Упавшее небо II

Глава 18 без правок

Жилой модуль мне так и хотелось обозвать “каютой”: спроектирован и построен он был по ровно такому же принципу — максимум функционала вместить в минимум квадратных метров. А также максимальная простота и ремонтопригодность что в мебели, что в бытовой технике. Вечером мы с Юлей долго проговорили, она еще не раз расплакалась. А потом уснула, забравшись ко мне на колени, чего не делала уже лет пять. А потом не дала уложить себя в отдельную койку, насмерть вцепившись в мою руку. Утром оказалось, я полюбовался на настоящий браслет из заживших, заживающих и свежих синяков, опоясывающих правое предплечье.

Судя по набору продуктов, загодя загруженных в наш холодильник, переходить на консервы бункер пока не собирался. Даже говядина в морозилке не выглядела полежалой, ко всему прочему её любезно порезали на стейки перед заморозкой. Тихий семейный завтрак удался — и глубина залегания нашей комнаты нам ничуть не помешала им насладиться. Потому на разговор с президентом я шел совершенно спокойно, даже не пытаясь гадать, о чем пойдет разговор: тихое семейное счастье вытеснило все беды и переживания, и оно оставалось со мной здесь и сейчас. Чего еще надо?

Меня сопроводили в то же коридор, где вчера собеседовали главком и его начштаба, но сегодня повели в другую сторону, а потом еще и по лестнице вниз. В новом коридоре двери попадались куда реже, зато несли очень интересные таблички вроде “Зал стратегического планирования” или “Комната моделирования сухопутных операций”. Моей же конечной целью оказался “Проекционный зал”, изнутри живо напомнивший мне планетарий, только не такой большой и высокий, как московский. И куполообразный свод белый, отчего помещение казалось очень светлым.

— Как устроились? Все в порядке, нет претензий? — эталонную вежливость президента не удалось поколебать и концом света. Я заверил, что все в лучшем виде. Начальник штаба просто пожал руку, предпочитая приступить к делу без сантиментов. Положил на стол и раскрыл передо мной папку, которую держал до этого подмышкой. Вторая папка пока осталась у него в руках. Самой верхней бумагой в ней оказалась подписка о неразглашении — по форме такая же, что я подписывал в московском метро у Синицина-старшего. Но только по форме.

“…Запрещается письменно или устно либо в какой-то иной форме разглашать содержание следующей беседы и отдельные факты без прямого письменного приказа Президента Российской Федерации или лица, исполняющего его обязанности…”

— Я понимаю, что мы тут собрались не партейкой-другой в покер перекинутся, — прочитав текст документа и подписав, я поднял взгляд на первых лиц страны.

— Сергей, пожалуйста…

Начштаба открыл свою папку и продемонстрировал мне две точно такие же подписки — одну с его собственной подписью, другую за подписью главкома. После чего забрал мою и все три передал за дверь дежурившему там вестовому.

— В архив, — коротко приказал маршал. Затем он лично запер дверь, дошел до середины зала, сдвинул деревянную панель и отщелкнул несколько тумблеров. — Вся записывающая аппаратура отключена.

— Александр… наверное, будет лучше, если начну я, — мягко предложил Верховный главнокомандующий. — Шестого декабря восемьдесят девятого года я ненадолго задремал — позволил себе отдохнуть, шли вторые бессонные сутки, это могло плохо кончится. Потому, когда я подскочил, держась за сердце от увиденного во сне, я все списал на переутомление и крайнее нервное напряжение. Но не забыл. Яркий, детальный, реалистичный сон… в котором моя Родина гибла, раздираемая соседями и ими же планомерно уничтожаемая. Ужасающий кошмар, который невозможен в реальности, как мне тогда казалось… И еще пару лет я всячески противился очевидному, когда очередная деталь видения совпадала с произошедшем в реальности. А когда осознал…

Он посмотрел мне в глаза и повторил:

— А когда осознал, то понял, что никто, кроме меня, не в силах изменить происходящее. Те, кто могут — не пожелают, не понимая, что толкая в пропасть Россию и её, полетят за ней следом. А кто услышит — тем не хватит сил. В одиночку — не хватит. А объединиться — нет вокруг кого. Мне пришлось взять ответственность на себя. Набирать свою команду, порой поддерживать тех, кого по-хорошему надо было пристрелить на месте. Набирать влияние. Учиться… Вы ведь тоже что-то увидели тогда, летом две тысячи двенадцатого?

Не такого разговора я ожидал, зато все меры секретности стали теперь ясны. И молчать не было смысла: в какой-то мере мы оказались… гм. Коллегами. Того, что нашлось на меня в электронных архивах хотя бы тех же соцсетей сполна хватило бы тому, кто в теме, чтобы все быстро понять. Но не молчать не значит рассказать всё, конечно же.

— Увидел, — признание далось через силу: привык держать язык за зубами на эту тему. — Я… Мне приснился сон о том, как я обретаю семью. А проснувшись, понял, что семья осталась в другом мире. Параллельном.

— И вы сразу подумали про параллельный мир? — цепко ухватился за произнесенное слово маршал.

— Да, — я немного подумал, и пояснил. — Узнал в происходящих там событиях сюжет одного фантастического произведения. И понял, что не первый сноходец, получивший доступ туда.

— Занятно, — задумался начштаба. — Нет-нет, я не из вашего клуба. Тем не менее, в архивах госбезопасности имеется некоторое количество свидетельств феномена сноходчества от древности до наших дней. Получилось сравнить с тем, что Володя рассказал и составит собственное мнение. Но у вас, Александр, случай уникальный, так ведь? Кроме памяти из своих сновидений вы вынесли кое-что еще, не так ли? Что-то, что вас изменило не только в плане личностных качеств, но и… генетически? У вашей дочери с вами много общего, даже анализы не нужны, видно невооруженным глазом.

Докопались. Ну и что отвечать?