Тамерлан. Вопреки всему

– Вы врач? – спросила я у мужчины, не оборачиваясь.

– Да.

– Что с моей мамой?

– Повышенное давление, тахикардия. Сейчас мы её госпитализируем для дальнейшей диагностики и лечения.

По коже пробежался мороз. Перевернулись все внутренности. Господи… Я же ехала узнать, что с отцом, но оказалось, маме стало плохо и всё из-за меня!

Не знаю сколько просидела так возле кровати. Минута, две. Всё казалось неважным, пустым. Да разве я могла знать, что мой поступок способен так всё изменить?

– Влада, – позвал Тамерлан, но я не отреагировала и тогда он, обняв меня за плечи, поднял с колен. Отвел в сторону, обнял. Гладил по голове, прижимая к своей груди. – Маму сейчас отвезут в больницу. Отец в СИЗО. Мы уезжаем. Пока остановимся в гостинице. Завтра обо всём подумаем.

Я слушала его и молчала. Не было сил говорить, возражать.

– Если в тебе осталось хоть что-то человечное, то ты больше не потревожишь родителей. Забудь о них, Влада. Ты свой выбор сделала, – голос старшей сестры прошёлся по мне, будто двести двадцать по оголенным проводам.

Злость поселилась в сердце, растеклась по венам и я, позабыв об угрызении совести, двинулась вперёд к сестре.

– А кто ты такая, чтобы бы мне приказывать? Кто ты такая? – кричала.

– Я дочь своих родителей, а ты – позор. Ты предала свою семью, – выплеснула Лера, глядя мне прямо в глаза.

– Позор – это ты и твой ребенок, – ответила я, кивнув на округлившийся живот старшей сестры.

Лера не выдержала. Замахнулась и влепила мне звонкую пощечину. Замахнулась во второй раз, но руку перехватил Тамерлан.

Мгновение.

Глаза в глаза.

Они смотрели друг на друга, а я – на них. Всё будто во сне, не наяву!

– Не смей поднимать на неё руку, Лера! – строгий голос Тамерлана.

– Защищаешь свою шлюху?

– Побойся бога так называть родную сестру, Валерия.

– Нет у меня сестры! Больше нет! – вскрикнула Лера и, оттолкнув от себя Тамерлана, развернулась к нам спиной. – Марк сейчас в реанимации, если он умрёт, то папу посадят за убийство. Вы отобрали у меня отца, и я никогда вам этого не прошу!

50 

– Выпей, котёнок…

Подняв голову, взглянула на только что подошедшего супруга, качнула головой. Обняв себя за плечи, подтянула колени к груди и продолжила смотреть в одну точку. Мой мир предательски рухнул. Оказалось, так бывает, что в какой-то момент наступает точка невозврата и ты медленно, но уверенно, катишься в пропасть.

– Малыш, – Тамерлан опустился передо мной на корточки, – ты ничего не ешь, не разговариваешь. Так нельзя же.

Я не ответила. Говорить не хотелось даже с ним, моим самым любимым мужчиной. Дурацкие мысли завладели разумом. Всё грызли и грызли изнутри, будто противные черви.

– Влада, – ласково позвал по имени, поставил на тумбочку стакан молока и взял меня за руку. – Ты холодная. Замёрзла?

Тамерлан ненадолго отошел, а когда вернулся, то поднял с кресла, сел сам, устроил меня сверху себя и укрыл нас двоих мягким, тёплым пледом. Зарылся лицом на моём затылке, кончиком носа провёл по шее, шумно вздохнул. В объятиях мужа было тепло, уютно. На мгновение я прикрыла глаза и попыталась вспомнить, ради чего боролась со своей семьёй. Я хотела быть с Тамерланом и сейчас мы вместе вопреки всему. Нужно радоваться, но мне не радостно, а горько, больно!

– Ты не должна себя винить. Каждый человек имеет право выбора. Ты не сделала ничего плохого, а всего лишь избрала свой путь. Позволь себе быть счастливой… – голос мужа, тихий и спокойный, усмирял в моём сердце гнев и дарил успокоение.

Мне отчаянно хотелось верить, что когда-нибудь семья простит меня, и однажды мы соберемся за большим столом, разделим на всех праздничный обед, но… Здравый смысл подсказывал, что как раньше уже никогда не будет.

