Страница 7 из 9
Он часто бегал к крутому обрыву над морем, чтобы посидеть там в одиночестве несколько свободных минут и помечтать. А мечтал он о том, что когда-нибудь, станет таким-же вождём-воином как его дед и прапрадед. Его примут в Йомсбурге как достойного побратима, и он поведёт в бой своих йомсвикингов на собственном корабле…
Вот только как дожить до восемнадцати лет? Да и кто научит Вана сражаться? Кто покажет, как владеть мечом и стрелять из лука? Судя по всему, деду Токи нет дела до непутёвого внука, а кроме него, просто некому.
Все за исключением матери ругали его за нерасторопность. Оно и было понятно…
Когда вместе с другими слугами его послали разгружать хозяйский корабль, Ван, замечтавшись, уронил в воду мешок драгоценного янтаря, который едва удалось выловить. А когда отправили помогать кузнецу, Ван случайно опрокинул тому на ногу наковальню. С тех пор кузнец навсегда остался хромым и недовольно фыркал каждый раз, когда видел мальчика. А всего пару дней спустя, после случая в кузнице, Ван, рубя дрова на зиму, каким-то образом сломал отличный хозяйский топор…
– Не был бы ты внуком самого Токи-лучника, вождя йомсвикингов, велел бы с тебя три шкуры спустить! – часто кричал на него хозяин, зажиточный торговец янтарём. – Вон отсюда, мальчишка!
И Ван, понурив голову, хмуро брёл пасти хозяйских гусей…
В один из обычных зимних дней, когда пареньку едва исполнилось двенадцать, его мама не встала с постели.
– Скоро она умрёт, – сказала ему знахарка, приходящая каждый день чтобы варить снадобья из лечебных травы для хозяйки. – Она потеряла волю к жизни.
– Но разве нельзя приготовить для неё какой-нибудь отвар? – с мольбой в голосе спросил Ван.
– Не поможет, – развела руками старуха. – Я уже давно заметила, как потух её взгляд. Скорее всего она не доживёт до следующего утра.
И тогда он решился.
– «Сегодня я тоже умру», – сказал себе он. – «Хватит с меня такой жизни. У меня больше никого не осталось. Даже если я продолжу своё жалкое существование и мне когда-нибудь исполнится восемнадцать, я никак не смогу победить йомсвикинга в поединке. А это значит, что мне никогда не стать одним из них».
– Мама, – обратился он на греческом к постаревшей Лидии, лежавшей на соломенной подстилке на полу.
– Да, Вигор, сынок? – подняла на него потухший взгляд она.
– Спасибо, мама.
– За что, дорогой?
– За всё что ты для меня сделала.
– Зачем ты благодаришь меня, сын? – промелькнула тень удивления на её белом как мел лице.
А потом она, со злостью, выдавила: – Мне надо было больше стараться, Вигор. Ты должен презирать меня, а не благодарить.
– Мама, прошу тебя, не надо так. Ты сделала всё что смогла.
– Неправда. Просто в какой-то момент я отчаялась передать весточку родителям в Константинополь. Если бы они только знали, что стало с их дочерью…
– То снарядили и послали бы за нами целую флотилию кораблей, – заученно продолжил за неё мальчик. – И тогда, мы бы зажили в Константинополе, столице мира, той жизнью, которую заслужили по праву рождения.
Похоже, что злость на саму себя лишила Лидию последних сил.
– Да, сынок, – еле слышно прошелестела она одними губами. – У нас была бы самая лучшая жизнь…
С этими словами она умерла.
На глаза Вана навернулись слёзы, а к горлу подступил комок. Его снова охватили такие знакомые чувства безысходности и собственной ничтожности. Но сейчас к ним примешивалось горе потери самого близкого человека, вперемешку, с твёрдым желанием умереть.
Он выскочил из пристройки рядом с кухней, в которой ютились не имеющего собственного дома слуги, и со всех ног помчался к ближайшему обрыву.
Мальчик намеревался прыгнуть с высоты в студёную воду балтийского моря и дать пучине поглотить себя на веки вечные.
Конечно, он бы предпочёл пасть от меча, чтобы на том свете попасть в Вальхаллу и пировать там с другими погибшими в бою викингами. Намного лучше, чем обитать в тёмном царстве морского бога Ньёрда.
