Страница 3 из 8
Когда я обустраивала свою новую жизнь в Соединенных Штатах, американская экономика начала оправляться после тяжелейшего финансового кризиса. А дома в Финляндии все как-то помрачнело. Глобальная рецессия и кризис еврозоны оказали болезненное влияние на страну, и прославленный экономический рост замедлился. Финские школьники уже не попадали на первые места всевозможных рейтингов, хотя и продолжали учиться очень хорошо. В общем, на вопрос о том, действительно ли его страна является «суперпримером» для остального мира, встреченный на улице обычный житель Финляндии с большой долей вероятности ответил бы вам сердитым «нет» (особенно в холодную и хмурую погоду).
Однако чем дольше я жила в Америке, тем больше мне становилось ясно одно. Независимо от того, «лучшая на свете страна» Финляндия или нет, подавляющему большинству американцев, равно как и остающихся на родине моих соотечественников, и в голову не приходит, что переехать из любой североевропейской страны жить в Америку начала XXI века означает своего рода возврат в прошлое – и возврат очень резкий.
Я заметила и кое-что еще. Американцам, как и многим другим жителям планеты, просто невдомек, насколько можно улучшить окружающую действительность.
1. На земле свободных: превращение в американку
Невеста смотрела в окно. Мне помнилось, что она была в белом, но сейчас, рассматривая сделанные в тот день фотографии, я понимаю, что на самом деле она была в черном и выглядела встревоженной. Про ее тревогу я помнила, поскольку телеведущие без устали комментировали любые изменения на ее прекрасном лице. Собственно, говорить им было особенно не о чем. Было известно лишь, что бракосочетание состоится в одном из итальянских замков в присутствии 150 гостей. Дежурившим снаружи папарацци и журналистам оставалось лишь сообщать о прибытии гостей и о том, кто из них как одет.
Я наблюдала за этим по телевизору, находясь за несколько тысяч миль, в Бостоне, куда приехала на конференцию. Полистала телеканалы. Помимо свадьбы Тома Круза и Кэти Холмс, в новостях сообщали о том, что судьи Верховного суда США получили бандероли с отравленным печеньем. Отправительница заботливо приложила к каждой отправке по сопроводительному письму, уточняющему ее намерения: «Я убью вас. Это отравлено». Тем же вечером на ужине один из участников конференции, стоявший за мной в очереди к фуршетной стойке, с улыбкой спросил меня, не смогу ли я продегустировать для него еду. Ему было интересно, насколько она съедобна. Я решила, что он таким образом шутит по поводу печенья, отправленного в Верховный суд, и сказала, что обязательно дам ему знать, если еда отравлена. Он удивленно воззрился на меня. Я стала было объяснять, что имела в виду напуганных судей, и он удивился еще больше. Скоро смущенно хихикали мы оба. Оказалось, что он не смотрел новости и не знал про Верховный суд и печенье. Сидя рядом за ужином, мы начали понимать друг друга намного лучше. Спустя еще два часа мы уже целовались под большим деревом. А на следующий день я села в самолет, чтобы совершить десятичасовое путешествие на родину, в Финляндию.
Мои подружки в Хельсинки были в восторге. Ты познакомилась с американским писателем! На конференции! Как это романтично! А когда они узнали, что вскоре после первой встречи Тревор позвонил и сказал, что собирается навестить меня в Финляндии, их восторг перерос чуть ли не в экстаз – надо же, прямо реальная love story! Тревор действительно приехал, и его визит удался. Наши межконтинентальные отношения продолжились, а поскольку после каждого свидания наступало неизбежное расставание, подружки принимались вздыхать: «Ты же, наверное, сильно скучаешь по нему?», «Тебе же, наверное, очень грустно, да?»
Он мне очень нравился. Но я все еще не была уверена в том, что он мне нравится настолько сильно, насколько в это верили мои подруги. Тревор только что переехал из Вашингтона в Нью-Йорк, и когда им стало понятно, что я буду регулярно навещать его в Бруклине, подруги отнеслись к этому как к телесериалу. Вы же будете прямо как Дерек и Мередит из «Анатомии страсти»! Ты же будешь, как Кэрри из «Секса в большом городе»! (Оба этих сериала были очень популярны в Финляндии.)
