Мерзкие боги

– И дерзкая, – богиня отступила чуть назад, дав своей последовательнице возможность расслабиться. – Не кори её за это. Все вы, наши дети, бываете непослушны. Помни мои слова и ступай.

Обратно домой Мальва шла одна. Занятия с детьми Иволга проводила обычно несколькими часами позже, и у девушки было свободное время. Его стоило бы употребить для того, чтобы подготовиться к занятию и, возможно, переодеться, но Мальве эта идея не нравилась. Всем знали, что боги любят испытывать людей и проверять их на прочность. Она была готова принять вызов и до победного отстаивать свою позицию. Несомненно, это испытание. Если бы Лучезарная Ая захотела наградить её, она бы назначила ей занятие танцами с девочками или пение, ведь в них Мальва была особенно хороша. Однако, пути богов неисповедимы.

Размышляя над этим, она шла по проулку, обходя лицевую сторону жилых домов. Ей меньше всего хотелось встретить кого-нибудь, но, похоже, желаниям в тот день сбываться было не суждено. Мальва услышала, как её окликают по имени, и, обернувшись, увидела стройного молодого мужчину, шедшего за ней следом. Он был одет по-охотничьи: рубашка с коротким рукавом стянута на поясе широким ремнём, кожаные штаны заправлены в сапоги с отворотами. Как и у всех последователей Несокрушимого Ната, его длинные каштановые волосы были собраны в высокий пучок на темени, открывая тщательно выбритый затылок. Однако, несмотря на схожесть в облике, Мальва не спутала бы его ни с кем другим. К ней шёл Ястреб. Она остановилась и скрестила руки на груди.

– Привет, – сказал он просто, подойдя к ней. Девушка молчала, глядя на него снизу вверх и не скрывая своего скептического настроя. – Я видел, что ты выходила из покоев Лучезарной, и хотел спросить, не встречала ли ты сегодня Мудрого Дооку…

– Чего ты хочешь от меня, Ястреб? – прошипела она на выдохе.

– Нам нужно поговорить.

– Мне кажется, ты уже всё сказал, – возразила Мальва, смело встретившись с проницательным взглядом его золотистых глаз. – И всё сделал. Что мог.

– Мальва, – он протянул руку, чтобы коснуться её плеча, но она отступила.

– Не смей. И никогда больше не подходи ко мне.

Развернувшись, девушка пошла прочь, оставив Ястреба одного. Придя домой, она тщательно закрыла за собой дверь и легла на постель. Чёрная остромордая кошка, увидев хозяйку, пришла к ней и устроилась рядом. В задумчивости девушка стала гладить её, погружая кончики тонких пальцев в пушистый мех. Так они и лежали вместе, пока, наконец, не пришло время идти к Иволге. Взвесив варианты, Мальва всё же переоделась в более скромное платье и даже покрыла голову платком. Видя, что хозяйка снова собирается уходить, кошка заволновалась и стала тереться возле двери, прося выпустить и её на прогулку. Девушка открыла дверь, в которую тут же юркнула её питомица, и с удивлением уставилась себе под ноги: у порога лежал букет чёрных шток-роз.

***

 Мудрый Дооку устроился на одной из неотёсанных каменных глыб на площадке перед пустующим Храмом. Работники не спешили идти на стройку – звать было некому. Главный зодчий теперь весь помещался в небольшом ларце, а его помощник бесследно исчез.

Разговор с Крапивником, как советовал Несокрушимый Нат, Дооку не стал откладывать надолго. Следующим же утром, избегая любого посредничества и лишних бесед, сам отправился к нему. Дом, в котором жил Крапивник, принадлежал двум родственным семьям. В посёлке таких жилищ имелось много, связанные кровными узами люди охотно делили крышу.

Однако, в данном случае была особенность, состоявшая в степени родства. В отличие от матери Крапивника, его дядя не мог похвастаться присутствием в своих жилах божественной крови. Ему досталась самая обыкновенная, человеческая, унаследованная от смертного отца. Таковой была судьба всех любовниц Несокрушимого Ната. Стоило ему охладеть к избраннице, как ей подыскивался кандидат в мужья из числа последователей охотничьего бога. Так было и с бабкой Крапивника. Она вышла замуж, имея на руках новорождённую дочь от потерявшего к ней интерес Ната.

