Страница 4 из 15
Я приоткрываю дверь, колокольчик над входом звякает, и я вижу, как из дальней комнаты появляется Ной.
– А, это ты, Кейт, – говорит он, выходя в лавку. – Я тебя ждал.
– Мы с Барни. Он немного в песке – не хочу его впускать.
– Я держу антикварную лавку возле моря, Кейт. Так что песком меня не напугаешь, – он улыбается мне. – Заходи с Барни. Кларис ему обрадуется.
Кларис – его собачка. История, как у нас с Анитой, – Ной получил Кларис в наследство от своей тетушки вместе с лавкой.
Я завожу Барни, и собаки радостно обнюхиваются у нас под ногами.
– Анита сказала, у тебя ко мне дело, – осторожно начинаю я, по-прежнему недоумевая, что же хотел Ной. Я хорошо знаю его подругу Ану. Она известна по всей округе и вместе со своим красным минивэном неизменно участвует во всех городских мероприятиях – от свадеб до школьных балов. На своей «ромашишке», как она называет минивэн, Ана успевает повсюду, вызывая улыбку у каждого, кого встречает по пути.
– Да, верно. Я тут разбирал вещи в одном доме, и осталась уйма всего, – объясняет Ной, ведя меня вглубь помещения. – Прежняя хозяйка, пожилая дама, должно быть, увлекалась искусством, потому что на чердаке оказалось битком всякой всячины – картины, принадлежности для рисования и вот еще, – он указывает на старый деревянный кофр.
– Похоже на швейную машинку, – говорю я, когда он щелкает латунными застежками и снимает чехол. – Ну да, это швейная машинка! Причем довольно старая.
– Я бы сказал, «винтажная», – подмигивает мне Ной. – Полагаю, начала двадцатого века, а может, и раньше.
– Пожалуй, – говорю я, разглядывая ее. – Только она вряд ли работает.
– Думаю, эта старушка сшила свой последний подъюбник много лет назад. Но я и не предполагал, что ты будешь на ней шить. Я думал, пригодится для оформления. Она будет прекрасно смотреться рядом с твоими изделиями.
– Да, она могла бы отлично встать в витрине, если расчистить место. Сколько ты за нее хочешь?
– Нисколько, – мотает головой Ной. – Честно говоря, ты сделаешь мне одолжение, если заберешь ее. Денег за нее не выручишь, особенно в таком состоянии, а кроме того, в прошлом году ты помогла Ане украсить «ромашишку». За нами должок.
– Глупости! Мне было приятно сшить вам подушки.
Я снова смотрю на швейную машинку.
– Ну да, она отлично подойдет для декора… но я должна что-то дать тебе за нее, Ной.
– Не стоит, Кейт, я уже удачно продал старые принадлежности для рисования, которые там были. Вчера один парень заглянул посмотреть и сразу все схватил. Он открывает магазин художественных товаров и сказал, что они будут классно смотреться. Тогда-то я и подумал о тебе насчет машинки.
– Очень вовремя! И где же будет этот магазин – неподалеку?
– Ну да, выше тебя по улице, на месте старой мясной лавки.
– Что? – восклицаю я. – Здесь, в Сент-Феликсе? Говоря «неподалеку», я думала, речь идет о Пензансе или Ньюлине…
– Вообще-то он только обустраивается. Думаю, откроется через недельку-другую. Славный парень. Судя по всему, только приехал.
– Но ведь художественные товары продаем мы, – мрачнея, говорю я. – В цокольном этаже.
– А, ну да. – До Ноя внезапно доходит, что меня так задело. – Я не подумал. Ну это же не создаст тебе особых проблем, верно? Посмотри, сколько у нас кондитерских – и все они получают прибыль.
– Спрос на пирожки гораздо выше, чем на художественные товары, это совсем другое дело. Взгляни иначе: если в Сент-Феликсе откроют прокат винтажных автомобилей, вас с Аной это встревожит?
– Разумеется, – кивает Ной. – Твоя мысль понятна, Кейт, только вряд ли ты что-то можешь поделать, раз он уже вот-вот откроется.
– Ну, это мы еще посмотрим, – говорю я, скрещивая руки на груди.
Глава 3
Я еще раз благодарю Ноя, обещаю вернуться за машинкой и ухожу. Затем мы с Барни идем назад к Харбор-стрит, и в голове у меня просто гудит.
