Страница 2 из 158
Совершенно неожиданное и непривычное выражение эмоций от, несмотря на взрывной темперамент, на людях в большинстве случаев сдержанной и даже холодной принцессы. Началось это еще вечером на балу — после встречи, первого танца и объяснений Саманта меня вообще не отпускала от себя. Постоянно держала за руку, часто обнимала; не упускала случая легко поцеловать, шепнуть что-нибудь на ухо или невзначай, даже переступая грань приличий, тесно прижаться. Совершенно при этом не обращая внимания на удивленные, часто ошарашенные и даже осуждающие такое поведение взгляды других гостей. Но ей, как я видел и чувствовал, на эти осуждающие взгляды было, как бы это помягче… глубоко плевать, если помягче.
Саманта, не желая меня отпускать ни на минуту, последние часы еще и посматривала на меня периодически так, как будто знает что-то, недоступное мне. Впрочем, на оба моих осторожных вопроса, о причинах изменения в ее поведении, принцесса не ответила.
Вернее, на оба моих вопроса она ответила; объяснения были, а ответа я не получил — все ограничилось обтекаемыми общими фразами. В третий раз спрашивать ее не стал. Если прямо не ответила первый и второй раз, в третий наверняка не ответит также.
Спустившись по трапу, мы вчетвером, тесной группой, прошли через воющую и бросающую в нас пригоршни колкого снега метель. И я, как проводник, так и держал на вытянутой руке огненный зонтик, словно рассеивающий тьму фонарь. Убрал его только тогда, когда быстро пройдя по явно недавно расчищенной от снега брусчатке, мы поднялись на крыльцо княжеской усадьбы и оказались под крышей портика.
Здесь нас уже ждали.
Слева по проходу, в почетном карауле, выстроилось десять бойцов в черно-красных бронекостюмах. Служба безопасности имперского княжеского рода Юсупова-Штейнберг. Справа, напротив — десять бойцов в темно-серых бронекостюмах с черными вставками. Отряд варлорда князя Артура Волкова.
У бойцов княжеской гвардии на левой стороне груди горела красной подсветкой эмблема княжеского рода, Огонь-под-Горой, у бойцов отряда варлорда желтым сиял глаз волчьей головы.
Здесь же, на крыльце, нас уже встречал отставной штабс-капитан Измайлов, которого теперь именовали не иначе как Сергей Юрьевич. Измайлов сейчас совмещал должности — руководил службой безопасности княжеского рода, и командовал моим отрядом варлорда. Кроме того, Измайлов моей волей с недавнего времени являлся еще и военным вождем племени кровавых бурбонов, которые сейчас расположились, основав поселение… можно сказать прямо под усадьбой, в мертвом мире Инферно — если принимать классификацию Инферно как нижнего плана мира этого, истинного.
Я пожал руку штабс-капитану и кивнул приветствуя. Измайлов шагнул в сторону, и вместе с нами, чуть позади, прошел в высокие двери усадьбы.
Здесь, в холле, нас также уже ждали.
Первой, не выдержав волнение момента, вперед шагнула Барбара Завадская — бывшая горничная из отеля Высокого Града, которая из-за мимолетного знакомства со мной, в результате интриг спецслужб, оказалась в роле жертвы на алтаре. Откуда у меня получилось ее вытащить. И с алтаря, и с социального дна Высокого Града, где она раньше обитала.
Барбара теперь жила здесь, в Елисаветграде, и занимала должность заместителя управляющего усадьбой. Строгий черно-красный мундир административного сотрудника на службе княжеского рода Юсуповых-Штейнберг ей, кстати, удивительно шел.
Управляющим усадьбой же с недавнего времени являлся Герхард Иосифович Кальтенбруннер — именно он сейчас шагнул вперед и приветствовал меня витиеватым слогом официальной речи. Он, кстати, обладал таким же неприятным, как и его отца, надменным взглядом — которым Кальтенбруннер только что окинул крайне смущенную и взволнованную Барбару, по его мнению грубо нарушившую протокол встречи.
Новый управляющий вообще был удивительно на отца похож. Такой же высокий, сухопарый и настолько чопорный, что аж смотреть неприятно. Впрочем, внешность обманчива — и старший Кальтенбруннер, так меня раздражающий, во время атаки демонов выполнил свой долг, как его понимал, и ценой своей жизни спас Анастасию. И как дань уважения к нему, единственное что я теперь могу — попробовать не относится столь же предвзято к его сыну.
Чтобы не обижать явно готовившихся ко встрече Кальтенбруннера и Барбару, я не стал их прерывать и выслушал полагающуюся официальную часть, поблагодарив обоих. И только после обратил внимание на четвертого встречающего — маячащего в тени Моисея Яковлевича, который немного суетливо (явно смущаясь в присутствии Саманты) проводил нас в мой рабочий кабинет. В тот самый, бывший кабинет Петра Алексеевича Штейнберга, откуда прямиком вел спуск вниз, в алтарный зал рода. Проход к Месту Силы, где я проходил инициацию в стихии, и связал свою душу с алтарем рода.
В кабинете я занял место во главе стола, Моисей Яковлевич и штабс-капитан Измайлов сели рядом, а Саманта с бокалом глинтвейна, приняв отстраненный вид, опустилась в кресло в углу, у камина.
— Агтуг Сег-геевич, все по плану, все ваши указания выполнены в полном объеме, все…
— Моисей Яковлевич, — прервал я Фридмана, повинуясь вдруг появившемуся импульсу.
— Да, Агтуг Сег-геевич?
Моисей Яковлевич, с того момента как стал поверенным уже княжеского рода, акульи зубы себе отрастил еще больше и гораздо острее чем раньше. Но по-прежнему выглядел и общался немного, а иногда и не немного, несуразно. Даже кейс потертый все тот же с собой носит — кейс, в котором прячет пистолет калибра такого огромного, что медведя легко свалить. Причем пистолет этот в руках не отличающегося богатырским сложением Моисея Яковлевича выглядит настоящей карманной гаубицей.
— Моисей Яковлевич. Помнится, при первой нашей встрече, когда вы помогали мне решить некоторые проблемы сначала в Кобрине, а после в Высоком Граде, при желании вы изъяснялись без, так скажем, особенностей дефекта речи…
— Да как-то… пгивык уже, знаете-ли, — пожал плечами Моисей Яковлевич. — Пгофдефогмация…