Страница 3 из 5
Всё меняется в этом мире! Сейчас Европа боится русских. Особенно боятся шведы: их мало, и они наши соседи. Тысячу лет назад если кто кого и боялся, то наши предки – предков шведов. Отношения между варягами и славянами строились по принципу рэкета. Славяне работали и торговали, получая относительно неплохой доход. Но тут приходил свейский, данский или готский конунг с «братвой» – дружиной – и… Впрочем, славяне и сами понимали, что надо делиться: не то придёт другой насильник, ещё хуже. А с этими, в принципе, можно договориться. И «крыша» хорошая. Лесных «чухонцев» славяне и варяги, надо думать, облагали данью совместно.
В середине IX века скандинавы стали оседать, пускать прочные корни на севере Руси. Об этом свидетельствуют археологические памятники – погребения, утварь, оружие – скандинавского или смешанного скандинавско-славянского происхождения. Скандинавские и славянские материалы соседствуют в археологических слоях Старой Ладоги этого времени. Поселение становится совместным, двуединым. Видимо, «деловые» варяжские конунги утвердились здесь раньше, чем где бы то ни было в Восточной Европе.
В качестве надёжной «крыши», надо полагать, призвали новгородцы к себе Рюрика «володеть и княжить». На момент призвания он уже «володел» Ладогой.
Приходится думать, что беспокойным было здешнее население. Первое обиталище варяжских воинов, следы которого археологи обнаружили в двух шагах от нынешней Староладожской крепости, было разорено и сожжено – очевидно, окрестными жителями. Да и в последующие века оружие в их домах не ржавело впустую. Этот загульный дух пережил все столетия и ещё раз восторжествовал в советское время. Если помните, было такое понятие – «сто первый километр». Старая Ладога – одно из ближайших к Питеру населённых мест, расположенных за сто первым километром. В советское время здесь селились отбывшие срок, те, кому статья не позволяла получить питерскую прописку. Бичи. Впрочем, варяги тоже для своей эпохи были чем-то вроде бичей.
«И срубиша город Ладогу…»
Вон за тем поворотом – Старая Ладога, село в Волховском районе Ленинградской области и в то же время – древнейший город всея Руси. В «Повести временных лет» в списках Ипатьевской и Радзивилловской летописей она упоминается под 862 годом. «И избрашася трие брата с роды своими, и пояша по собе всю русь, и придоша к словеном первее. И срубиша город Ладогу. И седе старейший в Ладозе Рюрик, а другий, Синеус на Беле озере, а третей Трувор в Изборьсце. И от тех варяг прозвася Руская земля. По двою же лету умре Синеус и брат его Трувор. И прия Рюрик власть всю один, и пришед к Ильмерю, и сруби город над Волховом, и прозваша и́ Новгород, и седе ту…»[2]
Староладожская крепость, Георгиевский собор
В других редакциях «Повести» Ладога не упомянута, а местом княжения Рюрика сразу назван Новгород. Устранить противоречие можно, предположив, что Рюрик (вероятно с братьями, хотя их существование ничем, кроме Несторовой летописи, не удостоверено) был призван в Ладогу или, что вероятнее, захватил её, затем перебрался к истоку Волхова, на Городище близ нынешнего Новгорода. Это значит, что ко времени Рюрика Ладога уже существовала как некий значимый центр окрестной жизни, как опорный пункт для рискованных предприятий.
«Олегова могила»
Существенно и то, что Несторова летопись связывает с варяжским пребыванием в Ладоге появление понятия «Русская земля». К этой теме мы ещё вернёмся.
Дорога повернула. Придорожные заросли отодвинулись, открыв высокий, обрывистый берег. Над излучиной Волхова, между обрывом и дорогой, на открытом широком пространстве – цепочка курганов, выпуклых, как богатырские шлемы, тянется вдоль Волхова, с севера на юг.
Это – северная, ближайшая к Ладожскому озеру (древнему Нево) окраина Старой Ладоги.
