". 14 июля 11-я армия Северо-Западного фронта перешла в наступление в районе Сольцы. Командующий войсками Северного фронта М.М. Попов отмечал, что к этому времени у противника набралось "немало горячих точек: в Эстонии активно обороняется наша 8-я армия, под Лугой – 177-я дивизия Машошина. И вот Сольцы!"
В ходе наступления соединения 11-й армии окружили и разгромили 8-ю танковую дивизию и вынудили остальные соединения 56-го немецкого моторизованного корпуса отступить. В книге "Утерянные победы" генерал-фельдмаршал Манштейн писал: "Нельзя было сказать, чтобы положение корпуса в этот момент было весьма завидным… Последующие несколько дней были критическими, и противник всеми силами старался сохранить кольцо окружения".
Однако немецкие войска теснили защитников Лужского рубежа на флангах. В этих условиях Сталин отдал директиву Северо-Западному фронту подготовить контрудар силами 11-й армией и переданной фронту из резерва Ставки 34-й армии в направлении на Старую Руссу. Перечнев отмечал: "Начавшееся 12 августа наступление наших войск успешно осуществлялось. 14 августа части 34-й армии продвинулись до 60 километров. Используя их успех, 11-я армия вышла на окраину Старой Руссы. Создалась реальная угроза в тыл новгородско-чудской группировки врага. Гитлеровское командование в спешном порядке перебросило в этот район из-под Луги и Новгорода две моторизованные дивизии, из района Смоленска – 39-й моторизованный корпус. Лишь остановив наши войска, противник смог продолжить наступление южной группировкой на Новгород и Ленинград". Лишь 23 августа был получен приказ оставить город Луга.
Упорные оборонительные бои развернулись и в северной части Эстонии. Они продолжались с середины июля до конца августа. Несмотря на попытки немцев окружить советские войска в Эстонии, сухопутные части сумели уйти через Нарву, а 28 августа флот сумел покинуть Таллинский рейд. Сопротивление наших моряков на островах Моонзундского архипелага продолжалось до начала октября. Героическая оборона острова Саарема продолжалась до 5 октября, а острова Хиума – до 19 октября.
Несмотря на близость немцев с островов Моонзундского архипелага был осуществлен первый за войну налет наших бомбардировщиков на Берлин. 8 августа Сталин отдал приказ Водопьянову: "Обязать 81-ю авиадивизию во главе с командиром дивизии т. Водопьяновым с 9 VIII на 10 VIII или в один из следующих дней, в зависимости от условий погоды, произвести налет на Берлин. При налете кроме фугасных бомб обязательно сбросить на Берлин также зажигательные бомбы малого и большого калибра. В случае если моторы начнут сдавать по пути в Берлин, иметь в качестве запасной цели для бомбежки г. Кёнигсберг. И.Сталин. 8.08.41". Выполняя этот приказ, семь советских самолетов в ночь с 10 на 11 августа бомбили Берлин. Этот налет продемонстрировал нелепость геббельсовской пропаганды о том, что крах СССР – дело ближайших недель
О том, что Красная Армия не сломлена и способна сдерживать натиск агрессоров, свидетельствовали и события на самом северном участке советско-германского фронта. Здесь довольно быстро удалось остановить продвижение немецких и финнских войск. Типпельскирх писал: "Наступление с финской территории немецкие и финские войска начали в разное время. 29 июня на Крайнем Севере перешел в наступление горно-стрелковый корпус. Вначале он быстро продвигался вперед и за несколько дней прошел 30 – 40 км. Но затем в результате все возрастающего сопротивления противника и продвижения по безлюдной каменистой тундре немецкие войска выдохлись".
7 сентября наступление немцев и финнов на Мурманск возобновилось, но их войска встретили упорное сопротивление. Помощь сухопутным частям Красной Армии оказывали и части Военно-Морского флота. Как отмечал Типпельскирх, "до Мурманска все еще оставалось 50 км по прямой. Боевые действия приняли позиционный характер, который до конца войны так и не удалось изменить".
Не удалось немцам и финнам продвинуться далеко и в направлении Кандалакши. После упорных боев им удалось 7 июля взять приграничный город Салла, но затем, как признавал Типпельскирх, "начались трудности". Лишь, "в ходе тяжелых боев в результате охватов и обходов к концу августа немецкие войска уничтожили противостоящие силы противника и достигли старой русско-финской границы. В дальнейшем, преодолевая упорное сопротивление использующих выгодные условия местности русских войск, немцы сумели продвинуться еще на 40 км к Кандалакше. Затем наступление немецко-финских войск было окончательно остановлено, и им оставалось только перейти к позиционной борьбе. Не лучше было и положение 3-го финского армейского корпуса, наступавшего на Лоухи и Кемь. Несмотря на все его героические усилия, он не продвинулся дальше Кестеньги и Ухты".
