Страница 37 из 38
– Это заманчиво, но я стесняюсь.
– Допустим. А сейчас?
Его пальцы коснулись монитора, и вдруг я услышала музыку… волшебную, знакомую, сладостную. Музыка обволакивала снаружи и касалась меня изнутри. Я вышла из беседки, подставила лицо теплым падающим каплям. А и вправду – шанс. Когда еще придется? Разве я могу такое осуществить в реале? Прилюдно – точно никогда. Забрести в дождь в пустынное место – тоже маловероятно. На девок этих мне наплевать. А Валентин все равно видел меня голой в своем мониторе, модератор чертов! Я станцую. Я докажу самой себе, что мне не нужны для этого ни отвары травяные, ни алкоголь, ни демон по имени Похх. Я могу высвободить внутреннюю радость сама, без искусственных возбудителей. А радость освободит меня!
Девки хохотали под навесом, купающиеся визжали, дождь барабанил все быстрее, ветер шелестел мокрой листвой, костры корежились и с треском затухали – все звуки слились в мелодию, я уже не слышала музыки – я стала частью ее. Я была одна посреди дождя – теплые потоки окружили меня. Я расстегнула платье, дождь полил еще сильнее…
Я переступила через упавшее платье, скинула лифчик и трусики и отшвырнула их в траву. Мои босые ноги плясали по мокрой траве, теплый дождь омывал меня, с волос ручьями стекала вода. Мне было все равно, как я выгляжу. Вот если бы Женя был здесь, то я бы думала о том, красиво ли танцую. Я, наверное, расчесала бы волосы и уложила их по плечам. Я бы улыбалась ему и искала бы его одобрения. Но его нет. И все же я думала о нем. Он был дождем, окутывал меня и ласкал, я подставляла ему лицо для поцелуев и закрывала глаза от наслаждения. Тебя нет со мной – и все же ты всегда рядом, любовь моя.
Последние гаснущие нотки… Дождь прекратился, а с ним и волшебство момента. Притихшие девки ежились под навесом. Валентин стоял на пороге беседки с лучезарной улыбкой на круглом бородатом лице. Он подал мне кусок холста, я завернулась в него. Мы вошли в беседку. Он плеснул мне чистого коньяку в чарку, я выпила, он молча налил еще, я опять выпила, потом еще. Одна из девок принесла мне сухую белую рубаху и расшитый пояс, я оделась и подпоясалась. Затем мы с девками направились вглубь мира Валентина. Девки обращались со мной уважительно и перешептывались, поглядывая на меня украдкой. Мы прошли по деревенским улицам и меня завели в один из домов.
– Вот сюда проходите, в горницу, – сказала одна из девок. – Сейчас я вам постелю.
Я уснула, едва коснувшись головой подушки.
***
А когда проснулась, солнце было высоко и за окном отчаянно щебетали птицы. Я откинула льняные простыни, приподнялась и осмотрелась. Простая грубо сколоченная мебель из светлого дерева, на спинке кровати нарисованы два петушка, полосатая рогожка на полу, нехитрая утварь. На стуле висело мое платье и белье – все выстирано и высушено. Я встала и с удовольствием прошлась босиком по деревянному некрашеному полу, распахнула ставни – окно выходило в сад и – вдохнула забытый аромат зреющих яблок. Похоже, перед тем, как выгнать из Демонета, меня отправили на дачу, чтобы оставить приятные воспоминания. Так, как насчет удобств? Может, тут и туалет на улице?
Мои опасения не оправдались. Ванная комната, оборудованная под старинную деревянную баню, была удобной с современных оборудованием: пол подогревался, а в кабинке для душа струи воды били со всех сторон. На столике я нашла новую зубную щетку, мыло, шампунь, пушистое полотенце и прочие предметы туалета.
Умытая и аккуратно причесанная, я вышла из ванной, прошла по коридору и попала на кухню. Дизайн кухни тоже был выдержан в деревенском стиле: деревянные столы и лавки, ложки на стенах, расшитые полотенца, расписные кувшины. Но оснащение – я сразу оценила – было ультрасовременным: встроенные в стену духовки, печки и микроволновка, кухонные комбайны на все случаи жизни, вентиляция и даже огнетушитель.
Я вышла босиком на веранду. На столе под белой льняной салфеткой я обнаружила крынку с парным молоком, свежевыпеченный, еще теплый хлеб и горшочек меду. Я отломила хрустящую корочку, налила молока в глиняную чашку. Калитка была распахнута и я видела тенистую улицу, низкий плетень, лавочки, клумбу с флоксами и садовыми ромашками – мирная картинка. С улицы послышались голоса:
– Это еще кто?
