Страница 1 из 28
Валерий Любачевский
Будь ближе к врагу своему, или
Погоня за оборотнями
Будь ближе к врагу твоему…
Этот небольшой, обдуваемый с трёх сторон пронзительными ветрами Балтийского моря город на северо- западе Латвии мог бы показаться приезжим и большинству местных жителей сонным и провинциально- спокойным. Тихие, мощённые булыжником улочки Старого города, средневековая крепость – резиденция курляндских герцогов, зелень парков и скверов – всё это настраивало приезжих и горожан на степенный, неспешный лад. Слегка запылённые (бризы, будь они неладны…) новые кварталы не портили общего впечатления, так как город застраивался широко и привольно.
Благодатную картину дополнял широкий, очень чистый, песчаный морской пляж. Правда, после десяти вечера он закрывался и пограничники распахивали там контрольно- следовую полосу. Но это не очень мешало обывателям, давно привыкшим к укладу жизни приграничного городка.
Город делился на две части широкой рекой, впадающей в Балтийское море, по берегам её раскинулись производственные районы одного из крупнейших на побережье Советской Балтики морских портов. Собственно, город и начинался восемьсот лет тому назад с построенного тевтонами порта. Ответвление Гольфстрима омывало побережье, заходя в устье реки, вследствие чего оно даже в самую суровую зиму не покрывалось льдом. И это был единственный никогда не замерзающий порт Советской Балтики, что делало патриархальный городок стратегическим пунктом на карте СССР.
А где порт, – там, естественно, и все сопутствующие ему «прелести»: контрабанда, рэкет, махинации с валютой, проституция, сутенёрство. Вокруг этого «букета» роились бандиты и жулики всех мастей, как местные, так и залётные. Иностранные разведки тоже любопытствовали: на границе территориальных вод постоянно курсировало натовское разведывательное судно. Со своей стороны, Москва делала всё для максимального укрепления обороноспособности края. Город и район были нашпигованы воинскими частями и пограничниками.
На этой небольшой территории пересекались и переплетались интересы могущественных мировых держав, набирающих силу мощных преступных кланов и рождённых перестройкой финансово- промышленных корпораций, выпестованных бывшими партийными и комсомольскими деятелями. Эти силы боролись между собой, время от времени заключая такие причудливые союзы, что порой совершенно невозможно было понять, чьи «уши» торчат из той или иной заморочки.
За всем этим клубком пристально наблюдали вышедшие из подполья националистические группы, иногда пытаясь отщипнуть свой кусочек пирога и мечтая когда-либо разом ухватить весь пирог разом.
А внешне – это был чинный, благопристойный, тихий и уютный городок. И лишь немногие знали, какой бурной жизнью он живёт. Эти немногие каждое своё утро начинали с изучения суточной сводки происшествий по городу.
…Начало августа выдалось на удивление погожим. Обычно в это время уже начинались монотонные, изматывающие душу дожди, длившиеся порой неделями. Но сейчас природа, видимо, решила дать людям ещё немного насладиться недолгим в этих краях летом. Местные жители говорили: «У нас два месяца в году лето, остальное – осень». Но теперь ещё было лето…
Командир танкового полка полковник Митрофанов неспешно подходил к КПП. В этот день он немного задержался на службе и покидал полк уже в сумерках.
– Товарищ полковник, – выскочил из будки КПП дежурный, – разрешите доложить…
– Вольно, – перебил полковник. – Продолжай службу, сынок.
– Вы без машины? – удивился сержант. – Может, вызвать?
– Да нет, сегодня я пешком. Вечер уж больно хорош. Иди, служи, сынок!
Вовсе не из-за прекрасного вечера полковник не вызвал машину и отнюдь не домой он направлялся. Капитан Татаринцев со своей ротой находился на полигоне, а дома у него скучала молодая жена Ленка, с которой последние полгода полковник весьма тесно общался, из-за чего, собственно, капитан и пропадал большую часть времени на полигоне, крепя обороноспособность Родины.
Митрофанов никогда не подъезжал на служебной автомашине к дому капитана. Максимум, что он мог себе позволить, – это остановить машину в нескольких кварталах от дома Елены. Дальше он всегда шёл пешком. Полковник соблюдал конспирацию. Любовные утехи – дело хорошее, но семья – святое! «Тем более что жена – это дочь высокопоставленного генерала Генштаба», – усмехнулся Митрофанов.