Но где Ван достанет меч, чтобы броситься на него? Да и хватит ли у него духу чтобы убить себя таким образом?
Нет.
Прыжок с крутого обрыва всё же быстрее и надёжнее…
Он бежал со всех ног почти ничего не видя из-за застилающих глаза слёз. Однако он помнил дорогу к обрыву наизусть и мог найти её даже в кромешной тьме.
Мальчик мчался, не обращая внимание на попадающихся по дороге прохожих и не отвечая на приветствия тех немногих, кто решил с ним поздороваться. Это считалось невежливым, но ему уже было всё равно. Впереди его ждала лишь морская пучина.
Какой-то незнакомый воин попытался остановить Вана, но тот, даже не глянув в его сторону, молча увернулся от протянутой руки и что есть сил рванул дальше.
А вот и обрыв.
Здесь, как всегда, было ветрено. Слышались крики чаек и шум прибоя внизу.
Молодой викинг разбежался и зажмурившись прыгнул.
Всё произошло так быстро, что Ван даже не успел почувствовать падение и удар.
Возникло ощущение полного спокойствия…
Открыв глаза, мальчик обнаружил, что лежит на мягкой траве посреди круглой лесной поляны. Солнце над верхушками деревьев клонилось к закату, а какие-то мелкие птички на высоком раскидистом дубе, громко чирикая, готовились ко сну. Рядом горел небольшой костерок, возле которого на полене сидел тот самый воин, который пытался остановить его неподалёку от обрыва.
«Что-то непохоже на морское царство», – подумал Ван приняв сидячее положение. – «Но кто это сидит рядом? Вряд ли это Ньёрд, да и на других скандинавских богов он как-то не тянет… Но тогда кто же это и куда он меня приволок?»
Мальчик снова с удивлением огляделся и воззрившись на невозмутимо сидящего мужчину стал его внимательно осматривать.
У того были длинные ноги, мускулистые руки и широкие покатые плечи. Хоть воин и сидел, было видно, что он обладает очень высоким ростом и огромной физической силой. Его тёмные курчавые волосы и короткая борода, того же цвета, скорее подходили уроженцу далёкого юга, чем скандинаву. Кроме того, судя по богатой одежде и манере держаться, он был знатен и богат. Также его осанка и величественный взгляд говорили о том, что он скорее привык повелевать, чем быть у кого-то в подчинении. А ещё него был высокий лоб и внимательные серо-голубые глаза, свидетельствовавшие о недюжинном уме.
Оружие воина заслужило особое внимание мальчика.
Южанин был препоясан длинным, искривлённым на конце, мечом, с удобной на вид рукоятью. А на ножнах, в свете костра, поблёскивали драгоценные камни.
Рядом лежал огромный инструктированный серебром лук, который, вряд ли смог бы натянуть рядовой ратник. А прислонённый к полену, оббитый тканью, кожаный колчан со стрелами, казался настоящим произведением искусства.
Мальчик перевёл дух.
Этот воин, его оружие и облачение, никак не могли уложиться в рамки реальности, в которой до этого жил Ван.
Да в общем-то вся эта ситуация тоже…
– Ну что, насмотрелся? – усмехнувшись спросил мужчина на греческом.
Это был язык матери Вана.
Нет. Этот человек (если это человек), точно не был скандинавом.
– Я умер? – немного поколебавшись, задал вопрос мальчик на том же языке.
– Нет, – снова усмехнулся мужчина. – Но был очень близок к этому. Я едва успел…
– Куда?
– Скорее, что, а не куда. Я едва успел тебя спасти.
– Но я не хотел, чтобы меня спасали! Кто ты и где я?
– Не спеши так. Всё узнаешь в своё время, Вигор.
– Так меня только мать называла…
Неужели в Константинополе как-то узнали, где она и послали корабль? Если так, то в таком случае они опоздали…
– Значит ты из Константинополя…
На глазах молодого викинга снова навернулись слёзы и он, сжав кулаки, вскочил на ноги.
– Ты опоздал! – со злостью выкрикнул Ван. – Она умерла!
– Сочувствую твоей утрате, – без тени притворства сказал мужчина. – Но как тебе уже было сказано, я прибыл как раз вовремя. Ты жив и это самое главное.