Пища Мастеров

– Будешь со своим любовником сколько пожелаешь и как пожелаешь, и при этом твои моральные принципы останутся при тебе. Да, у старого демона есть свои методы. Как это у вас говорят: «И рыбку съесть…» Хе-хе… Будешь довольна, детка. Дай согласие, и я все устрою. Получишь и любовника, и целый мир в придачу. Хочешь? Хотя можешь не отвечать – я и так вижу.

– А что ты потребуешь взамен?

– Ну, скажем, сваришь мне как-нибудь варенье из райских яблочек. Я буду зимними вечерами пить чай с вареньем и вспоминать о прекрасной женщине, которая варила его с мыслями обо мне.

– И это все?

– Это все.

– А если ты мне понадобишься, как я тебя найду?

– Я тебя сам найду. Дай еще одну порцию мороженого, а? Ананасового нет у тебя? Что? Замороженные ананасы есть? Что же ты молчала! Дай пакетик на дорожку. Благодарю тебя, детка, за приятнейший вечер, я наслаждался каждым мгновением. Свежий воздух, кресло-качалка, мороженое и диалог с прекрасной дамой – ах, сколько удовольствий сразу!

***

Последующие дни демоны то и дело попадались в холле и залезали в мой кабинет. Они болтали о чем-то, искоса поглядывая на меня, явно стараясь привлечь к себе внимание. Когда мне надоедала их трескотня, я их выгоняла. Они совершенно не обижались, ведь они были «моими» демонами – раз я их видела в человеческих обличьях. Зеленый Рефф пару раз спрашивал меня, знаю ли я где сейчас мой «казадоришка», и с кем он живет. «Какое мне дело? – огрызалась я. – Он далеко, на другом полушарии. Ревновать нет смысла. – Это и классно! – радовался Рефф. – Страсти всегда бессмысленны». Если я реагировала на его слова, то он зеленел еще больше, а если не обращала внимания – бледнел и замолкал. Белый Горр – стройный, с гордой осанкой и римским профилем, сам рассказал мне как он помог Хьюзу вселить в худышку Эллу уверенность в себе и самоуважение. Горр всегда начинал разговор с напоминания о том, что я большая умница и редкая красавица, а другие должны за счастье почитать – находиться в моем поле воздействия.

Красный Гнефф то и дело заговорщицки мне подмигивал, но я старалась не обращать на него внимания. Красавица Похх расточала обворожительные улыбки, но я резко высказала ей, что возмущена ее попыткой вселиться в меня без спросу. Она испуганно оправдывалась, говоря, что, если из всех имеющихся в наличии у Хьюза музыкальных записей, я выбрала именно «Demon of Lust», то подсознательно призывала именно ее. И это означает, что я силой подавляю в себе жажду чисто плотских утех, по ее мнению, совершенно напрасно. Я спросила ее о зеркалах в спальне Хьюза – она назвала их «амапольскими зеркоралами, которые никогда не врут», – я отражалась в них совсем юной, а демоны не отражались совсем. Она замялась и ничего не ответила. Тогда я задала этот же вопрос докторуХьюзу, и он ответил, что есть такой город – Амаполь – там производят удивительные и даже волшебные вещи. Но рассказывать мне об этом еще рано – эти вещи сами о себе заявляют, когда приходит время. «Как бы я хотел быть тем, кто откроет для тебя этот город, – заметил он с грустью. – Но ты предпочла Казадора. И это печально. Казадоры обучены влезать в сокровенные мысли, будить желания и задевать чувствительные струны – им нельзя доверять».

«Ну, вот, Хьюз ревнует! – сделала я вывод. – Если он думает, что сам вызывает доверие своими демоническими методами лечения, то очень ошибается!»

Я несколько раз собиралась рассказать Жене о визите Ахха, но только он звонил, я забывала о демонах начисто. Я писала себе записки с напоминанием, но и на записку забывала взглянуть, и вспоминала о просьбе Ахха только через несколько минут после прощания с Женей. Прежде память меня никогда не подводила.

В тот день я приклеила листок со словом «Ахх» в самый центр монитора, чтобы упомянуть о нем в самом начале беседы, но не успела, потому что первое, что Женя сказал, было:

– Старый черт! Пробил все-таки мою защиту!

Слово «Ахх» засветилось ярко-оранжевым, буквы увеличились, затем вспыхнули огнем и рассыпались в мелкую пыль.