Была только одна проблема – я совершенно не собиралась переезжать в Америку. Да, Тревор был похож на «мужчину мечты», но не собираюсь же я бросать все на свете только потому, что влюбилась? К тому моменту я повидала мир. Два года училась за рубежом – год в Австралии, в Аделаиде, и еще один – в Париже. Будучи журналисткой, побывала на всех континентах, кроме Антарктиды, и даже в легендарном Нью-Йорке. И к какому же выводу я пришла? Что хочу жить в Финляндии.
Работая, читая и набираясь опыта, я решила также, что смысл жизни женщины не только в том, чтобы ухаживать за мужем и детьми. У нее должна быть собственная жизненная цель, свобода выбора и собственная работа, подразумевающая источник дохода. Как сказала как-то британская актриса Хелен Миррен, «лучший подарок любой девушке – экономическая независимость». Я хотела быть сильной, умной и творческой женщиной, а не девочкой, бросающей все ради парня.
Чем дольше продолжались наши с Тревором отношения, тем сложнее мне становилось. За два года нашего межконтинентального романа мы насчитали четырнадцать перелетов из страны в страну ради того, чтобы побыть вместе. Тревор стал моей любовью, лучшим другом и светом в окошке. И разве можно от всего этого отказаться?
Становилось понятно, что если мы хотим вывести свои отношения на новый этап, кому-то придется оставить прежнюю жизнь, и налицо был список причин, по которым этим кем-то должна была стать я. В принципе Тревор мог переехать в Финляндию. Но, похоже, он не собирался этого делать, и, надо сказать, я понимала, что это было бы не очень разумно. Он не говорил по-фински, зато я говорила по-английски. Нью-Йорк – город интернациональный, и у меня больше шансов найти себе там работу, чем у Тревора в Хельсинки.
А кроме того, некоторые стороны финской жизни вряд ли понравились бы Тревору, даже если он и захотел бы переехать.
Я всегда очень любила Финляндию. Не говоря уже о том, что в ней живут мои обожаемые родные и друзья, в этой стране очаровательное лето и замечательная природа. Из нее удобно добираться до других частей Европы, так что даже самые обычные граждане могут выбраться на выходные в Париж или Рим. В то же время по сравнению с любой частью США Финляндия может показаться местностью холодной, мрачной и часто довольно скучной. Финны давно известны своей неприхотливостью, но это не то, что давало бы возможность сравнивать жизнь в Хельсинки с жизнью в таком городе, как Нью-Йорк.
Разумеется, Финляндии есть чем гордиться, даже несмотря на то, что многие считали марку Nokia – самую знаменитую марку финских мобильных телефонов – японской. Более отчетливо финскими звучат фамилии наших знаменитых дизайнеров и архитекторов – создателя знаменитых кресел Алвара Аалто и Ээро Сааринена, по проектам которого построены вашингтонский аэропорт и один из терминалов нью-йоркского. Любителям классической музыки наверняка знакомы симфонии нашего Яна Сибелиуса. А тем, кто смотрел телешоу «Late Night with Conan O’Brien», могли запомниться регулярные шуточки ведущего относительно его пугающего сходства с нашей рыжеволосой дамой-президентом. Когда ты – житель небольшой страны, соглашаться нужно на любую славу.
Однако, как со всей очевидностью показано в романе Стига Ларссона «Девушка с татуировкой дракона», у стран Северной Европы есть и темные стороны, причем темные даже в самом прямом смысле. После своего первого приезда ко мне Тревор рассказывал своим американским друзьям, что за проведенную в Хельсинки неделю видел солнце всего лишь три часа. Из-за этой тьмы многие жители Северной Европы считают необходимым условием сохранения своего душевного здоровья поездку в Таиланд среди зимы – по крайней мере, те, кто может себе это позволить. А для финнов вообще характерно видеть жизнь как бесконечную череду препятствий и огорчений, в которой пустые разговоры и утонченность манер неуместны. В результате со стороны они могут показаться мрачными и даже грубыми. Мне легко было представить себе, в какую депрессию может погрузиться Тревор, переехав из веселого и солнечного Нью-Йорка на мою необщительную родину.