Полковник оглядел себя в большом зеркале, установленном около выхода из КПП, и остался доволен увиденным. С зеркала на него смотрел статный моложавый офицер с холёным породистым лицом. Хорошо сшитый военторговским портным китель умело скрывал намечающийся животик. Два ряда орденских планок дополняли картину уверенного в себе блестящего военного, а дорогой кожаный кейс в левой руке придавал солидности. Правда, знающий человек отметил бы, что практически все награды – это юбилейные медали, но много ли их, знающих. А знаток регалий непременно отметил бы планку ордена Красной Звезды, полученного в Афганистане.
Полковник вышел за КПП и вдохнул полной грудью – свежий воздух бодрил. Поднялся на невысокую насыпь подъездных путей, ведущих вдоль территории полка к порту, и, не торопясь, зашагал по шпалам к жилому массиву.
Неспешная прогулка располагает к размышлениям, в данный момент – приятным. К своим тридцати четырём годам полковник Митрофанов сделал прекрасную карьеру (не без помощи тестя, разумеется). Много ли в его годы в армии полковников и командиров полков? А впереди уже маячила Москва, академия Генштаба и, чем чёрт не шутит, генеральские лампасы. Тесть поможет.
Мысли полковника невольно перенеслись в прошлое. Петя Митрофанов родился и вырос в небольшом селе на Орловщине, но сельская жизнь не привлекала смышлёного, наделённого природной хитростью паренька. И тогда он поступил в высшее танковое училище. Удачно женившись на последнем курсе на дочке генштабовского чина, Петя, по мудрому совету тестя, не стал вклиниваться в плотные ряды «папиных сынов», желающих нести службу в «Арбатском военном округе», а уехал в забытый богом и людьми военный городок на Алтае. Молодой, перспективный и, главное, малопьющий офицер, к тому же имеющий связи в Москве, сразу же обратил на себя внимание начальства и стал довольно быстро продвигаться по служебной лестнице, чему в немалой степени помогал тесть. Нет, генерал не давил напрямую на Петино начальство. Просто, зная, кому Петя приходится зятем, начальники старались, по возможности, быстрее повысить его в должности, а если повезёт – отправить с повышением к другому месту службы. Жена Митрофанова, не обладавшая выдающимися внешними данными, к всеобщему удивлению, вовсе не походила на генеральскую дочку. Она всецело посвятила себя карьере мужа, безропотно переезжая с ним от одного места службы к другому, тем более что принимающее начальство старалось максимально комфортно устроить быт семьи молодого офицера. А регулярные денежные переводы из Москвы позволяли не ощущать тех материальных затруднений, которые испытывает большинство офицерских семей. После рождения дочери жена Петра полностью сосредоточилась на семейном благополучии, ревниво оберегая его от всякого возможного вторжения извне.
С возрастом Пётр заматерел, приобрёл лоск, стараясь внешностью и манерами соответствовать облику успешного офицера. Ничего уже не напоминало в нём робкого деревенского паренька, который много лет назад переступил порог военного училища.
От направления в Афганистан Митрофанов не уклонился – и не прогадал. После Афгана его карьерный рост пошёл ещё стремительнее: в тридцать три с небольшим он возглавил полк и стал полковником.
Такую блестящую карьеру, конечно же, нужно было оберегать от всяких непредвиденных случайностей. Поэтому-то и конспирируется полковник при встречах с любовницей – никогда не ходит к ней на свидания с цветами. Городок-то небольшой, полковник Митрофанов – слишком заметная в нём фигура. А Ленка – умница! Никогда ничего лишнего не попросит и язык умеет держать за зубами. Зато её рохля Татаринцев недавно до срока стал капитаном и скоро будет выдвинут на должность замкомбата. Кстати, после переезда в Москву надо будет подумать, как перевести Татаринцева поближе к столице. А цветы – вещь необязательная. Зато в «дипломате» лежит бутылка «Хеннеси» и коробка конфет «Вишня в шоколаде», Ленка их обожает. Вот это – вещи нужные, и, главное, легко прячутся в кейсе. А цветы – ненужное и даже опасное баловство. Полковник погладил гладкую кожу кейса. Напоминает чем-то Ленкину кожу – нежную и бархатистую. А какая у неё роскошная фигура! И в постели – фурия… От этих мыслей у Митрофанова сладко защемило в груди, и он вдруг ощутил приятную истому в паху.