Ахх стоял за моей спиной, почесывая белую бороду и довольно ухмылялся.

– Он хотел с тобой поговорить, – сказала я Жене. – Его зовут Ахх. Ты его знаешь?

– Конечно, знаю, он – зло в чистом виде.

Я испугалась, что старик обидится и возразила:

– Женя, не бывает такого. «Нет ни зла, ни добра, все зависит от того, что ты об этом думаешь».

– Ты ничего в этом не понимаешь.

– Это афоризм, принадлежит Шекспиру.

Ахх довольно потер руки.

– Слушай умную женщину, Казадор! Она – магистр наук и знает, что говорит! И доктор демонических наук, господин Шекспир, тоже не замечен в бросании слов на ветер.

Я улыбнулась забавной ошибке – старик говорил о Шекспире в настоящем времени.

– Что тебе нужно, Ахх? – сухо спросил Женя.

– Предложить договор.

– Нам с тобой никогда не договориться.

– В глобальных вещах – конечно. А в мелочах можно попробовать.

– Ну, рискни.

– Обещай, что в Демонете будешь вести себя как частное лицо, без казадорских фокусов.

– И почему я должен согласиться?

– В противном случае, я напомню админу, что казадор в Демонете – это лис в курятнике. А также попрошу Демонитет выяснить, каким образом ты оказался у главного входа Голденгейта с женщиной, которая добровольно отказалась туда войти, тем самым обеспечив тебе автоматическое попадание на первый уровень Демонета. Ума не приложу, как ты это устроил. С каких это пор казадоры переквалифицировались в коварных соблазнителей?

– Я не обязан тебе отвечать.

– А если пообещаешь, я не стану чинить препятствий.

– Зачем тебе это?

– Из любопытства. А слабо ли тебе с собственными страстями сразиться, да не в реале, где правят страх и мораль, а в Демонете, где все можно, причем безнаказанно? Удержишься ли ты на плаву своих идей, если рядом будет женщина – красивая и чувственная, и, к тому же, ревнивая. Попробуй устоять перед демонами безоружный, прежде чем бороться со мной и другими носителями так называемого зла. В случае успеха напишешь очередной учебник для казадоров.

– Старый трюк – хочешь меня задеть, обвинить в слабости в присутствии дамы?

– На нее это не подействует – она влюблена в тебя по уши. И, скорее всего, в Демонете будет прощать тебе все, что ты учинишь. И как ты это устроил? Я в восторге!

– Как устроил? Очень просто – я ее люблю. Она верит мне и любит меня. Ты и сам это знаешь – без этого не открылись бы Золотые Ворота.

– Да уж, конечно, и подозрений никаких не возникло бы, не откажись она в них войти и не будь ты казадором. Согласись, никто не поверит в случайность.

Последовала пауза, во время которой я стояла за спиной Ахха, затаив дыхание. Я не понимала смысла их беседы, но чувствовала, что решается нечто важное – для меня, для Жени, для нашей возможности быть вместе. Затем Женя сказал:

– Если я приму твои условия, то не смогу защитить ее от тебя в случае необходимости.

– Защита ей понадобится не от меня, а скорее от тебя. Я вреда ценным игрокам не причиняю.

– Вот это меня и тревожит, она – лакомый кусочек для тебя. Но кроме того у нее – совесть…

– Совесть – это в первую очередь страх быть пойманным. Кто же устоит перед искушением насладиться грехом без последствий? Я таких не встречал.

– Хорошо. Я согласен, – сказал Женя, наконец. – Буду вести себя как частное лицо. А теперь уходи, оставь нас. И скажи своему выкормышу, чтобы дал разрешение быстрее.

– До встречи в Демонете, Казадор, – просиял Ахх. – И удачной тебе игры на благо миров Голденгейта.

– Тебе не удастся навязать мне свою линию игры, старый демон.

– Как будет угодно.

Ахх повернулся ко мне и, прежде чем исчезнуть, сказал:

– Все, ухожу, теперь он твой, детка моя дорогая, – и подмигнул заговорщицки. – Не смею отнимать у тебя драгоценное время, развлекайся, пока не началась взрослая игра.

Я бросилась к компьютеру:

– Женя, что все это значит?

– Ты все узнаешь. Но сначала скажи: ты хотела бы быть со мной, видеться в любой момент, когда захочешь?