Страница 22 из 38
Миллер нервно дернулся и поджал губы.
– Думаю, потому что им… мешают.
Я вопросительно выгнул бровь, и мужчина грустно усмехнулся.
– Те, кому я… помогаю.
Чем дольше длился этот разговор, тем больше у меня было вопросов. Но я прекрасно понимал – вряд ли Миллер ответит хоть на один.
Я вздохнул и отвернулся, снова уставившись на закат. Мы немного помолчали, наблюдая за тем, как диск солнца скатывается к линии горизонта. На окружающую нас равнину опускалась вечерняя прохлада.
– Логан, как ты? Как складывается твоя жизнь?
Я слабо улыбнулся.
– Все… хорошо.
Я вытащил жетон из-под футболки и крепко сжал его. Хитрая улыбка изогнула губы.
– Расскажи, за что предстал перед военным судом, и я расскажу, как живу.
Маркус несколько секунд задумчиво кивал, а потом заговорил:
– Ты помнишь Дастина Крембла?
Я отрицательно помотал головой, наблюдая за мужчиной. Черты его лица исказились от досады. По нему видно было – история давалась Миллеру нелегко.
– Дастин был тем парнем, который постоянно… он был задирой. И я удивлен, что ты его не помнишь. Он постоянно крутился возле вас со Стоуном.
Я напряг память, но ничего не всплыло на поверхность. За последние двенадцать лет столько людей прошло передо мной, что люди из тех времен стали… несущественными.
– Я его не помню.
– Ну, редкостный ублюдок. Нас закинули вместе на задание. Я вообще не понял, какого черта меня туда засунули, в их отряд. Серьезно! Я тогда автомат с трудом в руках держал.
Мужчина засмеялся и покачал головой. Я улыбнулся, вспоминая того Миллера.
– Да, я даже не признал тебя в этом… в этой форме.
Маркус сверкнул глазами.
– Когда живешь совершенно один на протяжении многих лет, чтобы не сойти с ума начинаешь искать себе занятия по душе. Так вот. Спорт оказался мне по душе.
Он поиграл грудными мышцами, и я захохотал, прикрыв глаза ладонью.
– Хорошо, что не ты не спился.
Миллер пожал плечами.
– Я всегда умел делать две вещи – прятаться и договариваться. И вот этим я и занимаюсь – прячусь и… договариваюсь. Налаживаю связи. Нахожу нужные контакты. Выполняю… заказы.
Он тряхнул головой, избавляясь от каких-то мыслей.
– Так вот. Крембл. Нас закинули на задание. Один отряд. Десять человек. Ничего необычного или сложного, но я ссался под себя всю дорогу. Когда мы все сделали – точнее, парни, я все еще ссался.
Я поморщился.
– Маркус…
Мужчина хитро улыбнулся.
– На правду не обижаются. Короче, после задания мы отправились в город. Командир отпустил нас погулять. Так вот Крембл… Он решил, что будет неплохо поразвлечься с местными женщинами. Против их воли.
Я прикрыл глаза и шумно выдохнул. Скулы свело. В груди заворочалась ненависть. Перед взглядом встала Хоуп в разорванном платье.
– Ублюдок…
Миллер тяжело оперся об столб и грустно хмыкнул.
– А я застал его за этим делом. Совершенно случайно оказался в нужном месте в нужное время. И… Черт, Логан. Я не знаю, что на меня нашло, но я…
Он шумно выдохнул.
– Логан, я убил его. Пристрелил из его же табельного. Прямо в башку.
Я повернулся к мужчине. Миллер был бледен. Он сжимал и разжимал кулаки.
– И вот… знаешь, вот вроде все я сделал правильно, да? Нет, конечно, я мог и не убивать засранца! Я мог быстренько сбегать за нашими! Быстренько привести командира! Ага! Конечно!
Он в сердцах стукнул кулаком столб.
– Много раз я думал, как мог поступить в той ситуации. И каждый раз понимал – я принял единственно верное решение.
Я нахмурился, чувствуя, как учащается сердцебиение. Миллер сейчас слово в слово говорил все то, что я и сам думал не один раз. Про нас с Дэнни.
– Но одного я не предусмотрел, гордый индюк, спасший женщину от насильника. Крембл был не один. С товарищем. И этот товарищ… он сдал меня военному совету.
Я выгнул брови. Зная Командора, я мог предположить, что совет сделал бы все возможное, чтобы разобраться в этой ситуации и…
Миллер будто прочитал мои мысли.
