Время перемен 4

Мы притопали в цокольный этаж, где мужик подошел к стене, отделанной деревянными панелями. Нажал на скрытую кнопку, щелкнул какой-то вделанный в стену такой же скрытый фиксатор, и мужик одной рукой сдвинул метровый пролет стены. За ним была металлическая дверь с кодовым замком, которую он открыл, а я проверял записанный шифр с теми цифрами, которые он набирал сам – совпало. Перед нами открылась небольшая комната с грубой, не сглаженной бетонной стенкой с одной стороны, и оштукатуренной с какими-то элементами декора с другой. Посередине комнаты на полу стояла полета размерами метр на метр, а может быть, и больше из пачек отечественных рублей и немного валюты.

– Неплохо!

– Копейки, всего лишь под девятьсот лямов рублей.

Я прикинул 900 миллионов разделить на курс 35 рублей за евро, действительно немного в их деньгах. Затем придвинул тумбу и застопорил ей тяжелую входную металлическую дверь.

– Ну что, миллионер, пошли смотреть твое блюдечко с голубой каемочкой.

– Я не Корейко, так что блюдечек с каемкой у меня нет.

Мужик включил свет, подошел к грубой бетонной стене, а я, грешным делом, подумал, что он пойдет к отделанной стенке. Молодец, все наоборот сделал, где снова отжал скрытый фиксатор, и на металлических направляющих отскочила небольшая часть бетонной стенки. Он подцепил ее снизу руками и снял, поставив на пол. Передо мной в нише примерно 40х40 сантиметров была видна стенка сейфа с кодовым механическим замком. Немного оттеснив меня, он начал открывать сейф. Я смотрел за ним, снова сверяясь с его записями.

– Чего это ты ошибся на знак?

– Может впопыхах перепутал, не то сказал, сейчас открою сейф.

– Молодец, здорово придумал, я бы без твоих подсказок и не нашел бы этот сейф или промаялся бы тут уйму времени.

Я попытался его отстранить, но он ответил:

– Сейчас я еще один секрет отключу, тогда забирай мои деньги.

Я отвернулся, рассматривая деньги, лежащие сзади, а он повернулся к сейфу, заглядывая внутрь его.

В это время я тихо сделал шаг в сторону, встав полностью ему за спину.

«Вот здесь мои денежки, а ты, фраерок, получай свою пулю, меня еще никто кинуть не смог!» – заорал хозяин и выстрелил раза три в то место, где я только что стоял.

Я быстро рубанул ему по шее, после чего он обмяк и упал на пол.

– И незачем так орать, стрелял бы молча, может и попал бы. Хотя, оглушил ты меня знатно в этом склепе, ничего не слышу.

Я поднял выпавший из его руки пистолет по имени «P226» знаменитой швейцарской «SIG-Sauer», который в далеком 1981 году, то есть на момент своего появления на рынке вооружений был признан специалистами одним из лучших, а возможно, и самым лучшим девятимиллиметровым боевым пистолетом мира. Хорошая машинка, если им оснащаются подразделения спецназа флота США, ФБР, а также стоит на вооружение некоторых европейских армий, в том числе и у легендарной британской Специальной Воздушной Службы – «SAS». Теперь и в моей коллекции будет. Я собрал пули и гильзы и сложил их в карман.

Выгреб я и сейф, достав оттуда какие-то бумаги, на досуге разберусь, два диска, пару чековых книжек разных американских банков и три обоймы к пистолету. Обвязав руки клиента скотчем, я пошел в комнаты в поисках компьютера, чтобы посмотреть на содержимое дисков. Да, не обманул он меня, на каждом был записан файл с номерами и реквизитами счетов, реквизиты банка и файл с паролем. На одном из дисков я стал обладателем 250 миллионов, на другом порядка 350 миллионов евро.

Вернувшись в подвал, я перетащил плохого человека в его кабинет, наличку уложил в коридоре, закрыл фальшпанель, обмазал палец зеленкой из оставленного тут же открытого пузырька, положил иголку с ниткой, ватку и бинт. В общем, сделал все, чтобы было видно, что человек работал, потом себя лечил, в духе старинной русской пословицы «Ну что, лечить будем, или пусть живет?», и шприцом вколол ему в вену на кисти совсем чуть-чуть яда черной мамбы. Пациент умер от паралича сердца.

