Страница 2 из 18
─ Я сам решу, когда и кого убивать, понял? Я тебе не за треп плачу, потому заткнись и делай только то, что тебе сказано, ─ буквально выплюнул тестостероновый переросток и снова повернулся ко мне. Кажется, мне все же удалось вывести его из себя. Хоть что-то. ─ Улыбаешься?! ─ зло спросил он. ─ Тебе весело?! Думаешь, я не сотру эту ухмылку с твоей рожи, да?
─ Не думаю ─ знаю! Ты даже дерьмо из меня выбить не можешь, не то что ухмылку. Сколько ты со своими шестерками меня мурыжите? Час? И толк есть? Крет…
─ Настя, ─ растянув губы в плотоядной улыбке протянул Бас, ─ она следующая на очереди. Твоя малышка. Ну, чего заткнулся? Думал, о твоей сестре никто не знает? Знают, Сашенька. Еще как знают, и с ней-то я позабавлюсь куда дольше, нежели с тобой. И по-другому. Думаю, ты меня понимаешь. По глазам вижу, что понимаешь. Вот на ней-то я и отыграюсь за все. Хочешь, чтобы я этого не делал? Скажи, где Виктор хранил инфокристаллы, и я ее не трону. Тебя это не касается, но вот она станет мне не интересна, понимаешь?
─ Понимаю, ─ звякнув сталью в голосе ответил я, лихорадочно соображая, как он мог узнать о моей сестре. Кроме меня, Виктора и еще нескольких людей о ее существовании не знал никто. Хотя… То, как быстро Бас узнал о смерти старика, осмелел, собрал своих шестерок и нашел меня, наводит на кое-какие мысли. Например, о сильно ни случайной смерти моего босса, чтобы там не строчил его персональный медблок. ─ А сейчас дам последний шанс осознать, что тебя юзают как последнюю шестерку, и, вальнув меня, ты не проживешь и получаса. Я даже молчу о своих страховках ─ тебя уберут твои же наниматели. Нахрена им продажная шелупонь? И чтобы ты там себе ни возомнил о своем стаже, связях и прочем, ─ ты стал продажной шкурой, а такие в наших кругах долго не живут. А Настя… мои тебе соболезнования. Честно. Так что развязывай меня, говори имя придурка, что подговорил тебя на это, и будешь жить. Даже твои шестерки будут жить, обещаю. И можешь не извиняться за это. По крайней мере ─ сильно. Но можешь сказать, чем тебя купили. Интересно узнать, сколько хватило твоей гнилой душонке.
В груди бушевало пламя и морозный ураган. Меня трясло. Я держался из последних сил понимая, что сейчас должен быть убедительным. Они должны сожрать мой блеф. Хотя бы часть про Настю. Да положить на меня ─ она должна выжить, а для этого в мои слова должны поверить, и, судя по переглядыванию шестерок Баса, да и по тому, как поблекла его самоуверенная рожа, можно сказать, что это мне удалось.
─ Борис Львович, послушайте, а если он действительно прав? Нам же всем тогда крышка!.. ─ Волнения в голосе молодого паренька было хоть отбавляй, и это не могли скрыть ни его надутая грудь, ни чересчур уверенная поза. Странно, что он вообще стал телохранителем Баса. Хотя тот мог его оставить из-за отменного спортивного телосложения. ─ Бас! Это все реально дерьмово пахнет. Да и Сан… Александр не просто так стал правой рукой Виктора. Мож… ─ начал говорить парень и осекся, наткнувшись взглядом на поднятый кулак своего начальника. Стушевавшись от явной угрозы, юноша поник и отступил за спину рядом стоящего друга. Борис же повернулся ко мне.
─ Предательство… ─ протянул Бас. ─ Я не предавал Виктора, я просто сделал то, что ты от меня не ожидал, ─ посмотрел дальше своего носа. Он умер, и в этом нет моей вины. Я ничего не мог сделать, поверь. А вот в том, что я принял сторону сильного, ты меня винить не можешь. Я работал на Старика. Нет его ─ нет работы. Что же до того, чем меня купили… ─ Бас встал со стола и медленно подошел ко мне. ─ Билет на Ковчег. Золотой билет. Не мне — мне он незачем, но моим детям или внукам пригодится. Согласись, хорошая плата за такую услугу. И да ─ тайник мы уже нашли. Не все такие упертые как ты, Сашенька. И глупые. Ты меня разозлил, сильно разозлил. Хы!.. ─ резко выдохнул Бас, нанося удар по лицу.
Резкая боль в скулах. Из разбитого носа кровь уже не просто течет, а хлыщет фонтаном, заливая меня всего и попадая на костюм Баса. Ну хоть его гардероб испорчу напоследок.
Зрение пропало. Боль от ударов достигла своего предела и угасла. Видимо, так среагировало тело, отключив на время нужный нервный узел. А может, его просто-напросто отбил этот урод.
Хреново… Басу пообещали очень жирный куш ─ возможность своими ногами вступить на Ковчег, и вряд ли такое можно чем-то перебить. Теперь одна надежда на Настю и то, что получив сообщение на коммуникатор о моей смерти, она не впадет в ступор и не начнет лить слезы, а возьмет наличку и сорвется в один из наших схронов. А потом пусть делает что хочет. Плачет, радуется, ─ неважно. Главное ─ останется живой, а остальное ерунда.
Всё же вживить чип Ковчега было не самой глупой идеей, и как минимум в чем-то она себя окупит, сообщив ближайшей родственнице о моей смерти. Единственной родственнице.
Немного жаль, что мне так и не удалось помириться с ней. У малышки, в силу возраста, бурлит максимализм. Есть только добро и зло. Черное и белое, а сотни других цветов и оттенков, из которых и состоит реальный мир, для нее не существуют.
Врач ─ хорошо. Бандит ─ плохо. Умирать ─ хорошо. Убивать ─ плохо. И как бы нелепо это ни звучало, она во все это истово верила. Эдакая праведница-максималистка, едва окончившая школу. А главное, с соображалкой у нее очень даже неплохо. В некоторых вещах она мне даст сто очков форы, выпьет бокал пинаколады, прочтет пару-тройку постов «Космополитена» и все одно придет к финишу первой. Такая вот моя сестренка.
Черная полоса в наших с ней отношениях началась сразу после покупки билетов на Ковчег. Тогда, в клиентском центре, когда я передал менеджеру несколько чеков на предъявителя и таким образом зараз оплатил весь совсем не маленький счет за нас обоих, у нее и появились первые вопросы.
Дома она устроила мне настоящий разнос, на тему: откуда у простого клерка, пусть и какого-то там помощника, такие деньжищи?! Вот тут-то я и ошибся, решив уточнить, кому именно помогаю. М-да… скула потом пару дней саднила, напоминая о моментальной реакции сестренки и вызывая чувство гордости за себя и за то, что я правильно поставил ей удар.