– Нет, Логан. Они не стали разбираться. Не стали даже пытаться, задавать лишние вопросы. Просто поверили ему на слово.
Я стиснул челюсти.
Верить не хотелось. Совсем. Только не Стивен Бушем, только не он! Что-то было еще, о чем Маркус либо не говорил…
«Либо не знал».
– И вот я, белый и пушистый идиот, был обвинен в насилии над местными женщинами и убийстве товарища, который МЕНЯ за этим делом застукал.
Я ахнул. Вот черт, вот дерьмо!
– Ты же знаешь, чем это заканчивается для нас, служащих, да?
Я кивнул.
Смертью. И только ей.
– Черт, Миллер. Мне жаль.
В серо-зеленых глазах промелькнула боль.
– Это был самый странный суд в истории. За Крембла вступилось, кажется, больше половины наших с тобой товарищей. И все, как один, твердили – он не был на это способен. Его честь, доблесть и отвага… и бла-бла-бла. Суки.
Он вздохнул.
– Хочешь поржать? За меня тогда никто не вступился. Даже командир наш. Никто меня тогда не поддержал. Никто.
В голосе Миллера было столько горечи и обиды, что мне стало не по себе. Он смотрел прямо перед собой с такой болью, что я застыл, не зная, что сказать или сделать, чем помочь ему.
Я сразу же представил себе это зрелище – огромный зал, в котором судили меня, Маркуса Миллера, щуплого паренька, героя в его голове, но убийцу и маньяка в глазах сотен людей, следящих за процессом.
– Миллер, если бы я был там…
Мужчина улыбнулся и покачал головой.
– Да ничего это не решило бы. Тебя уже не было, и ты сам был в опале, а я… я бы обратился к тебе за помощью. Мне так страшно было, кто бы знал! Ну а Стоун… Стоун был мудаком, каких поискать, еще в те года.
Маркус задумчиво кивнул.
– Меня приговорили за несколько часов. Ни на апелляцию, ни на справедливость я рассчитывать не мог. Поэтому… сбежал. Прячусь, как могу, уже хрен знает сколько лет. То в Мексике, то в Бразилии, то здесь. Не высовываюсь. Не свечусь. Делаю все, чтобы прикрыть свою задницу посредством других людей.
Он горько засмеялся.
– Жизнь научила меня тому, что рассчитывать можно только на себя. И что связи решают все. Вот я и…
Миллер окинул тяжелым взглядом территорию возле дома
– И каждый раз, когда кто-то выходит со мной на связь, чтобы я помог или подсобил, я жду, что меня просто пришьют. Жду, что кому-то я стану неугоден. И от меня избавятся. И по всем новостям будут трубить, что спустя много лет в африканской глуши был найден и пойман маньяк-насильник и предатель родины Маркус Миллер собственной персоной.
Он пристально посмотрел на меня.
– Логан, тебе не бывает страшно засыпать?
Я медленно кивнул. Он вздохнул будто с облегчением.
– Я живу так уже не первый год, далеко не первый, и постоянно задаюсь вопросом. Какого хера? Почему я должен прятаться здесь, когда был прав? Что произошло, твою мать, с ценностями, которые я хотел защищать? Что произошло с честью и справедливостью? Какого черта я должен прятаться в глуши, признавая в глазах всех остальных свою вину?
Я хмуро кивнул, вспомнив свою собственную историю. Нашу с Дэнни историю.
– Потому что жизнь порой – редкостное дерьмо, Миллер. И только ты выбираешь, тонуть или грести навозной лопатой.
Он тихо засмеялся, и в этих звуках я услышал грусть.
Мне не давало покоя участие Командора во всем этом цирке. Неужели он ничего не мог сделать с этим?! Неужели никак не мог повлиять на процесс?
Любопытство рвало нутро на части… но я боялся услышать правду.
Маркус встряхнулся.
– Ладно, твоя очередь. Как ты живешь?
Из дома до нашего слуха донеслись хохот Джеймса и ворчание Коннора. Камрады опять спорили.
Я тяжело вздохнул. Черт, по сравнению с Миллером моя жизнь была… прекрасной. Да и не в сравнении с ним тоже!
Я запустил пальцы в волосы и тепло улыбнулся.
– У меня есть женщина.
Я прикрыл глаза, вспоминая Хоуп. Ее глаза, губы, плавные движения.