Лишь в Южной Карелии финнам удалось продвинуться значительно вперед и взять Петрозаводск. Однако, как замечал Типпельскирх, "крайне желательный для немцев удар на юг для сковывания русских сил не мог быть предпринят, так как русские продолжали упорно удерживать в тылу финских войск район Суоярви, а также еще оборонялись и на правом фланге у озера Янисьярви. Только в начале сентября русские оставили эти позиции".
Типпельскирх писал: "Очень ожесточенные бои вели русские и на Карельском перешейке, обороняя подступы к Ленинграду. Они держались также на северо-западном берегу Ладожского озера, несмотря на то, что Кексгольм (Кякисалми) вскоре был занят финнами, и коммуникации русских войск были перерезаны. В конце августа финны захватили район, за который зимой шла такая упорная борьба, с особенно важным для них городом Выборгом. Теперь финские войска стояли по обе стороны Ладожского озера и были готовы вести дальнейшие боевые действия. Окружение Ленинграда, к которому они стремились, и совместные действия восточнее Ладожского озера теперь зависели в значительной степени от успехов немецкой группы армий "Север".
Однако героическое сопротивление советских воинов сковывали продвижение группы "Север" к Ленинграду. Ю.Г. Перечнев отмечал: "О нараставшей силе сопротивления советских войск можно судить по темпам наступления гитлеровцев на Ленинград. До 10 июля их среднесуточный темп движения составлял 26 километров. В июле он снизился до 5 километров. В августе – до 2,2 километра, а в сентябре – до нескольких сотен метров в сутки".
И тем не менее, медленно, но верно немецко-фашистские войска двигались к Ленинграду. Опасаясь за судьбу северного опорного пункта линии, на которой он собирался остановить продвижение немцев, Сталин направил в Ленинград 26 августа 1941 года комиссию ГКО в составе В.М. Молотова, Г.М. Маленкова, заместителя Председателя Совнаркома А.Н. Косыгина, наркома ВМС Н.Г. Кузнецова, командующего ВВС П.Ф. Жигарева, начальника артиллерии Красной Армии Н.Н. Воронова. О том, насколько быстро ухудшалась обстановка под Ленинградом свидетельствовал адмирал Н.Г. Кузнецов, рассказавший о том, что на станции Мга члены комиссии с трудом спаслись от бомбардировки, а затем чуть не были захвачены в плен передовым отрядам немецких автоматчиков, неожиданно прорвавшимся на эту станцию.
Уже 29 августа 1941 года Сталин телеграфировал в Ленинград: "Секретарю горкома партии А.А. Кузнецову для Молотова и Маленкова". "Только что сообщили, что Тосно взято противником. Если так будет продолжаться, боюсь, что Ленинград будет сдан идиотски глупо, а все ленинградские дивизии рискуют попасть в плен. Что делают Попов и Ворошилов? (Генерал-майор М.М. Попов с 23 августа возглавил только что созданный Ленинградский фронт, а К.Е. Ворошилов продолжал быть главнокомандующим Северо-Западным направлением. Прим. авт.) Они даже не сообщают о мерах, какие они думают предпринять против такой опасности. Они заняты исканием новых рубежей отступления, в этом они видят свою задачу. Откуда у них такая бездна пассивности и чисто деревенской покорности судьбе? Что за люди – ничего не пойму. В Ленинграде имеется теперь много танков КВ, много авиации, эресы. Почему эти важные технические средства не действуют на участке Любань – Тосно? Что может сделать против немецких танков какой-то пехотный полк, выставленный командованием против немцев без этих технических средств? Почему богатая ленинградская техника не используется на этом решающем участке? (Далее Сталин обращается видимо лично к Молотову. Прим. авт.) Не кажется ли тебе, что кто-то нарочно открывает немцам дорогу на этом решающем участке? Что за человек Попов? Чем, собственно, занят Ворошилов и в чем выражается его помощь Ленинграду? Я пишу об этом, так как очень встревожен непонятным для меня бездействием ленинградского командования. Я думаю, что 29-го ты должен выехать в Москву. Прошу не задерживаться. Сталин".