Страница 20 из 24
Послевоенные директивные решения США против СССР
Морской принцип размещения производства и населения, ранее свойственный лишь островным или прибрежным странам, распространился и на континенты, включая поверженную Германию. Опираясь на морской «модус» мировой экономики, США располагали достаточными ресурсами для осуществления программы дестабилизации континентальной мощи. Этот антисоветский курс стал геополитической идеей фикс американской внешней политики119.
Стоит подчеркнуть, что США вообще являлись и являются силой антиконтинентальной (что хорошо прочувствовали их союзники по НАТО). После Второй мировой войны к ним перешла та роль, которую по отношению к континенту в прошлом – начале этого века – играла Великобритания своей политикой «баланса сил».
Под воздействием морского «модуса» мировой экономики и США послевоенная Германия начала разворачивать свои традиционные геополитические оси к морю. По структуре экспорта, удельному весу морского транспорта и другим параметрам ФРГ стала больше похожа на островную, чем на сухопутную страну.
Структура советского геопространства выглядела следующим образом.
Ядро – Москва с примыкающими к ней городами в радиусе 100 км, тесно связанными со столицей в экономическом, административно-политическом и культурно-бытовом отношении. Московский район расселения стал выполнять функции ядра российской геополитической системы с XIV века с перерывом в 200 лет, когда столицей был Санкт-Петербург.
Срединную зону образовал регион Центральной России. На западе он граничил с Прибалтикой и Белоруссией, на юго-западе – с Украиной, на юге – с Северным Кавказом, на востоке – с Поволжьем, на севере – с Карелией, Коми и Архангельской областью.
Внутренняя периферийная зона являлась по площади наибольшей. Она охватывала все национальные республики СССР и России, а также районы Северного Кавказа и Севера европейской территории России, Сибири.
Внешняя периферийная зона или зона влияния включала государства социалистического содружества. Стремление советского руководства, испытывающего «синдром окруженности», любой ценой, не останавливаясь и перед вооруженным вмешательством, обеспечить в соседних странах контролируемые режимы, привело к расширению внешней периферии до двух геополитических оболочек. Первая, несплошная, охватывала наиболее удаленные социалистические страны – Кубу, Вьетнам и КНДР, а также тесно связанные с советской геосистемой Финляндию и Югославию. Вторая геополитическая оболочка включала соцстраны Европы и Монголию120.
От ядра исходили оси развития, которые, пронизывая срединную и внутреннюю периферийные зоны, на границах выходили за пределы советского геопространства, соединяя его с глобальной геосистемой. Северная ось проходила через Ярославль, Вологду, Архангельск, Мурманск и соединяла ядро с северной периферийной зоной, выходящей к Атлантике и Ледовитому океану. Северо-западная ось шла на Ленинград (ныне вновь Санкт-Петербург) и далее на Таллин, соединяя ядро с Финским заливом и Балтикой. Западная ось состояла из двух лучей – один шел на Ригу, второй на Минск, Брест, Калининград, дававшие выход в Западную Европу. Юго-западная ось проходила на Киев и далее на Одессу и Львов, соединяя ядро с Балканами и Черноморским бассейном. Южная ось включала два луча: один через Харьков и Крым, Ростов и затем на Кавказ и Черное море, второй – через Воронеж на Северный Кавказ и нижнюю Волгу. Юго-восточная ось шла через Рязань, Волгоград на среднюю и нижнюю Волгу и затем в Казахстан и Среднюю Азию. Восточная ось состояла из четырех лучей: Ярославль – Вятка – Пермь – Сибирь, Горький (ныне Нижний Новгород) – Сибирь, Казань – Свердловск (ныне Екатеринбург) – Сибирь, Рязань – Самара – Сибирь и Средняя Азия121.
Континентальность, гигантские размеры территории и трансокеаничность уже сами по себе предопределяют масштабы геополитических интересов России/СССР. Исторически Россия родилась на пути «из варяга в греки» и поэтому была жизненно заинтересована в прямом или хотя бы косвенном контроле выходов в бассейны Балтийского и Черного морей. По сути, вся история внешней политики Московии-России после падения Киевской Руси под ударами монголо-татар и до конца XVIII века представляла собой решение стратегической геополитической задачи – обретения выходов к морю. После потери в XII веке юго-западного побережья Балтики России потребовалось 500 (!) лет почти непрерывной борьбы, чтобы вновь выйти к морю (после заключения Петром I Ништадтского мира в 1721 году). Еще больше времени понадобилось России, чтобы стать черноморской державой: выхода к Черному морю Россия добилась лишь в конце XVIII века при Екатерине II.
