Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 4

Титаническим усилием воли Миздрон Трангалетович поборол параноидальные мысли о притаившемся в кухне брате-маньяке и тяжело ступая босыми ногами сорок седьмого размера по давно не мытому линолеуму с абстрактным рисунком побрёл к своему излюбленному табурету, перекочевавшему в описываемый интерьер из ближайшего мусорного контейнера. С легко читавшимся на лице удовольствием Многодумов присел на явно бракованное, асимметричное столярное изделие и позволил себе начать день с неиспользованного прежде пакетика чая, присовокупив к такой несвойственной ему щедрости два бутерброда – один с сыром, другой с паштетом из гусиной печени.

По мере того, как Миздрон Трангалетович поглощал свой нехитрый холостяцкий завтрак, остатки ночных кошмаров в его сознании постепенно таяли, а уверенность в себе, с которой он обычно стоял у станка, прибывала девятыми валами Ивана Константиновича. Такая гармоничная последовательность не могла не завершиться победным апогеем его силы воли над терзавшими душу опасениями, и уже находясь в той стадии решительности, в какой, предположительно, пребывали Ахиллес и Гектор, когда с обнажёнными мечами стояли друг напротив друга у стен Трои, Многодумов-Размечтайский взял в руки визитку с номером неведомого пока агента и придвинул поближе к занятой им половине стола стационарный телефон.

Набрав номер и приложив мембрану телефонной трубки к уху, секунд десять Размечтайский слушал длинные гудки, которые в отличие от дверного звонка были намного более романтичными и представлялись ему сигналами из космоса. Миздрон Трангалетович настолько увлёкся этим сравнением, что уже начал было расшифровывать внеземную азбуку Морзе, но тут услышал вполне земное "Алло" и коротко прокашлявшись осторожно ответил:

– Здравствуйте. Миздрон Трангалетович…

Не дав ему полностью представиться голос на том конце провода радостно перебил заготовленную речь Многодумова:

– Многодумов-Размечтайский?! Помилуйте, голубчик, я уже пять дней вашего звонка жду! Когда вам будет удобно встретиться и обговорить условия поездки?

– Поездки?– Миздрон Трангалетович закатил глаза, вспоминая, какого числа ему полагается законный выходной,– Одну секунду, я…

– Ну вот что, уважаемый,– снова прервал его мысли вслух весёлый голос,– Я подъеду сегодня вечером. Часиков в девятнадцать вас устроит?– не дожидаясь положительного ответа Размечтайского голос почти крикнул в трубку "Ну и чудненько" и сменился короткими сигналами свидетельствующими о том, что этот непродолжительный диалог закончился.

– Пять дней?– вслух спросил сам себя Миздрон Трангалетович,– Однако гавайский почтальон не торопился! Письмо доставил только вчера. Небось угодил в сети своих дружков выпивох и фестивалил с ними наплевав на свои непосредственные обязанности!

Многодумов нахмурился, поставил одного с ним года выпуска чайник на голубовато-рыжий цветок горящего газа, вырывающийся из пожелтевшей от времени плиты и заложив руки за спину принялся расхаживать по неопрятной квартире в ожидании свистка от эмалированной длинноносой ёмкости.

Свисток раздался одновременно с дверным звонком, который успешно можно было бы использовать в качестве пыточного орудия, применяя его для подавления воли, например, адептов классической музыки. Миздрон Трангалетович поспешно метнулся к входной двери обитой с обеих сторон модным в былые времена чёрным дерматином, сквозь многочисленные разрывы которого выглядывал пожелтевший от времени и ультрафиолетового излучения поролон. Небрежно дёрнув шпингалет, как обычно киллер дёргает затвор снайперской винтовки, Многодумов мощным толчком распахнул дверь настежь.

Продолжая выдавливать кнопкой звонка мерзкие трели, агент, а как уже догадался Размечтайский это был именно он, жизнерадостный тип в каталожном светло-синем пиджаке и бледно-голубых, почти белых джинсах подмигнул хозяину квартиры и выудив из под мышки чёрную кожаную папку с золотистыми бляшками-застёжками помахал ею, а заодно и массивными золотыми часами, перед носом остолбеневшего Миздрона Трангалетовича:

– А вот и я!– распахнул объятия агент, намереваясь не то обнять Многодумова, не то продемонстрировать ему идеально выглаженную рубашку вишнёвого цвета,– Рад, очень рад!