Уснула, вдыхая запах любимого мужа, слушая стук его сердца и ощущая на коже тепло его дыхания. А утром, проснувшись, попросила Тамерлана отвезти меня к отцу в СИЗО. Муж помог, договорился о встрече с начальником следственного изолятора, да только папа не пожелал увидеть свою дочь, и это окончательно разбило моё сердце. Маму я навестила в больнице. Она спала, и во сне черты её лица были расслабленными, умиротворенными. Я опустилась перед мамой на колени, взяла её руку в свои ладони и прижала к щеке. Прощалась, да.

– Прости меня, мамочка, что причинила вам с папой столько боли. Я не знала, что от моего поступка будут зависеть ваши жизни. Виновата, да. Пошла против вашей воли. Ты же знаешь, мам, я бунтарка, – хмыкнула. – Всегда такой была, с самого детства. Помнишь, как ты говорила, что мы с Лерой – огонь и вода? Лера – спокойная, тихая, кроткая, а мне… – грустно улыбнулась. – Бог подарил иной характер. Сложный. Но всё, что я когда-либо делала – было без злого умысла. Я не намеревалась причинить вред: тебе, папе, сестре. На самом деле я очень сильно вас люблю вопреки всему. Надеюсь, что когда-нибудь вы простите взбалмошную младшую дочь, обнимете крепко-крепко, и скажите, что тоже любите.

За спиной послышались шаги. Шмыгнув носом, рукой размазала по лицу солёные слёзы и обернулась. Тамерлан. Стоял передо мной, скрестив на груди руки. Его сочувствующий взгляд скользил по моим скулам, подбородку и останавливался на поджатых губах. Он сочувствовал мне, сопереживал…

– Пора, – проронил еле слышно. Двинулся вперед и, остановившись напротив меня, помог подняться с колен. Обнял за плечи, притянул к своей груди и нежно погладил по спине, успокаивая. – Смирись. Просто смирись. Мы еще вернемся в этот город. Ты не прощаешься.

– Нет, – качнула головой. – Родные меня никогда не простят.

– Глупости. Нужно больше времени. Всё пройдёт. Всегда проходит. Они поймут нас и осознают, что иного выбора не было, увы.

– А что с папой?

– Я нашел хорошего адвоката. Самого лучшего. Он попытается доказать, что твой отец оборонялся. Превышение мер необходимой обороны смягчит наказание.

– Папу всё равно посадят в тюрьму. Ему уже никто не поможет.

– Верь и молись своему богу. Владимир всё выдержит.

“Не выдержит” – хотелось крикнуть, топнуть ногой и сказать, что если бы не я, отцу не пришлось сидеть в тюрьме, как какому-то преступнику, но… Перед законом он был преступником, посягнувшим на жизнь другого человека.

***

Тамерлан увел Владу из больницы. Усадил на переднее сиденье в свой внедорожник, пристегнул ремнем безопасности и, взяв ее холодные пальчики в свои теплые ладони, поднёс к губам, чтобы поцеловать. Больно смотреть на любимую девочку. С тем, что она винила себя, был не согласен. Владимир не захотел изменить правила игры, не принял завод, который ему предлагал Мамедов. Испугался мести Марка? Глупец. Тамерлан бы помог, не бросил. Ради Влады он был готов на всё, если не больше. Даже Лере подарил дом ради спокойствия Влады. Мог бы разозлиться, выгнать бывшую супругу и отправить к родителям, с чем пришла. Но не сделал. И не стал воевать с Владимиром по той же причине. Не хотел причинять боль людям, которых любила его маленькая девочка.

Только эти поступки никто не оценил, а потому без угрызения совести Тамерлан не дал Гончарову шанса выжить. Марк скончался в больнице от осложнений после операции. Владимиру теперь грозил реальный срок, но это уже не волновало. Тесть – взрослый мужик, дееспособный. Пусть несет ответственность по всей строгости закона. Правда Влада никогда об этом не узнает. Всё останется тайной, между прочим, для её же блага. Марка нельзя было оставлять живых – однозначно. Этот человек никогда бы не успокоился, не простил бы и мстил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Эпилог

В этом году декабрь выдался холодным. С самого утра на улице бушевала вьюга, завывал морозный ветер, а с неба срывались белые хлопья снега. Влада сидела за столом, подперев подбородок рукой, и задумчиво смотрела в окно. Едва заметная улыбка играла на её губах, в глазах горел некий блеск, и со стороны можно было подумать, что она витает в облаках, но на самом деле девушка давно успела ответить на вопросы экзаменационного билета и теперь просто ожидала свою очередь.