Мерзкие боги

Оба эти предположения были настолько неоднозначны, что бортинженер не торопился раскрывать их своим компаньонам. Он рассказал об этом только капитану, и тот попросил молчать до поры, пока ситуация хоть немного не прояснится. Подобные заявления вряд ли могли поднять дух команды, напряжение в которой и без того нарастало.

Посланник, как человек принявший за всех решение и ответственность за него, заметно нервничал и всё чаще раздражался. На привалах он снова и снова изучал имевшиеся карты. Словно они могли что-то прояснить. Компаньоны молчали, понимая его состояние.

На седьмой день они дошли до края леса. Впереди лежала узкая полоса просеки, за которой снова начинались деревья. Было решено сделать привал и обсудить план дальнейших действий. Развели костёр, возле него оставили сушиться вещи: дождь моросил всё утро и только недавно успокоился.

– Как вы оцениваете ситуацию, капитан? – поинтересовался посланник.

– Эта просека искусственная, – ответил шкипер, указывая себе за спину большим пальцем. – Такими обычно отделяют дикую часть леса от жилых комплексов или поселений для защиты от пожаров. Я бы сходил взглянуть, что за ней. Может статься, что мы всего в получасе ходьбы от нашей цели.

– Пойдём вдвоём. Так будет быстрее. А когда вернёмся, пообедаем и обсудим дальнейший план действий, если наш поход ничего не даст.

Они ушли налегке, прихватив с собой только гарпун. Четверо оставшихся разбили лагерь и занялись приготовлением пищи. Проверив запасы медикаментов, Райнер подсел к костру рядом с А́йлин, женой посланника. Она была единственной женщиной на корабле с самого начала плавания, что значительно повышало градус внимания к ней со стороны всего экипажа. И дело было не столько в статусе её мужа, владевшего судном, сколько в личном обаянии и той доброте, которой Айлин10 охотно делилась с окружающими.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Райнер участливо.

Она откинула капюшон, чтобы видеть его, и поправила стриженные под каре пышные волосы льняного цвета.

– Если честно, меня с утра беспокоит головная боль, – призналась Айлин. – Так заметно?

– Я же врач, – он улыбнулся. – Разрешите?

Она положила руку на его протянутую ладонь. Какое-то время они молчали, пока Райнер концентрировался на её энергетических вибрациях, пытаясь определить общее состояние тела.

– Думаю, я просто устала от этого похода, – сказала Айлин с улыбкой.

– Мне так не кажется, – возразил он. – Давайте я посмотрю вашу голову?

– Спасибо, Райнер, это, действительно, не так страшно, – она заметно смутилась и забрала руку из его ладони. – Сейчас есть и поважнее заботы.

– Моя основная забота – здоровье членов экспедиции. Не пытайтесь занижать значимость, вам это не удастся.

– Это психосоматическое, с женщинами такое часто бывает.

– Вы опрашивали подруг? – пошутил он.

– Я – профессиональный психотерапевт, – Айлин подмигнула и быстро добавила. – Не спешите извиняться, мне понравилась ваша шутка.

– У вас частная практика?

– Была. До недавнего времени, – она вздохнула. – Хотя теперь это кажется каким-то уж очень далёким, не так ли?

– Скоро всё вернётся на свои места, – пообещал Райнер. – Мы знаем, на каком материке находимся, в какую сторону идти. Это вопрос нескольких дней. Во время шторма капитан посылал сигналы бедствия, так что нас наверняка ищут. Тем или иным способом всё разрешится. К тому же, вы не одна.

– Да, но те четверо членов нашего экипажа, которых смыло во время шторма за борт, тоже были не одиноки, – она посмотрела собеседнику в глаза. – Понимаете, что я хочу сказать, Райнер? Только не подумайте, что я пессимистка. Но во всём происходящем с нами есть что-то…

Айлин вдруг замолчала, нахмурилась. Её лицо быстро потеряло краску, и уже в следующее мгновение она начала заваливаться вбок. Райнер подхватил её, уложил на землю: голову повернул на бок, ноги согнул в коленях. Он ощупал её шею, пульс был слабым, витальные энергетические вибрации с трудом ощущались. "Александер, аптечку!" – крикнул он через плечо, не прекращая точечный массаж головы Айлин, которым надеялся облегчить спазм. Вместо ответа послышался стон. Райнер быстро обернулся и увидел бортинженера, лежавшего на земле. Сжавшись в комок, тот обхватил голову руками и тяжело мычал сквозь стиснутые зубы. В нескольких шагах от него лежал без сознания Тадеуш.

