Алина

—Я… не закончил. Со столбом,– вместо этого выдавил из себя студент.– Вы… Ты не поможешь?

—Да!– стряхнула наваждение женщина.– Что нужно делать?

—Подержать бревно, пока я трамбую кирпичи,– конкретизировал задачу зять.

«Чудненько. Гожусь как подпорка бревну!»,– раздосадовано думала Алина, упирая ладошки в ствол.

—Так… так… ровнее…,– руководил ее усилиями парень, подбрасывая камни в яму. Взялся за лопату, принялся аккуратно осаживать обратной стороной черенка. Рубашка, одетая к обеденному столу, вновь полетела в сторону. От близости юного мужского тела, от утробных вздохов Артема, с которыми он все сильнее вколачивал черенок, от вибрации, передающийся из почвы в ноги, а оттуда в низ живота, у нее закружилась голова и пересохло во рту. Закончив трамбовать, Артем перевернул лопату и споро, в несколько взмахов, засыпал углубление землей. Его ладони легли рядом с женскими, уперлись в столб, проверяя качество работы. От тела зятя исходил молодой животный жар и ненавязчивый запах выступившего пота. Столб не шелохнулся.

—Стоит как у молодого!– раздался старческий дребезжащий голосок из-за спины.

Деревенский, из местных, дедушка в изрядном подпитии, наблюдал за ними с дороги.

—Ловок больно у тебя мужик, девонька, как будько и не из городских! И покосить, и заборчик поправить.

—Он такой,– игриво откликнулась Алина, обвив зятя рукой вокруг торса. Три пальца незвано скользнули под растянувшийся кушак и весьма фривольно оказались на той самой пограничной белой полосе.

Артем непроизвольно напрягся, и, как с удовлетворением отметила женщина, не только в мышцах.

«Привстал»,– промурлыкала внутренняя кошка Алины, констатируя появление едва заметной выпуклости ниже пояса зятя.

«Эх, молодежь»,– прошамкал дед, подождал чуток, переминаясь с ноги на ногу, но, поняв, что ему ничего крепко градусного не обломится с непонятливых дачников, побрел дальше.

Артем как-то суетливо развернулся, видимо, пытаясь скрыть непрошенную эрекцию.

Алина прильнула к его спине, зашептала тихо на ухо, обжигая дыханием:

—Не надо стесняться… Это естественно… И мне даже нравится…

—Нравится что?– выдавил из себя смущенный парень.

—Что нас приняли за мужа и жену. Что я не выгляжу старухой на твоем фоне.

Ноготки Алины зацепили бицепс зятя. Прошлись к локтю, оставляя за собой ровные белые бороздки.

Артем вдохнул с шумным «а-а-а»

«Какой чуткий малыш»,– отметила про себя Алина, а вслух чувственно выдохнула:

—Что у тебя… стоит на меня.

Рингтон в кармане брюк Артема ожил, громко заявив о своих правах.

—Да. Да, Альберт Олегович. Рядом. Телефон, наверное, дома оставила. Чем занимаемся? Забор ремонтируем. Да, даю трубку.

Левая ладошка Алины, соскользнув с мужского локтя, почти миновала пах, когда на миг изменила направление.

«Верно. Не хуже чем столб, стоит как у молодого!»,– подтвердив мысленно справедливость сентенциии деда, женщина приняла трубку.

—Да, Алик! Через четверть часа будешь? Вместе с Леночкой? Ну и отлично! Мы почти всю работу за вас исполнили! Так что с чистой совестью может отдыхать,– съязвила в финале разговора супруга.

3.

Тойота принеслась вихрем, подняв столб дорожной пыли, даже раньше обещанного. «Машина—зверь!– довольно хохотнул Алик, хлопнув авто по нагревшемуся под летним солнцем капоту.

—Мам, помоги с пакетами! А помощник твой где? Как он, кстати?– затараторила сходу Ленка.

—Отлично справляется,– не поскупилась на похвалу теща,– не зять— золото. Траву вон в дальнем углу докашивает. Триммер-то электрический, удлинителя к нему не нашлось, так Артем твой, оказывается и вручную неплохо справляется!

Алина, вдруг осознав двусмысленность произнесенных слов, бросила быстрый взгляд на домочадцев. Нет, дочь как ни в чем не бывало нагнулась за пакетами, а муж, поцокивая языком, проверял крепость заново вкопанного столба. И не мудрено! Они же не видели тех роскошных брызг шампанского, оросивших стол… «Интересно… а он всегда так …обилен?»– подумала женщина, принимая первые свертки из рук дочери.

Снеди на столе в небольшой кухоньки дачного дома оказалось много. Предусмотрительный Алик привез и маринованное мясо для шашлыка, и овощи для салата, и два сорта пива,– светлое для себя, и темное для зятя.

«Прям по фэн-шую,– ухмыльнулась Алина,– один уважает только солнечно-янтарное, другой лишь обжаренный солод и низовое брожение.

Лена торжественно водрузила в центр фигурную бутылку коньяка и вазу с фруктами. К закату солнца все, сытые, немного пьяные и довольные проведенным днем расположились на отдых. Глава нашего небольшого семейства задремал прямо в кресле качалке, дочь снизошла до уборки со стола . Она споро звенела тарелками, а Алина и Артем полулежали, откинувшись на спинку софы. У Артема в руках оказались оба смартфона и парень, споро порхая пальцами по экрану телефонов, в минуту настроил женщине популярный мессенджер, отметив специальным значком секретный чат.

—А зачем мне секретность?– вполголоса поинтересовалась Алина.

—Чтобы никто не знал, что за сообщения вы шлете,– тут зять еще понизил голос,– пользователю «Грогги».

—Кто это?– пьяно хихикнула Алина.

Вместо ответа Артем ее телефоном сделал снимок фужера и тут же отослал сообщение. Аппарат лежащий рядом с его бедром тихо тренькнул. На экране высветилась надпись «Лео».

«Неопределенно так, то ли мужчина, то ли женщина. Конспиратор, блин!»

—А зачем мне отсылать …

Лена в этот момент низко склонилась над раковиной, и Артем на миг приник вплотную к уху тещи:

—Затем, что тебе нравится, когда у меня стоит!

Слова обожгли, всколыхнули волну, тяжелую, теплую.

—Поехали на речку, окунемся!– дочь оказалась совсем рядом, будто мгновенно телепортировалась из дальнего конца кухни.

—Поехали? Мы ж под градусом все.

—Тут же меньше двух километров,– жалобно заныла дочь.– Деревня, никого рядом нет. Ни других машин, ни гаишников. И мы тихохонько, двадцать км в час, а?

Алина вопросительно взглянула на дремлющего мужа. Он и не думал просыпаться, сопел, внушительное пузико выкатилось из-под расстегнутой снизу рубашки.

—Ну… я не знаю. И Алика будить жаль.

—Мы и не будем никого будить. Съездим втроем, ненадолго.

—Втроем,– тихим эхом отозвалась Алина.– Она подняла взгляд на мужа дочери. Он подпер голову рукой, сквозь слегка прищуренные веки не спеша, оценивающе, скользил взглядом по ее фигуре.