Разумеется, Ной прав – я не могу никому физически помешать открыть здесь художественный магазин, но если это произойдет, то, безусловно, повлияет на наши доходы. У нас продавались товары для рукоделия и творчества. Мы и не пытались стать специализированным художественным магазином, просто помещение не позволяло, но мы были единственным местом в Сент-Феликсе, где можно было купить краски, поэтому, когда у одного из многочисленных художников-любителей, которые ежегодно слетаются в наш город, заканчивался ультрамарин, лазурный или любой другой оттенок синего или зеленого, как это нередко случалось, у него была одна дорога – к нам.
– Я сейчас опять ненадолго убегу, – говорю я Аните, запуская в дом Барни, который направляется прямиком к миске с водой за прилавком. – Вы с Себастианом справитесь без меня, да?
– Ну конечно, дорогая, – отвечает Анита, складывая образцы стеганой ткани аккуратными треугольниками. – Надеюсь, дело приятное.
– Не совсем, – быстро говорю я, пока не желая вдаваться в подробности. – Я мигом. Молли уже пришла?
– Да. Я отправила ее наверх делать уроки, как ты сказала.
– Анита, ты чудо!
– Кусочек торта для утешения ей не повредит, – Анита складывает ткань и безмятежно улыбается.
Я выхожу из магазина и быстро иду по Харбор-стрит. По пути машу местным пекарям Анту и Деку из «Синей канарейки». Как обычно к вечеру, их витрина почти пуста, а в кондитерской гораздо тише, чем в дневные часы, когда очередь вытягивается до мостовой и люди терпеливо ждут изысканных тортов, сэндвичей и, конечно же, традиционных пирожков.
Старая мясная лавка, о которой говорил Ной, находится не на Харбор-стрит, а выше, на небольшом перекрестке, где располагаются «солидные» заведения, в том числе аптека, банк и киоск печати.
Я обратила внимание, что в ней идет ремонт, когда шла мимо несколько недель назад, но поскольку окна были закрыты ставнями, я даже не задумалась о том, что в ней планируют открыть.
Зато теперь только об этом и думаю.
Я разглядываю дом, в котором была старая мясная лавка, а мимо меня по тротуару идут знакомые.
– Привет! Чудный денек, да? – обращаюсь я к ним.
Одно из окон наверху открыто, и до меня доносятся звуки радио. Там точно кто-то есть.
– Эй! – кричу я в открытое окно. – Кто-нибудь дома?
Кто бы там ни был, он явно не слышит меня из-за музыки. Я подхожу к двери и стучу, а затем снова отступаю назад.
Безрезультатно.
Я снова барабаню в дверь, на этот раз более настойчиво.
– Аллё, – раздается из окна, – чем могу помочь? Мы еще не открылись.
– Да, вижу, – кричу я в ответ и отступаю назад, чтобы понять, с кем имею дело. – Я хотела бы переговорить с владельцем, если он на месте.
– Это я. – Из окна выглядывает улыбающийся мужчина в бейсболке. – Чем могу быть полезен?
– Может, вы спуститесь и откроете дверь? – спрашиваю я. – Мне вообще-то неудобно кричать в окно.
– А мне неудобно открывать дверь.
– Почему?
Он отводит глаза, а затем вздыхает.
– Можете мне поверить. Что вам нужно? – слегка раздраженно спрашивает он. – Я сейчас немного занят.
Прелестно.
– Я хотела поговорить с вами насчет вашего магазина.
– О чем? Вам нужна работа? Я пока никого не нанимаю.
– Вовсе нет. Вообще-то у меня свой магазин.
– Поздравляю! – ухмыляется он. – Значит, мы с вами коллеги. Повезло так повезло.
Не могу сказать, произносится ли это с сарказмом – он по-прежнему скалится на меня сверху и невинно смотрит темно-карими глазами в ожидании ответа.
– Слушайте, я не готова вести подобный разговор у всех на виду, – говорю я ему. – Есть вещи, которые… я хотела бы обсудить лично.
– Да ну? – я вижу, как его брови ползут вверх. – Звучит интригующе. Я тут закончу через… – он смотрит на часы, – пожалуй, через час. Встретимся в пабе у гавани, скажем, в… шесть? За кружкой пива мы можем обсудить все, что вам заблагорассудится.
– Вы имеете в виду «Веселую русалку»?