Только теперь Райнер заметил тонкую боль в виске, которую успешно игнорировал всё утро, занятый делами. Она быстро начала нарастать, взяла в кольцо лоб и затылок. Внезапный спазм прошёл сквозь всё его тело, и Райнер повалился на землю, неспособный ему сопротивляться. Он пытался сохранить сознание, пытался заставить себя снова встать, чтобы добраться до спазмолитиков в медикаментах, но ничего у него не получалось. На фоне серой мглы, стоявшей перед глазами, Райнер видел кислотно-фиолетовые круги, тошнотворно пульсирующие в резонанс со вспышками боли. Вторя их дурманящему танцу, на барабанные перепонки давили странные гудящие вибрации, которых ему никогда раньше не приходилось слышать. Вскоре он уже мечтал потерять сознание, но и это не удавалось.

Прикованный к земле болью, зажатый в её тиски, скрученный в тугой узел спазмов, Райнер беспомощно созерцал феерию галлюцинаций, видя себя будто со стороны. Пульсирующие круги раскрутились в параллельные полосы, которые, вдруг ожив, изогнулись змеями и расползлись в стороны. Им на смену пришли невнятные, постоянно меняющиеся фигуры, красные и огненно-жёлтые. Они раскрывались, словно цветы, распускали свои изорванные лепестки по всему его телу. И там, где они появлялись, возникала новая вспышка боли. Исходившее от них бледно-оранжевое свечение постепенно сливалось в общий купол. Его цвет менялся, становясь зелёным, голубым, синим и, наконец, приобрёл чистое белое сияние.

Райнер больше не чувствовал боли. Он ощущал мелкое гудение во всём теле, как после интенсивной физической нагрузки, но ничто его не тревожило. Напряжение постепенно спадало, и к голове подступила тёплая сонливость. Отдаваясь ей, он видел, как свечение гаснет, уступая место простой приятной темноте, какая водится за закрытыми веками утомлённых глаз. Ещё немного, и он провалился бы в сон, но чей-то голос стал настойчиво звать его, подкрепляя свои попытки шлепками по щекам.

Первым он увидел бортинженера. Александер сидел рядом, опираясь одной рукой о землю. Лицо его было бледным, но глаза светились какой-то озорной радостью.

– Добро пожаловать обратно, – сказал он, когда Райнер, наконец, смог сесть.

– Где остальные? – врач оглянулся и увидел сидевших в стороне Айлин и Тадеуша. Последний помогал женщине умываться водой из фляги.

– Все в порядке. Перед тем как отключиться, я видел, что вы последним свалились. Так что и пришли в себя позже остальных. Выпейте воды, сразу станет легче.

Вода, действительно, помогла. Когда к Райнеру немного вернулись силы, он осмотрел своих компаньонов. У них не наблюдалось никаких признаков недуга, кроме небольшой слабости, которая быстро проходила.

Вместе они приготовили обед и поели, не дожидаясь капитана и посланника. Впрочем, их порции остались нетронутыми. Был шанс, что разведчики в порядке и скоро вернутся. Сидя у костра, компаньоны выдвигали разные версии случившегося.

– При обмороке бывают видения, док? – спросил бортинженер, крутивший в руках очередной прибор. Не теряя времени, он снова занялся их проверкой.

– У кого как, – Райнер пошурудил палкой угли в костре. – Обычно – да, и очень яркие. У вас были, Александер?

– Да, – кивнул тот. – Я как будто увидел себя со стороны, лежащим на земле. А надо мной раскрывались такие пёстрые цветы, что я мог бы сравнить их разве что с Авророй. Приходилось наблюдать её?

– Однажды, в южной акватории. Как раз после большой аварии на вышке, которая там случилась.

10

      Айлин – значение имени “лунный свет”.