– Вроде не местная. Опять Валька одиночку-игреалку приволок?
– Не знаю. А у Глашки давай спросим, интересно же…
– А сам Валька где?
– Дык на работе… модерит как всегда.
– И что ему тут девок мало? Вон все как на подбор, а он игреалок сюда таскает.
– Да он только тех, кто без партнера остался, возится с ними, помогает.
– Нельзя им помогать! Они сами должны выпутаться – такие правила игры.
– Да у некоторых привилегии…
Разговор отдалился.
Во двор вошла высокая девушка с русой косой. Она несла две корзины, полные фруктов.
– Добрый день. Позавтракали? – спросила она с улыбкой.
– Спасибо, очень вкусно. Давайте я вам помогу донести корзинку.
– Ой, нет, что вы, отдыхайте! Велено не тревожить вас.
– А кто велел?
– Валентин.
– А он сам-то где?
– На работе, вечером придет.
– А вас как зовут?
– Глаша.
– А я – Полина, очень приятно.
– Может вам нужно что-нибудь? Вы только скажите.
– Ничего мне не нужно, спасибо, разве что кофе. Да вы не беспокойтесь, я сама себе сварю.
Но девушка уже поставила корзинки на скамейку и побежала в дом. Я последовала за ней. На кухне, за занавеской, оказалась сложная машина неизвестной мне конструкции с множеством кнопок и рычагов. Глаша привела ее в действие и через минуту кофейный аромат заполнил пространство.
***
Что я здесь сижу? Время теряю. Мне надо думать о том, как остаться тут или изменить условия. С Валентином мы вроде бы подружились, он оказался не таким уж и педантом, но ясно заявил, что правила нарушать не станет и от советов воздержится. Ни просить, ни подлизываться я не умею. Похоже, если я сама не найду выхода из положения, то окажусь недостойной Демонета, мира избранных.
Глаша поставила передо мной глиняную чашечку с ароматным напитком.
– Спасибо, Глаша, а вы со мной не выпьете кофе?
Она поколебалась немного, но потом принесла и себе чашечку.
– А вы, Глаша, в реале где живете? – спросила я для поддержания светской беседы.
– Сразу видно, что вы новый игрок, – улыбнулась она. – Здесь не принято об этом спрашивать.
– Извините, я не знала.
– Да ладно. Мне велено вам помогать и отвечать на вопросы. Живу я… где придется. Хотя и не жизнь это вовсе. Раньше угол снимала у одной тетки-самогонщицы, а ее посадили. К счастью, моя очередь на общежитие подошла. Но я стараюсь реже на себя реальную смотреть – противно мне. Я даже хотела от реала вообще отключиться, но Валентин меня отговорил. Сказал, если здесь чему-то научишься, так оно и в реале пригодится. Но как я ненавижу этот реал, чтоб он провалился!
– Но вы же должны где-то существовать?
– Именно существовать. Дома, в поселке Рыжково, места нет мне. Отчим – алкоголик, братья меньшие – драчуны и хулиганы, а в Москве я на консервной фабрике работаю. Денег не хватает, и еще надо бабке посылать, она совсем старая у меня – вот бы сюда ее забрать! А парень бросил меня, Вовка… аборт зимой делала… девки злые в комнате, ссорятся да ругаются все время. А Вовка с Нинкой теперь… Если бы точно знать, что я в Демонете останусь, если в реале умру, то в тот же миг в окно бы выпрыгнула…
Мне даже стыдно стало – мне и жаловаться не на что. Живу в достатке, муж хороший, сын – отличник, работа интересная.
– Почему бабку нельзя забрать?
– Демокодекс запрещает. Сюда можно только самому попасть. А как ей хорошо было бы тут, в садочке и в этой хатке. Она же меня вырастила, жалко ее, бабушку-то… – Глаша смахнула слезу.
– А здесь вам хорошо, значит?
– Еще бы! Я скоро учиться пойду, в школу самого Майского.
– А кто это?
– Вы не знаете Майского? Художник он, великий. Я все деньги на Интернет-кафе просаживала в реале, смотрела его картины, на выставки ходила, а потом написала ему и послала свои рисунки. Майский меня сюда и перетащил. То есть, создал подходящие условия для моего сюда попадания.