Агент протянул ладонь для рукопожатия, но Размечтайский с большим подозрением относился к незнакомцам позволяющим себе панибратский тон в свою сторону, а потому проигнорировал жест дружелюбия и просто немного посторонился от дверного проёма позволяя фанфаронистому агенту проникнуть в своё более чем скромное жилище. Бордовые, в тон рубахе мокасины агента беззвучно проследовали в кухню Миздрона Трангалетовича.

– Ну-с, приступим,– констатировал агент усаживаясь на любимый размечтаевский табурет и щёлкнул золочёными застёжками папки,– Сейчас подпишите пару бумаг и аля-улю…

– Что ещё за аля-улю?– немного растерявшись спросил Многодумов.

– Да не мандражируйте вы так, глубокоуважаемый Миздрон Трангалетович!– агент осветил серую кухню лучезарной улыбкой,– Аля-улю – это небольшое путешествие к вашей мечте. Смею вас заверить, что в том месте, в которое мы с вами отправимся, вы станете самым счастливым человеком на земле, а может и во всей видимой вселенной!

– А что, кроме как на Земле где-то ещё есть люди?– поинтересовался Размечтайский аккуратно выводя свою подпись на документах, которые агент с большой готовностью развернул до максимально удобного для подписывающего положения.

– Хотите поговорить об этом?– подмигнул агент.

– Я, знаете ли, вообще не большой любитель говорить, я больше слушатель, чем рассказчик.

Агент хмыкнул и выудил из внутреннего кармана своего фирменного пиджака плоскую стеклянную фляжку с яркой этикеткой, которую Миздрон Трангалетович нигде и никогда раньше не видел.

– Есть отличное средство превращающее молчунов в говорунов!– агент ухватил бутылёк за пробку и лёгким характерным движением руки свернул с горлышка серебристую жестянку, после чего вопросительно уставился на Размечтайского.

Тот почему-то подумал, что именно так сворачивают шею, но пробежавший по спине холодок не помешал ему понять намёк и развернуться к покрытой ржавчиной подставке для посуды, где среди разнокалиберных тарелок всевозможной расцветки в гордой симметрии относительно всей кухонной композиции стояли два гранёных стакана…

Глава четвёртая. Захолустный

За сегодняшний день Многодумов-Размечтайский проснулся во второй раз, но теперь уже не в своей постели, а на заднем кожаном диване люксового лимузина. Попытавшись восстановить в памяти калейдоскоп событий вернувшийся к бодрствованию пасажир с лёгкостью сделал это, но только лишь до того момента, когда он выпил порцию принесённого агентом напитка. Подозрения о намеренном его отравлении отпали после того, как Многодумов обнаружил свои конечности не связанными, а рот – ничем не заткнутый и не заклеенный. Голова не болела, только лёгкий туман расползался по мыслям, которые скакали, как шимпанзе по клетке в зоопарке.

– Где мы?– задал он логичный, но не вполне уместный для данной ситуации вопрос.

– Почти на месте!– бодро заверил агент сидевший за рулём роскошного автомобиля.

– Что мы пили? Почему я отключился?– не унимался Миздрон Трангалетович.

– Это неважно. Никакого вреда от этого питья вам не будет. Зато путешествие с дна бытия на пик ваших фантазий прошло весьма спокойно.

Многодумов-Размечтайский понял, что ничего проливающего свет на произошедшее агент рассказывать не собирается и погрузился в анализ событий. Интуиция упорно молчала. Миздрон Трангалетович, как мы знаем из второй главы, не был поклонником детективных хитросплетений, а потому анализ получился бессодержательным и скоротечным. Настроение попавшего в добровольную аферу работяги-мыслителя улучшалось пропорционально изменениям в пейзаже: несущийся навстречу монолит леса по обе стороны дороги постепенно сменялся полями с небольшими группами деревьев, а вскоре и вовсе перед глазами остался лишь необъятный горизонт с заходящим в золотистую полоску трав малиновым солнцем.