Страница 9 из 17
– Вот так представляли себе светопреставление богомилы, учение которых легло в основу альбигойской или катарской ереси, – тихо сказал Меланхтон. Потом уронил лист на стол и, помедлив, спросил:
– А всё-таки, как вы думаете, кто был этот человек… или не человек , который, обладая явно сверхъестественными способностями, всё время помогал вам? От света он или от тьмы?
– Мы сами хотели бы получить ответ на этот вопрос, мы надеялись задать его доктору Лютеру, но…– развёл руками отец Иона.
– Да-да, вам непременно нужно увидеться с Мартином! – воспрянул духом Меланхтон – Он обязательно поможет разрешить эту теологическую проблему. Увы, она слишком сложна для моих слабых сил. Возможно, мы совершенно напрасно и преждевременно предаёмся унынию! Ведь кто я? Всего лишь помощник, чернорабочий, секретарь и смиренный ученик гения. Если бы учение Лютера не отринуло культ святых, я бы назвал Мартина святым. К счастью, доктор не слышит моих слов, он был бы весьма недоволен этим уподоблением!
– А где сейчас доктор Лютер? – спросил Вольфгер.
– Далеко… Он живёт в замке Вартбург, – ответил Меланхтон и пояснил: – это в Тюрингии, замок стоит на отвесной скале близ города Айзенах. Из Виттенберга примерно седмица пути на лошадях. Ну а сейчас, зимой, может, и больше.
– Вартбург… Не слышал, – задумчиво сказал Вольфгер. – А что там делает Лютер?
– Видите ли… Он там скрывается, ну и работает, конечно, – смущённо ответил Меланхтон.
– Скрывается? От кого?
– От бунтующей черни. Ещё два года назад, когда Мартину грозил суд инквизиции и костёр, курфюрст Фридрих Саксонский по прозвищу «Мудрый» ослушался приказа императора и не выдал Лютера, а спрятал его в Вартбурге. Курфюрст якобы тогда сказал, что «монаха следовало бы куда-нибудь упрятать до будущего рейхстага, к которому император Карл повзрослеет и, бог даст, станет разумнее». Лютер жил там под именем юнкера Йорга. В замковом покое Мартин перевёл на немецкий язык Новый Завет, этот перевод напечатан, сейчас его называют «Сентябрьской Библией» или «Вартбургским Евангелионом». Потом, когда опасность суда инквизиции миновала, Мартин вернулся в Виттенберг. А вот сейчас он вынужден опять укрыться в Вартбурге, но теперь ему угрожает не столько церковный суд, сколько бунты черни. Она громит замки, захватывает монастыри, деревни и даже города, грабит и убивает священников, рыцарей и монахов, не щадя ни стар, ни млад. Вартбург же неприступен. Там Мартин будет в безопасности, пока волна бунтов не пойдёт на спад.
– Перебраться в Вартбург Лютеру опять посоветовал курфюрст Фридрих? – спросил Вольфгер.
– Нет, не он, – покачал головой Меланхтон. – Фридрих, к несчастью, тяжко болен, он уже стар и, боюсь, не сумеет побороть немочь. Он в том состоянии, когда человека уже мало интересуют мирские дела. За курфюрста решает его секретарь, Георг Спалатин. Георг ценит Лютера и заботится о нём.
– Что ж, нечего делать, значит, нам придётся ехать к Лютеру в Вартбург, – вздохнул отец Иона.
– Да, разумеется, – кивнул Меланхтон, – но предварительно вам следует нанести визит Спалатину, без его разрешения вас не впустят в замок. К счастью, Георг сейчас в Виттенберге. Знаете что? Я напишу ему записку с просьбой об аудиенции, и если он согласится, схожу вместе с вами. Не будем откладывать!
Меланхтоном овладела лихорадочная жажда деятельности. Он бросился к столу, набросал записку, запечатал её профессорским перстнем, вызвал слугу и велел отнести послание в замок.
– Подождём, – сказал он, обессиленно падая в кресло. – Замок недалеко. Если Георг на месте и захочет принять нас, мы скоро узнаем об этом.
Внезапно он спохватился, покраснел и извиняющимся тоном сказал:
– Господа, примите мои искренние извинения за то, что я не приглашаю вас к столу, но в нашем доме не едят мясного. У нас нет ни пива, ни вина, боюсь, наша скромная трапеза только отобьёт у вас аппетит.