Самый большой курган (излюбленное место отдыха современного населения, судя по следам костров) известен под именем Олегова могила. Здешняя легенда гласит, что именно на это место пришел Олег Вещий, объединитель Древнерусского государства, дабы увидеть кости коня своего. «И прииде на место иде же беша лежащи кости его голы. И въступи ногою на лоб; и выникнувши змия изо лба и уклюну его в ногу. И с того разболеся и умре»[3]. И был похоронен, и над могилой его насыпали курган шириной метров тридцать и высотой десять.
Едва ли предание соответствует истине, ведь Олег задолго до смерти перенёс свою столицу на юг, в Киев, а в предпоследний год жизни добирался и до Константинополя. О его возвращении перед смертью в Ладогу упоминает Новгородская первая летопись, но это сообщение находится в противоречии с текстом Сильвестровой редакции «Повести временных лет» (XII век), где местом его погребения названа гора Щековица возле Киева. В 1820 году курган частично (менее чем на треть) раскопал фольклорист и археолог-любитель Зориан Доленга-Ходаковский; он обнаружил в насыпи остатки трупосожжения и наконечник копья, датируемый IX веком. Это указывает на славянское, а не варяжское происхождение захоронения. Но что ещё хранит в себе самый большой ладожский курган – неизвестно: со времен Ходаковского археологи его больше не тревожили.
Однако ж в самом обличье кургана, в его гордом местоположении заключено утверждение: здесь был похоронен военный вождь, и судя по размерам сооружения – вождь выдающийся. Легенды путают имена, но сохраняют сюжет и идею истории. Конь ведь тоже не просто легенда: скандинавы, как скифы и сарматы, нередко совершали погребение героя-воина вместе с любимым конём. Может быть, здесь была могила Рюрика? Можно предположить, что после смерти легендарного основателя древнерусской княжеской династии его тело было перенесено из Новгорода в исконное владение – Ладогу. Здесь, на высоком открытом месте (представим себе эту картину, плод воображения), много дней горели костры, совершались тризны, приносились заупокойные жертвы. И на месте погребения великого воина был насыпан большой холм. Со временем присоединились к нему холмы поменьше.
С этого места хорошо видна вся Старая Ладога. Крепость, шлемовидные главы Успенского и Георгиевского соборов, белый, как сахарная голова, храм Иоанна Предтечи с пятью зелёными куполами и шпилем колокольни, Никольский монастырь на дальней, южной окраине посёлка.
А напротив курганной группы, на противоположном берегу Волхова, прикрытое густыми деревьями, таится Любшанское городище – место укреплённого поселения, ещё более древнего, чем Ладога. Его исследование было начато в 1997 году экспедицией Института истории материальной культуры под руководством Евгения Александровича Рябинина. Были вскрыты слои, содержащие остатки земляно-деревянного укреплённого поселения дославянской поры. Люди какого-то финно-угорского племени, близкого к эстонцам и вепсам, обитали здесь до конца VIII века. Затем поселение было разрушено и воссоздано в новом виде. Материалы более поздних культурных слоев содержат предметы, характерные для славян. Надо полагать, ильменские словене пришли сюда по Волхову с юга и овладели удобным местом, вытеснив своих предшественников.
Место-то было и вправду удобное: этот мыс глядел прямо в холодные дали озера Нево, берег которого пролегал километров на десять ближе, чем берег внешнего Ладожского озера. Но озерная гладь постепенно отступала; возможно, это стало одной из причин запустения Любшанского поселения. В IX веке оно погибло в ходе боевых действий и более не восстанавливалось. Кто с кем воевал? Судя по наконечникам стрел, характерным для славянского вооружения, свои воевали со своими. Не та ли это смута, о которой писал Нестор: «…И въста род на род, и быша в них усобице, и воевати почаша сами на ся»?
2
Здесь и далее – цитаты из «Повести временных лет» по изд.: Библиотека литературы Древней Руси / под ред. Д. С. Лихачёва и др. – СПб., 1997. – Т. 1. – URL: http://lib.pushkinskijdom.ru/Default. aspx?tabid=4869. Год 862. Далее ссылки даются на годы по тексту «Повести».
3
Там же. Год 912.