Теперь надо вывезти наличку. Перенеся все добро в здоровенный «Лексус» Громова, ожидающий меня во дворе, я выехал из усадьбы бывшего хозяина холдинга, состоящего из десятка предприятий, и покатил на свою квартиру.

В свежем номере газеты была статья журналиста Владлена Бабкина под заголовком «Никто не уйдет от расплаты за дела свои».

Глава 5. Воспитатель

Я полностью рассчитался с хозяйкой, затем в тот же день купил «УАЗ Патриот», загнал обе машины в лесочек за городом, перегрузил деньги, отогнал «Лексус» подальше от места перегруза, чтобы протекторы моего нового авто не засвечивать рядом с тачкой убитого. Затем пешком вернулся по шоссе к «УАЗу» и поехал подальше из этого города.

Мой выход в свет начинался с напяливания парика, накладывания на подушки пальчиков маскирующего узор "грима", в  общем, я здорово свыкся с этими атрибутами своего бытия, как женщина, которая каждый день занимается «мэйк апом» своей внешности. Ничего, личная  безопасность стоит потраченного времени и некоторых неудобств. Совершив несколько подвигов, я подался в глубинку, поближе к лесам, к знакомым мне по прошлой жизни местам, то есть под Улан-Удэ. Проехав городок Тарбагатай, с которым связаны события, во многом помогшие мне во второй жизни, остановился в Гусиноозерске. Вокруг леса, до границы с Монголией километров 100 будет, цивилизация лишь в центре городка – хорошее место пересидеть. Поселился я недалеко от исторической  улицы с названием Кяхтинский  тракт, но в глубинке переулочков, практически на окраине. Недалеко протекала речка Тухумка, высилась гора Бабка, и блестело бирюзовым цветом Гусиное озеро – благодать.

«Хозяйка, – обратился к женщине лет под 35, ковыряющейся в огороде, – никто тут жилье не сдает?»

– Никто, кому же тут сдашь-то его!

– Мне, например.

– Так селись, коль не побрезгуешь, хочешь в доме, хочешь во флигеле, по оплате много не возьму.

Осмотрел я и то, и то, и решил остановиться на деревянном флигеле.

– Хозяйка, вы непротив, если я кое-что подремонтирую?

– Не против, только меня в известность поставь наперед.

– Хорошо, наперед и поставлю.

В принципе все было по-спартански  минимально: металлическая кровать эпохи Сталина с матрасом, старенький шкафчик для вещей, столик и пара табуреток. Из неудобств отопление было печное, туалет на улице или «ночная ваза» типа ведро, если холодно выходить, да вода набиралась в колодце на улице – обычное деревенское жилье.

– Ничего, пересижу немного в этой глухомани, поработаю на земле, порыбачу, а там что-нибудь придумаем. Годы-то идут, не мальчик уже,  к земле привыкать пора, а дальше подамся назад в цивилизацию, да и Джорджу пора придет выехать из России.

В общем, пожил я пару дней, да и занялся прогрессорством  на отдельном участке. Нанял бригаду работяг, они мне пробурили скважину, я выкопал полутораметровый колодец, обложив его кирпичом и установив водяной насос, прокопал траншеи в дом и во флигель, сделал трубную разводку, вырыл сливную яму, также обложив ее  кирпичом. Причем от повышенного энтузиазма, чуть было не стал копать яму глубже, чем высота  лестницы. Затем купил водонагреватель, повесив его в доме. Попутно, шабашники пристроили утепленный деревянный душ к уличной баньке, куда я так же подвел воду и трубы слива. Тетка молчала, лишь покачивала головой. Совершив этот трудовой подвиг, мой энтузиазм закончился, и я стал просто жить, ходя на рыбалку, гуляя по лесу и собирая грибы.

С Еленой Николаевной Прищепиной мы подружились. Во время работ она частенько приглашала меня поужинать, а за этим делом разговаривали о жизни. Она была директором детского дома, поэтому хлопот у нее хватало. Дело шло к школьным каникулам, что тоже добавляло суету.

– О чем печалитесь, Николаевна?

– Да вот, финансирование домов-то неважное, преподавателей нет, никто идти не хочет. Работать тоже тяжелее стало – дети стали другие, чем когда я начинала, какие-то малолетние бандиты.