Нелтен

– А ты не идёшь плавать? – поинтересовалась Элис у мальчика, что, опустив голову, шёл со своим напарником.

– Нет, вызывают в штаб, – сухо, словно это произнёс робот, ответил Данил.

– А… – протянула девочка и добавила, – приходи, мы тут еще долго будем.

Мальчик не ответил, лишь только подходя к зданию штаба, поднял голову.

– Он потерял способности, ты же была вчера на тестовой контрольной, – к бассейну подошёл Ирк. – Из пятнадцати заданий он не прошёл ни одного. Спишут, как пить дать, спишут. Мы – лучшие, мы – элита! – повысив голос, произнёс юноша и прыгнул в воду.

– Спишут, это как так? Отправят в отставку что ли?

– Типа того, – совсем рядом проплыл Кили.

– Чего радуешься, ты следующий, если не подымешь свои результаты, – заявил Ирк и снова нырнул под воду.

– Спишут, – повторила Элис.

В её голосе не было сочувствия. Она всю жизнь только и делала, что тренировалась для одной цели – выслеживать заражённых. Это делали все дети в отряде: в этом был смысл их жизни. Поэтому они жили за городом, где было всё: чистый воздух, трава, деревья, птицы. У каждого своя комната, не хуже, чем в пятизвёздочном отеле Four Seasons – именно в нём она обнаружила свою первую жертву. У них была прислуга, еда, как в ресторане Tesla Burger, что располагался на улицах Республики и Первомайской. У них было всё, кроме детства, о котором никто ничего не знал.

Данил не появился на ужине. Элис спросила у Жанны что случилось. Она, одна из взрослых, которая всегда была рядом и служила гувернанткой. Женщина была одета строго, словно носила военный костюм, иногда улыбалась и могла погладить по голове, но это случалось крайне редко, в основном, её взгляд не сулил ничего хорошего.

– Вас завтра соберут и всё объяснят, – её лицо, как маска, не выражало никаких эмоций. – А теперь кушайте, у вас после ужина свободное время, и чтоб никаких вопросов.

– Списали? – поинтересовался Ирк и, взяв вилку, проткнул поджаренный баклажан.

– Все вопросы завтра, ешьте.

– Точно списали, он – лузер, а мы – лучшие, верно? – спросил Ирк, но ему никто не ответил.

Клиз вспомнил, как играл в бадминтон с Данилом. Кили, как гонял с ним в мяч. Элис тоже вспомнила юношу: вместе они часто сидели после отбоя и он рассказывал, как бы хотел жить в городе.

– А тебе здесь плохо? – спросила она тогда.

– Хорошо, но мы ведь тут не вечно. Стёпку и Ольгу списали, а до этого Вику и Жору, ещё был Вадька. Тебе вот сколько лет?

– Нечестно спрашивать, да и ты знаешь.

– Ага, тебе 28, а выглядишь как…

– Как?

– Вот в городе, тем, кому 28 – уже солидные тёти, а ты девочка, как так?

– Сам знаешь, – задумчиво ответила Элис.

– Знаю. Это всё те препараты, что нам дают врачи, а вот зачем?

– Что за глупый вопрос, наши способности выслеживать людей с болезнью откерс, сохраняются, если мы остаёмся детьми. Ирк, он выглядит намного старше, но у него отличные показатели: в этом месяце троих обнаружил.

– И всё же я бы хотел пожить в городе, пусть недолго, но пожить. Там люди, машины, суета, от которой тебя всего передёргивает. В этом что-то есть.

– Там грязно, воняет, и люди только и делают, что работают, но ты прав, было бы интересно там пожить. Но мы элита, верно?

– Верно, – согласился Данил.

Обычно было не принято откровенничать, каждый жил сам по себе: вечные соревнования, каждому хотелось доказать, что он лучший.

– Ты как? Почему не у себя в номере? – Элис, свесив ноги, сидела на балконе и так ушла в свои воспоминания, что не заметила как к ней подошёл Клиз.

– Ты меня напугал.

– Думаешь о нём? – юноша подсел и также, как и она, свесил ноги вниз.

– Привет, – Элис постаралась улыбнуться, но эта попытка получилась корявой, будто она терминатор.

– Привет, – ответил Клиз. – Зачем ты это сделала?

– Что?