Советский Союз предпринимал усилия с целью расширить свои выходы к морям. Тем не менее крайняя затрудненность доступа к открытому океану изначально превращала Россию/СССР в державу прежде всего сухопутную. У нее были всего лишь две «форточки» в Мировой океан – Мурманск, только в 30-е годы связанный железной дорогой с материковой Россией, и чрезвычайно удаленный, по сути островной, Петропавловск-Камчатский.
СССР, претендуя на роль сверхдержавы, уже предвоенные годы развернул обширную программу строительства океанского флота, реализовать которую помешала война. В послевоенные годы мощной военно-морской флот был все-таки создан, что позволило обеспечить присутствие в Мировом океане, в частности в Средиземном море (с конца 60-х годов) и Индийском океане, что потребовало создания баз во Вьетнаме, Сомали, Эфиопии, Южном Йемене, Алжире и на Кубе122.
Тем не менее создать адекватный океанской державе торговый флот и развернуть соответствующую инфраструктуру СССР не удалось.
Таким образом, Советский Союз имел органично сложившуюся и довольно функциональную геополитическую структуру с разветвленной сетью коммуникаций, но имеющую затрудненный выход в океан.
Такая структура с большим трудом могла быть встроена в сулящий большие выгоды «океанический» ансамбль.
Объективная геополитическая ситуация дополнялась просчетами советского руководства. Не будучи «островной» державой и не обладая в полной мере морским «модусом» поведения, при котором роль пространства, и особенно ядра, не столь велика, как для континентальной державы, Советский Союз вынужден был бы тщательно следить за соотношением «весов» ядра и периферии, чтобы последняя не «перетягивала на себя одеяло».
На самом деле, во внутренней политике в значительной мере игнорировалась необходимость укрепления собственного «ядра» и близких к нему территорий, т. е. региона, расположенного между Ленинградом, Донбассом и Новосибирском. В соответствии с геополитическими постулатами освоение и успешное функционирование этого региона – залог «здоровья» всего советского геопространства. В годы индустриализации этот регион активно развивался, но в послевоенное время вперед выдвинулась периферия – Западная Украина, Западная Белоруссия, Казахстан, Средняя Азия. Произошло торможение ключевых регионов, на которых, собственно, и проживает русский народ. Так внешняя дестабилизация дополнялась внутренней123.
Внешнеполитическими ошибками московского руководства стали идеологически мотивированное, совершенно невзвешенное, затратное поддержание внешней периферии (Восточной Европы, стран третьего мира) за счет собственного ядра, переориентация геополитических осей в несвойственных и «неподъемных» для страны направлениях.
В последнее время действие геополитических закономерностей имело ряд своих особенностей, в частности, в связи с возросшей ролью воздушно-космического пространства, но в целом основные положения геополитики получили свое подтверждение.
Интернационализация мирохозяйственных связей и глобализация международных отношений привели к появлению в послевоенный период двух центров силы, одного континентального, а другого морского, как и предсказывал Маккиндер.
119
Учитывая особенности национального характера и ту важную роль, которую традиционно играли в русской/советской политике идеалистические моменты, американцы особое внимание уделяли ведению психологической войны против России (а не против Советского Союза). Вот большая, но красноречивая цитата из записок шефа ЦРУ Алена Даллеса «Размышления о реализации американской послевоенной доктрины против СССР» (1945 год изд.): «Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников… своих союзников и помощников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на Земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства мы, например, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением … тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино – все будут изображать и прославлять низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать тех «художников», которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху… честность и порядочность будет высмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого… Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и прежде всего вражда и ненависть к русскому народу – все это мы будем ловко и незаметно культивировать… И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или понимать, что происходит… Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ оболгать и объявить отбросами общества. Будем … опошлять и уничтожать основы народной нравственности. Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением… мы будем браться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда делать ставку на молодежь, станем разлагать, растлевать, развращать ее. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов…» (Цит. по: Социал-патриотическое движение «Держава». 1995. С. 10.)
120
Колосов В. А. Российская геополитика: традиционные концепции и современные вызовы // Общественные науки и современность. 1996. №3. С. 34.
121
Ширгазин О. Бросок на Восток и на Север // Завтра. №45(50). С. 3.
122
В 80-е годы со стапелей ежегодно сходило 5–7 атомных подводных лодок!
123
Гливаковский А. К. Национальная безопасность России и геополитика // Кентавр. 1991. Октябрь-декабрь. С. 47– 52.