Альфа и Омега

Впрочем, если шутки Макса порой и вызывали у меня сомнения, то вот его мастерство в готовке коктейлей порождало во мне исключительно чувство, близкое к благоговейному трепету. Джен рассказывала, что в студенчестве он пару лет проработал барменом и ему очень повезло с наставником, который передал ему не только виртуозную технику смешивания коктейлей, но и несколько своих личных рецептов, которые Макс потом сам доработал и немного разнообразил. Его коронный напиток назывался «Поцелуй омеги» — он был сладким, игристым и обманчиво легким. Два-три бокала пролетали практически незаметно, оказывая эффекта не больше, чем фруктовый лимонад. А потом в какой-то момент ты обнаруживал себя сидящим на полу с полнейшим отсутствием понимания, где ты, кто ты и что вообще происходит. К счастью, Джен оградила меня от этой участи в первый мой вечер знакомства с Максом (что он, кажется, так до сих пор ей и не простил), но я видела эффект «Поцелуя омеги» на других его менее везучих гостях. И хотя я понимала, что все это немного слишком, мне все равно было непросто сдержаться от улыбки при виде очередного «поцелованного», который с таким интересом разглядывал кирпичную стену лофта, пустой бокал в крупинках сахара или собственные пальцы, словно видел их впервые. Некоторых такое состояние пугало, но большинство становились исключительно доброжелательными и милыми. Очень вежливо спрашивали, как меня зовут, а потом немного растерянно уточняли, а не знаю ли я случайно, как зовут их. И мне бывало очень неловко, когда я не могла им с этим помочь.

Вот и сегодня, не успел вечер начаться, как один из гостей — миловидный парень лет двадцати — опустошил два бокала «Поцелуя» подряд и вот уже пару минут трогал диван рядом с собой, улыбаясь, как ребенок, от ощущения того, как мягкий фиолетовый велюр щекочет ему пальцы.

— Ты же знаешь, что наш поцелуй не так работает, правда? — уточнила я у хозяина вечера, качая головой.

— Ты уверена? — цокнул языком он. — Ты когда-нибудь целовалась с другой омегой?

Будь он одним из нас, этот вопрос мог прозвучать почти оскорбительно, но поскольку он был просто человеком, я понимала, что он не имеет в виду ничего плохого. И почти наверняка считает, что сказал нечто очень пикантное или вроде того.

— Нет, никогда, — ответила я, качнув бокалом с простым шампанским. — Меня не привлекает запах таких, как я.

— Неужели эти запахи играют такую уж большую роль? — с сомнением протянул он. — Как по мне, вы все пахнете… по-разному вкусно. Одна знакомая омега с моей работы, когда волнуется, пахнет апельсиновым джемом. Обожаю апельсиновый джем. — Последнее он произнес немного задумчиво, как будто слишком увязнув в собственных воспоминаниях. Потом встряхнул головой и продолжил: — Ты воспринимаешь это иначе?

— Мы воспринимаем запахи других бестий как раздражители, — отозвалась я. — Для нас они не просто пахнут апельсинами или кофе, все эти сравнения вообще изначально начали придумывать люди. Мы же изначально не воспринимаем их как аналогии с чем-то из окружающего мира предметов. В запахах других бестий для нас важны не ассоциации, а реакции. Какое чувство он у меня вызывает, какое желание — уйти с дороги или, наоборот, приблизиться. Запах других омег вызывает во мне что угодно, кроме мыслей о поцелуях.

— А что насчет Джен? — Макс белозубо улыбнулся, взлохматив одной рукой свои пружинистые черные кудряшки. Я чувствовала легкий запах пота, исходящий от них, словно после утренней тренировки он решил не мыть голову и просто позволил волосам высохнуть самим.

— Ты часто себе это представляешь? — не сдержалась я, чуть наморщив нос. — Нас с ней?

— Чаще, чем стоило бы, — честно ответил парень и засмеялся, пока я качала головой, не в силах, однако, сдержать ответной улыбки. — Я слышал, в сети можно найти неплохое лесбийское порно такого плана, — добавил он, снизив голос до заговорщического шепота. — Сам я не смотрел, честно, но один мой товарищ…

— Ты либо ужасно пьяный, либо ужасно глупый, если считаешь, что это хорошая тема для разговора, — закатила глаза я.