Разумеется, у Особенных детей, имевших особенного отца, была особенная судьба. В основном она характеризовалась крайней степенью нелюбви со стороны окружающих. Тщательно скрываемой, тайной и чрезвычайно страстной. Никакими уникальными качествами дети бога Ната не выделялись, что ещё сильнее раздражало их односельчан. В виду божественного родства Особенным дозволялось обращаться к прародителю напрямую, минуя жреца Мару, сидеть за общим столом в непосредственной близости к своему отцу и стоять первыми в процессии на праздниках. В дополнение ко всему перечисленному они находились под защитой не только самого Несокрушимого Ната, но и его последователей. Всего таких Особенных насчитывалось восемнадцать человек, среди которых и был Крапивник – тихий молчаливый юноша, избегавший шумных собраний и весёлых компаний. По крайней мере, Мудрый Дооку считал его именно таким на момент смерти бога Аки.

Дверь открыла мать Крапивника. Она уже знала, что к ним явился один из богов, почувствовала это, лишь приблизившись к порогу. В большинстве своём люди испытывали особенный трепет от божественного присутствия. Чаще всего оно вызывало определённый дискомфорт, волнение, дрожь, у некоторых случались обмороки. Немногие счастливчики ощущали восторг и прилив сил, впрочем, оборачивающийся потом неизбежным упадком настроения. Дооку старался не причинять людям лишних проблем и, постучав в дверь, сделал несколько шагов назад.

– Приветствую тебя, о Мудрый! – мать Крапивника склонила голову перед гостем. – Чем я могу служить тебе в этот день?

– Я хочу поговорить с твоим сыном.

– К сожалению, его нет, о Мудрый, – голос женщины звучал напряжённо. – Он не возвращался домой.

– Где я могу его найти?

– Я не знаю, о Мудрый. Мы искали его вчера до заката и сегодня утром, но так и не смогли отыскать, – она замолчала в ожидании. Хорошо, что женщина не могла различить лица за сиянием, исходившим от гостя и ослепляющим её. Дооку не пришлось скрывать выражение досады от собеседницы.

– Тогда я хочу поговорить с тобой. Где мы можем остаться наедине?

– Прошу в дом, о Мудрый, – она отступила и сделала приглашающий жест. Следуя её указаниям, Дооку проследовал внутрь дома. Маленькие комнаты были аккуратно убраны, вещи стояли на местах, на полу – ни соринки.

– Где муж и дочь? – спросил гость, выглядывая в окно. Огород, видимый из него, пустовал.

– Дочь пошла с девушками к своей богине, а муж отправился к Мару, спросить совета, о Мудрый.

Скверно, подумалось Дооку, но он оставил её фразу без комментария.

– Значит, нам никто не помешает. Когда ты в последний раз видела сына?

– В день смерти Зодчего, утром, о Мудрый.

– Три дня назад? – он обернулся и посмотрел на женщину. – А искать вы начали только вчера вечером?

– Да, о Мудрый. Мы привыкли, что Крапивник не появляется дома по несколько дней. Он частенько отправлялся в каменоломню или к руднику. Мог задерживаться на строительстве в Храме. Мы думали, он ушёл выполнять новое распоряжение Зодчего, не зная о великом горе. Засомневались, только когда он не явился к похоронам.

– Когда сын рассказал вам, что стал учеником бога Аки? – задал следующий вопрос Дооку, пристально глядя на собеседницу. Её состояние не менялось, лишь небольшой трепет от его присутствия.

– Он сказал нам, как только Зодчий принял его к себе, о Мудрый.

– Кому вы об этом рассказывали?

– Никому, – она покачала головой. – Иначе…

– Что? – быстро переспросил он. Женщина не решалась. Теперь её волнение было явным даже для простого глаза.

– Дело в том, что наш Крапивник… он – Зрячий, – последнее слово она скорее прошептала, чем произнесла. Дооку вздохнул. Он ожидал услышать более интересное признание и был немного разочарован. В который раз за такой короткий промежуток времени.

– Не знал об этом.

– Никто не знал. И прошу, о Мудрый, сохрани это в тайне.