– Ну вот это? – и на его лице появилась пародия улыбки.

– Просто была рада тебя увидеть. Разве нужен повод для улыбки?

– Не знаю, – сухо ответил юноша и, посмотрев на звёзды, лег на спину. – Тебе надо потренироваться, там, в городе, люди не такие, как мы: они могут это делать.

– А мы – не они, забыл? А если вот так, – и она вытянула губы, будто ей разрезали рот.

– Ужас, но лучше. Может не надо, она тебе не идет.

– Читала, что улыбка располагает и раскрывает душу, разве не так?

– Зачем тебе её раскрывать, ещё заболеешь, как они.

– Ладно, я пойду, – она попробовала ещё раз улыбнуться. Казалось, что делает всё правильно, но мышцы не слушались. – До завтра.

– До завтра, – сухо ответил Клиз.

– Я всё равно научусь улыбаться, надеюсь в следующий раз будет лучше.

Она поднялась, хотела ещё что-то сказать своему другу, но не смогла, поскольку не нашла слов. Сердце гулко стукнуло, девочка тяжело вздохнула и, развернувшись, ушла в свои апартаменты.

2. Вечность, что дана не всем

Орбитальная станция.

Минигород вращался в космосе. Сколько веков человек мечтал построить что-то подобное и вот творение тысяч инженеров воплощено в жизнь. Тонкий, сплетённый из миллиона нейропаутин, трос опускался к Земле, уже через несколько километров его трудно было разглядеть: сперва он терялся в темноте космоса, а после сливался с голубой планетой. Несмотря на научные разработки, трос оказался слишком тяжелым, но в то же время очень прочным. Матушка Земля, используя своё притяжение, тянула его к себе, но в то же время гравитация вращения планеты хотела выбросить его в космос. Идеальный баланс был достигнут и теперь по первому космическому лифту ежедневно поднимались платформы. Лазерный луч с Земли питал двигатели, а тот, бесшумно скользя по тросу, уносился ввысь.

Лизерли почти не спала. На станции было притяжение, как на Земле, поэтому она любила прохаживаться по галереям, где росли гигантские деревья. Вода, чистый воздух, птицы, звери, насекомые и искусственное солнце создали в космосе рай.

– Доклад, – к ней подлетел небольшой дрон и на экране появилось лицо Гомерик, что тоже жил на станции.

– Приветствую, мой друг, – голос Лизерли прозвучал, как ручеек.

– И я приветствую тебя.

– Уже? – она остановилась и посмотрела на экран.

– Да, мы собираемся через десять минут, надо решить важные вопросы.

– Я прибуду вовремя. Это опять земляне?

– Верно.

–Поступило сообщение, что замечен новый всплеск заражения откерс, – в разговор вступила Лоида.

– Они сами в этом виноваты, – добавил Санг и к Лизерли подлетел еще один дрон с экраном.

– Это так, но мы в ответе за это.

–Им не удалось проконтролировать последовательность производства сыворотки месагуен, – в голосе Гомерик послышались нотки раздражения.

– Вот и последствия.

– И тому виноват сбой в процессе.

– Верно.

– Но нам надо решить эту проблему.

– Надо.

– Я согласен.

– А как же наши клоны гоан?

– Возникли проблемы.

Они говорили как единое целое: словно один человек задавал себе вопрос и тут же отвечал на него. Сотни лет вместе (это их объединило ментально) и теперь, даже не открывая рта, они могли общаться.

– Отклонения последовали в их производстве, – сухо произнесла Санг.

– Их дар не активен, – дополнила Лоида.

– Они быстро истощаются, – заключил Гомерик.

– Больше половины, что удается вырастить, не обладают способностями к поиску заражённых откерс.

– Что же делать?

– Нужно решить.

– Увеличить производство?

– Это вряд ли поможет.

– Мы не можем так всё оставить.

– Это верно, не можем.

– Но и помочь тоже.

– Надо подумать, я иду, – закончила разговор Лизерли и мониторы на ботах тут же погасли.

Она уже много думала на эту тему. Им нужны были люди, точно так же, как людям были нужны вечные. Да, именно вечные или как они себя называли – нелтен, вернее нетленные. Женщина села в гравитационное кресло и то, незаметно оторвавшись от поверхности, заскользило между деревьев.