Страница 95 из 112
Глава 22 Роммель под Полтавой
Паськовка 25 сентября 1942 года
Старший лейтенант Семен Филимонович Родимчик был всего двадцати четырех лет от роду, но уже успел повоевать. В начале сорок первого года он был призван в РККА из запаса, сумел себя хорошо показать и очень скоро оказался в артиллерийском училище, которое закончил в самом начале сорок второго. Но мучения его только начинались. По-настоящему трудно пришлось в учебной части, фактически, где он уже учился не просто воевать, а в составе того расчета, с которым потом пойдет на фронт: учеба и боевое слаживание в одном флаконе. Младший лейтенант получил под свое начало артиллерийский взвод из 2-х трехдюймовых орудий, это были новенькие ЗИС-3, при этом особенный упор делался на обучение тактике противотанковой борьбы, умение маскировать орудие, выбирать позицию, бить наверняка, прошла и обкатка расчетов танками — да чего только не было, и уже не на уровне учебно-показательных занятий, а максимально приближенно к боевой обстановке. За успехи в учебе получил лейтенантские погоны, но на батарею его не поставили: опыта нет. В начале августа его часть (51-ю отдельную истребительно-противотанковую бригаду) погрузили в эшелоны и отправили в Первомайск, а потом в сторону фронта. Узлы противотанковой обороны располагались в нескольких километрах от передовой, тщательно маскировались, но при этом мало кто сомневался, что немецкая разведка постарается вскрыть опорные пункты. Первый бой он принял у села Красные Окна, вот только после прошедших боёв окна стали черными, там, где они еще остались. Село было довольно большое и богатое, но пару раз каток боевых действий прокатился по нему, почти полностью сровняв дома с землей, а само поселение и окрестности вокруг него были исчерчены кривыми линиями обвалившихся окопов. Даже церковь превратилась в развалины, слишком уж хороший наблюдательный пункт там получался. Противотанковый опорный пункт располагался неподалеку от перекрестка двух дорог, да еще и с фланга упирался в речушку, приток Днестра, грязный и мутный ручей, разбухший от прошедших дождей. Ливни сделали берег речушки топким, что придавало позиции какую-то дополнительную устойчивость. Восемнадцатого августа неподалеку от их позиций расположилась гаубичная батарея. Это было неспроста! Вот только танковых частей рядом не наблюдалось. Как-то не похоже было на начало наступления. А рано утром девятнадцатого Семен впервые услышал, как по-настоящему говорит Бог Войны. Загрохотало так, что не помогали даже открытый рот, все равно все на пару часов оглохли! Хорошо, что после такого обстрела немцы не полезли в атаку! Они потом полезли! И эту бесконечную (как ему казалось) вереницу танков невозможно было остановить! А они сумели! Остановили! Пусть на пару часов, но запнулся враг, наткнувшийся на их узел обороны, пошел в обход — на минное поле, потом нарвался на артиллерийскую засаду, потом снова ударил по их позиции, мощно, настолько, что пришлось отходить! Они еще несколько раз становились в оборону, выбивая немецкие танки, но им все время везло: основной удар приходился немного в стороне, им доставалось только при маневрировании вражеских колонн. Но вот под Кривым Озером, на подступах к Первомайску везение закончилось: немецкая авиация смогла прорваться к позициям их батареи, которую просто не успели как следует замаскировать — не хватило времени. От его взвода остался только он, командир, наводчик Патрыкин да ездовой Хасанов. В Кировограде он получил новый взвод, правда, Охрим Авдеевич Патрыкин, видавший виды хитроватый мужичок откуда-то из сибирских глубин, каким-то чудом оказавшийся в составе Южного фронта, остался с лейтенантом Родимчиком, хороший наводчик на любой батарее на вес золота. У сельца Калиновка он вступил в бой с новым взводом. Воевали хорошо, Роммель не пер буром, его танки отчаянно маневрировали, искали слабину и раз за разом прорывались, заставляя наших отходить с боями к Кременчугу. Тут, около этого города он стал командиром батареи, которая до последнего снаряда прикрывала отступление наших частей на левый берег Днепра. Комбата убило в самом начале боя, от батареи осталось всего два орудия, вроде бы материальной части не стало больше, но таким обычным для войны макаром, за мужество и упорство у боев под Кременчугом Родимчик стал старлеем. На войне командир быстро растет, быстро и погибает. После этих боев и Семен, и его батарейцы считали себя ветеранами и имели на это все права. Сейчас их батарея заняла позицию у села Паськовка. У них оставалось все тех же 2 орудия ЗИС-3, правда, на опорный пункт выдвинули батарею ЗИС-2 из трех орудий и два 85-мм зенитных орудия. Передний край обороны проходил у Зимовцев, там располагались траншеи пехоты, прикрытые минными полями и линиями колючей проволоки.
— Охрим, посмотри, как тебе вот то местечко?
Лейтенант на своей батарее панибратства не заводил, но наводчик Патрыкин, имея статус «суперветерана», все-таки с лейтенантом уже не один бой прошел, имел какие-то дисциплинарные поблажки. Учитывая, что за спиной наводчика была еще и Финская, то…
— Этого овражка, товарищ лейтенант на карте нету, а только там такая яма с водой, что танки обойти должны. Так мы там пристрелялись…
— Ориентир?
— Четыре…
— Ясно. Вот оно! Лейтенант черканул карандашом по карте в планшете, обозначая овражек, который и овражком назвать было сложно.
— Товарищ лейтенант, скажите, это ведь то поле, где шведов били?
Семен поднял глаза. Это заряжающий Мишка Романов, вот уже неугомонный тип.
— Нет, рядовой Романов, твой неполный тезка, Петр Романов бил шведа к Полтаве ближе. Город разросся, там сейчас дома стоят, ну и памятник, конечно же.
— Так что, товарищ лейтенант, мы до этого самого города отступать будем, чтобы оттуда немца погнать?
— Зачем? Ты скажи, Миша, что слышал ночью?
— Технику слышал. Только тихо как-то.
— А теперь сам посмотри: что-то большое тихо ехало недалеко от нас. Так?
— Так.
— А поутру ни слухом, ни духом… Так?
— Так.