– Ничего, мы отобедали заранее, – холодновато-вежливо ответил ничего не евший с утра Вольфгер.
Отец Иона к отсутствию пропитания относился куда более спокойно, поэтому он только улыбнулся.
– Герр доктор, – сказал он, – может быть, пока у нас есть немного времени, вы окажете нам честь и поясните основные принципы учения Мартина Лютера, так сказать, устами ближайшего сподвижника? Мы много слышали о лютеранстве, но рассказывали о нём в основном либо люди малообразованные, либо церковники, придерживающиеся догматов римской католической церкви. Тем более ценным был бы для нас ваш высокоучёный рассказ.
– Конечно, конечно, с охотой и удовольствием! – воскликнул Меланхтон, ощутив себя в привычной роли университетского преподавателя. Он выбрался из-за конторки и стал мерять шагами кабинет, нервно потирая руки и прикидывая, с чего лучше начать.
– Учение Лютера часто называют евангелическим, – начал он, – и в этом главная особенность лютеранства. Мы утверждаем непогрешимость Священного писания. Вы можете спросить: ну и что, ведь Рим утверждает то же самое? Верно, но мы идём дальше: мы отрицаем Священное предание, то есть сочинения отцов церкви и решения Вселенских соборов. Уже одно это влечёт за собой огромные, поистине небывалые последствия, ведь в Евангелиях ничего не сказано о разделении христиан на священников и мирян, там нет ни единого намёка на существование духовного сословия, а, следовательно, оно и не нужно. Вообще, если вы попросите меня перечислить основные принципы лютеранства, то я назову следующие.
Во-первых, это принцип всеобщего священства – каждый христианин может проповедовать и отправлять религиозные обряды. А раз это так, вся существующая церковная иерархия – от приходского священника до папы – не нужна, ведь церковь Восточного обряда обходится без курии! Папство по Лютеру – это антихристово установление, вся римско-католическая церковь ставится вне закона. И вообще, у каждого государства должна быть своя, независимая церковь. Церковной жизнью должны управлять Соборы, созываемые монархами и проводимые при участии князей, дворян и представителей сословий.
Во-вторых, из принципа всеобщего священства следует, что священник, которого Лютер называет пастором, не назначается церковным начальством, а выбирается самой общиной.
В-третьих, католическая месса на латыни, непонятная простым прихожанам, отменяется. Вместо неё пастор обязан читать проповеди на немецком, посвящённые насущным вопросом жизни общины.
Все церковные праздники и почитание святых отменяются.
Паломничества могут совершаться только в добровольном порядке и если они не мешают прихожанину выполнять его семейные обязанности.
В-четвертых, поскольку в Новом Завете нет упоминания о монахах, монастырях и монашеских орденах, монашество запрещается, монахи возвращаются к мирской жизни, а монастырские земли и собственность распределяются между членами общины.
В-пятых, церковная десятина отменяется, церковь существует на добровольные взносы прихожан.
В-шестых, категорически запрещается продажа индульгенций.
И, наконец, в-седьмых, из семи таинств[5] остаётся только два: крещение и причастие. Лютер учит, что вера в таинства – это род дурмана. С его помощью христианин усыпляется и отвлекается от терпеливого несения мирского креста. Спасение заключается только в силе веры. От пастора не зависит ничего, спасение человека зависит только от силы, глубины и искренности его веры.
– Да вы хоть осознаёте, на что подняли руку? – потрясённо спросил Вольфгер. – Вот теперь мне окончательно ясно, почему Лютера собирались предать суду инквизиции и сжечь на костре. Нужно быть слабоумным, чтобы не понимать: евангелизм уничтожает всё здание католической церкви, не оставляя от него камня на камне!
– Конечно, мы всё понимали, – кивнул Меланхтон. – Мартин говорил мне, что был близок к тому, чтобы принять венец мученика. Вы скажете, что когда его вызывали на допрос к папскому легату, а потом на рейхстаг в Вормс, ему давали гарантии безопасности. Это так, но сто лет назад Яну Гусу тоже давали гарантии, и они не помешали сжечь его в Констанце на костре из его же книг.
5
Таинство – священнодействие, в котором верующим сообщается под видимым образом невидимая благодать бога. Согласно "Summa Theologica" Фомы Аквинского в католичестве существует семь таинств: Крещение, Конфирмация, Евхаристия, Покаяние, Елеосвящение, Священство и Таинство брака.