— Я знаю, что официально это не одобряется и что ваша Церковь против всего этого, но…

— Вот вы где. — Джен словно бы из ниоткуда возникла рядом, покровительственно обняв меня за плечи. — Макс, там на втором этаже какая-то парочка устроила родео у тебя на кровати. Если не хочешь отмывать чужую сперму со своих египетских простыней, лучше проконтролируй ситуацию.

Макс как-то мгновенно спал с лица и, резко развернувшись на каблуках, почти бегом бросился к лестнице. Проводив его взглядом, я выдохнула, только сейчас ощутив, как сильно стискивала в пальцах бокал с шампанским. Удивительно, что он не треснул.

— У него в самом деле язык без костей, — недовольно пробормотала я, хмурясь.

— Я почувствовала, что тебе нужна помощь, — отозвалась подруга, покачав головой. — Будь его человеческий нюх поострее, он бы понял, что ты совсем не рада этому разговору.

— Он спрашивал меня, целовалась ли я с кем-то своего вида, — закатила глаза я. — А еще нес какую-то чушь про лесбийское порно с омегами. Мне не по себе от одной мысли стало. Церковь за один только просмотр чего-то подобного уже бы назначила пару месяцев общественных работ… Я уж не говорю про… участие в съемках или реальные однополые отношения… — Я неловко замолчала, ощутив, что разговор свернул куда-то не туда. Мне вдруг стало душно в переполненной людьми комнате, а запах мускатного ореха, окружающий меня, буквально лип к моей коже, заставляя меня чувствовать то, что я чувствовать сейчас совсем не хотела.

Официально Церковь не запрещала альфам и омегам одного пола жить вместе, но подобное сожительство всегда вызывало множество слухов и домыслов. Это было еще одной причиной, почему «гендерно нечистых» бестий так клеймили и сторонились. Стоя сейчас рядом с Джен, ощущая ее запах, ее несколько гипертрофированную заботу обо мне, ее желание быть рядом и просто касаться меня, я не могла не испытывать чего-то в ответ. Чего-то, что иногда было жарче и мучительнее, чем мы обе могли вынести. Но это была лишь биология, проклятая биология, не берущая в расчет тот факт, что несмотря на то, что Джен пахла так, как должен пахнуть альфа, она не могла дать мне того, чего я хотела, в полной мере. И наоборот — мой аромат дразнил и изводил ее, вызывая вполне определенную реакцию, но она не хотела ни моего тела, ни меня как партнера для отношений. Может быть, для нас обеих было бы разумнее прекратить изводить друг друга этой вечной мучительной фрустрацией, но, кажется, пока что ни она, ни я не находили в себе достаточно сил для того, чтобы посмотреть правде в глаза.

Подруга взяла меня за руку и повела за собой, и я привычно подчинилась, даже не помышляя о том, чтобы воспротивиться или хотя бы задать вопрос о том, куда мы направляемся. Джен привела меня к окну, выходившему на пожарную лестницу, и, без особых усилий открыв его, выбралась наружу и потом подала мне руку. Как всегда, она без слов поняла, что именно мне сейчас нужно больше всего.

— Думаешь, все будет так же, когда мы… когда у нас будут отношения с другими альфой и омегой? Другого пола? — тихо спросила я, не глядя на нее и ощущая болезненно навязчивую потребность сжаться в комочек и спрятаться ото всех. Может быть, и от нее в том числе.

— Нет, конечно, — помотала головой она, прикуривая сигарету и выдыхая длинную струю серого дыма. — Все будет по-настоящему.

Я подняла на нее удивленный взгляд, не совсем понимая, что она имеет в виду. Не поворачиваясь ко мне, но ощущая мое внимание, подруга продолжила:

— Мне нравится заботиться о тебе, Хани. Я получаю от этого удовольствие, которое сложно с чем-то сравнить. Такое… глубокое чувство удовлетворения и принадлежности к чему-то больше, чем я сама. Я знаю, что иногда… перегибаю палку, но… порой мне сложно удержаться от соблазна. И все же, когда я представляю на твоем месте парня, картинка… становится совсем иной. Полноценной что ли. Если бы все, что происходит между нами, было скреплено настоящим физическим и психологическим влечением, это были бы отношения совсем иного уровня. Не такие… плоские и ущербные что ли. Не такие ненормальные.