Страница 23 из 112
Глава 6 Битва за Одессу
Москва. 1 августа 1942 года
Беляевка. 16 января 1942 года.
Василь Мирошник был чистокровным хохлом, если можно считать чистым хохлом полутатарина, четвертьеврея, и там еще по восьмушке каких-то непонятных кровей, скажем спасибо бабушкам, которые путали свои гены если не с французами, так с греками или армянами, или вообще с немцами, что могло быть и одной шестнадцатой частью. По лицу Вася был чисто татарин — высокие скулы, раскосые черные почти что глаза, смуглая кожа, по говору — чисто еврейский торгаш с Привоза, по своей сути — морская душа, пусть и гражданского Черноморского пароходства. Эту линию окопов они копали не сами — местные граждане и гражданки, которые еще остались в городе, были привлечены для саперных работ. Но и моряки-добровольцы, из которых усиленными темпами создавали батальоны морской пехоты, к этим укреплениям руку приложили. Их 3-й батальон морской пехоты «Молдаванка» получил такое наименование потому, что в него вошло много ребят с Молдаванки и тут почти все знали друг друга и не только в лицо. Вася аккуратно чистил полученную «Светку». Ему лично СВТ нравилась, хорошая машинка, не трехлинейка, говорят, что капризная. Так все барышни капризничают, чего уж там! Зато, когда заговорит, так просто заслушаешься! Может покрикивать, может так загнуть целой фразой, не всякий боцман так красиво зарядит очередью по супостату. Тут в окоп свалился Самуильчик, Самуил Рохман, здоровый грузчик из порта, местный авторитетный товарищ. Он с Васей в одном доме живет. В их батальоне портовых раз-два и обчелся, они больше в батальонах городского ополчения. Самуильчик второй номер станкового пулемета, первым номером еще один сосед Васи — Георгий Кастаниди, этот с буксира матрос, потомок какого-то известного художника, в армии освоил пулемет, оказалось, что ему «Максим» по душе, а тягать агрегат и ленты к нему — так вот тут Самуильчик, не самый высокий, но огромный по всем остальным габаритам товарищ — самое то.
— Вася, у тебя табачок остался? Курить хочется, спасу нет! Ты же всегда куришь мало…
— Не мало, а редко, трубка, Сёма, торопливости не терпит. Поэтому табачок у меня есть, да, только кажется мне, Самуил Рувимович, что ты свою махорку зажал, а тыришь у меня больше по привычке.
— Нет, Василий, ты не прав! — это вступил в разговор Георгий. — Покажи ему, Сёма.
Самуильчик вытащил из-за спины автомат ППС, который в его огромных ладонях казался совершенно игрушечным, несерьезным, детским.
— Отдал за него трехдневную пайку махры. А то мне еще и трехлинейку таскать — оно как-то не с руки. А в бою пригодиться.
— У нашего старшины все через махорку решается. — сообщил далеко не новость Жорик Грек (он же Георгий Кастаниди).
— Не всё. — сообщил товарищам Вася. Хитрый татарин уже собрал свою СВТ, вытащил из вещевого мешка оптический прицел и стал его прилаживать на законное место.
— Вот что самогон животворящий делает! — сообщил друзьям, которые при виде прицела выпали в осадок, а теперь, затаив дыхание, смотрели, как их боевой товарищ священнодействует, вооружая свое оружие добытой не самым законным путем, оптикой.
— Мне бы пристреляться! — Сообщил он товарищам, закончив прилаживать оптику. Приложил винтовку к плечу, прищурился, заглянул в окуляр прицела, вздохнул, выдохнул:
— Зверь! — выдал авторитетное заключение. Самуильчик и Жорик по очереди посмотрели в оптику, одобрительно покивали головой, тут Грек (самый глазастый из их кампании) заметил:
— Чингиз, смотри, видишь того военного моряка, он с нашим комбатом у холма отирается? Это артиллерист с «Грузии»[1]. Так что, когда начнется, сможешь и пристреляться.
В этот день пристреляться надо было не только Василию Мирошнику по прозвищу Чингиз.
Штаб Одесского военного округа
16 января 1942 года
В шутке Софронова без слов было слишком много от правды. Как и с кем защищать Одессу действительно было непонятно. Штаб Приморской армии занял помещения штаба Одесского военного округа (тут был самый мощный узел связи), здесь же планировалось разместить командование Одесского особого оборонительного района (флотских военачальников). Командующим Приморской армией оставался Софронов, командующий флотскими соединениями, фактически, комендантом морской крепости Одесса, был назначен контр-адмирал Гавриил Васильевич Жуков, который прибыл в штаб почти сразу же за нами и принял участие в нашем разговоре. Надо сказать, что коллектив помощников мне понравился: про сухопутного генерала я уже немного говорил, а вот про морского (адмирала) нет. Жуков был человеком полным, громогласным и очень энергичным. Воевал в Испании, имел большой опыт службы как на канонерских лодках, что было особенно важно для города, так и на крейсерах. Во время первого штурма Одессы румынами, которые до города не дошли и штурмом это называть было неправильно, проявил таланты отменного организатора. Сумел перестроить работу всего города в интересах фронта. Очень аккуратно отнесся к эвакуации предприятий, оставив в городе те, которые были необходимы для нужд фронта: механические и ремонтные мастерские, портовое оборудование, госпиталя и т. д. Но сейчас даже он находился отнюдь не в приподнятом настроении. На мой прямой вопрос ответил прямо:
— Если бы сюда румыны шли, так хоть одна армия, хоть две — отбились бы, как от мух… ну, не так просто, но отбились бы. А вот против танковых клиньев… это да… вопрос.
— Скажите, Гавриил Васильевич, а какой опыт у ваших кораблей по нанесению артиллерийских ударов по заданным координатам? — перевожу разговор чисто в деловое русло.
— Слабоватенький, Алексей Иванович, мы на учениях больше по площадям… да по площадям.