Целитель чудовищ - 6

Глава 5

Стас с удивлением огляделся.

Он ожидал от Джуна разных мест, начиная с борделей, заканчивая разнообразными трактирами.

Однако сенсей привел его на холм, с которого открывался вид на работающих крестьян. Все они, склонившись до земли, аккуратно сажали рис. А так как для посадки требовалось много воды, то они стояли по щиколотку в жидкой грязи.

Из-за царившей жары мужчины разделись вплоть до набедренных повязок. Женщинам было намного тяжелее — им ничего нельзя было снимать, работа же была такой же.

— Что ты видишь. — Джун кивнул вниз, расслабленно развалившись на зеленой траве. Подул освежающий ветерок, заставив поле прийти в движение, а крестьян издать пару радостных восклицаний.

Не желая стоять в одиночестве, Стас тоже присел. В сторонке на солнышке грелась развалившаяся Левиафан. Ее толстые кольца заняли приличную площадь.

— Крестьяне работают. — Ордынцев уже давно плюнул на попытки понять логику сенсея, поэтому просто плыл по течению.

— Точно, — кивнул высший, сорвав длинную травинку и положив ее в угол рта. — Тупая, бесконечная работа, которую они будут делать всю свою жизнь. Их господин скажет, что такова уж их судьба. Раз они родились крестьянами, то это их долг, работать на полях. Вот только я считаю, что все это дерьмо.

Стас поднял бровь. Слышать подобные речи от кого-то родившегося в насквозь кастовом обществе было необычно.

— По большому счету, не важно, долг ли их вынудил работать или катана самурая. Их действия и жизнь в любом случае бессмысленна, если они не получают от жизни удовольствия. Понимаешь, к чему я веду?

— Нет.

Удивительно, но Джун не рассердился. Наоборот, он выглядел чрезвычайно расслабленным.

— Знаешь, всю свою жизнь я не знал, чего я хочу, — признался сенсей спустя пару минут тишины и шелеста гуляющего ветра. — Думаю, ты уже узнал, что я был ублюдком, поэтому первые мои годы я старался доказать всем этим заносчивым клановым уродам, что я лучше них. Во всем.

Джун тихо засмеялся.

— Я тратил на это все силы. Всего себя. От начала и до конца. Унижал их, бил, участвовал в дуэлях и… Много что делал. Я был словно бешеный волк, который бежит, толком даже не зная куда и зачем. А самое смешное в этом то, что я ведь добился того, что хотел. И тогда я понял, что мне больше нечего желать. Гребанная пустота. Ничего.

Стас тихо слушал. Размеренная история Джуна заставила его немного расслабиться и отвлечься от своих проблем, сконцентрировавшись на чужих.

— Тогда мне очень помог мой брательник, Ио. Да и старикан Хидэо тоже не забыл. Они дали мне цель, спустив на врагов клана. О-о-о, как я тогда отрывался. Как и прежде, пустил всего себя на войну, будто она могла заполнить пустоту во мне. Но знаешь? Сколько бы я не убивал, сколько бы не жег, мне все равно чего-то не хватало.

Джун махнул рукой и похлопал себя по груди напротив сердца.

— Это грызло меня днями напролет. Я не мог ни есть, ни спать. Самый сильный алкоголь казался обычной водой. И тогда я пошел на невероятное. Я пришел за советом к монахам.

У Стаса дернулся глаз. Уж чего-чего, но такого конца истории он не ждал.

— Ха-ха-ха, — заржал Джун. — Не ожидал? Дальше будет еще круче. Я, как и ты, ничего не ждал от этой встречи. Думал эти лысые ублюдки начнут затирать мне про молитвы богам, всепрощение, карму и всю ту хрень, что они любят рассказывать крестьянам. Но так все достало, что я уже надеялся просто на чудо.

— А они не стали?

— Ты слушай и не перебивай, — «по-доброму» посоветовал Джун, но быстро сменил гнев на милость. — Короче, приперся я в их этот монастырь. Они, когда на меня глянули, то сразу просекли кто я. Ну и начали задираться и угрожать гневом даймэ. Что, дескать, кровавому воителю, вроде меня, нечего делать в их обосанном Ками месте. Я тоже не смолчал и принялись мы друг друга по-всякому оскорблять.

Вспоминая эту часть, сенсей с ностальгией улыбнулся.

— А потом бац, прибегает мелкий пацан и, кланяясь, тянет прямо к настоятелю. Монахи в шоке, но молчат. Мне тоже стало интересно, что это он до меня решил спуститься. Пока шел, думал, увижу какого-нибудь деда, старше моего прадеда, но встретил мужчина лет сорока. Мне тогда самому было лет тридцать.

Джун прикинул на пальцах свой возраст.

— Да, где-то столько. И знаешь, смотрит он, так, ну, по-доброму, что ли, что я напрочь забыл все те злые слова, что хотел ему бросить. А потом он спрашивает: «Что тяготит тебя, дитя?». А я ему возьми и расскажи.

Ордынцев с все возрастающим вниманием продолжал слушать.

— Так, этот настоятель внимательно выслушал, а потом и говорит: «Ты, дитя, всю свою жизнь жил для кого-то. Убивал для кого-то, тренировался для кого-то и даже страдал для кого-то».

Джун перекинул травинку в другой уголок рта.

— Ну я его тогда и спрашиваю, ради чего мне тогда жить? Должен ли я жить для себя? А сам попутно думаю, не стать ли мне отступником? Чтобы никому больше не служить.

— Так, настоятель огорченно покачал головой и сказал вот что: «Служение себе тоже не должно стать для тебя обузой. Живи и получай от жизни удовольствие. Вот и весь мой тебе совет».

Не надо было быть провидцем, чтобы увидеть разочарование на лице Стаса.

— Вижу, что ты не впечатлен, — удовлетворенно кивнул Джун. — Я тоже был раздражен, но потом я все же понял, что он хотел мне сказать. Возьмем, к примеру, тебя, Широ.

Стас насторожился.

— Как только я тебя увидел, то сразу понял, что ты не воин. Ты не чувствуешь упоения схватки, соревнования силы и мастерства. В любом бою для тебя важна победа и только она. Процесс тебе не интересен. И это не плохо. Но не чувствуя радости битвы, в любом бою ты видишь для себя лишь угрозу. А это заставляет тебя тренироваться и расти. Опять же, в этом нет ничего плохого.

Джун внимательно посмотрел на Ордынцева.

— Вот только ты уже давно прошел тот предел, когда ты был слишком уязвим. Но ты все равно продолжаешь считать себя таким же слабым, как и вначале пути.