Страница 47 из 48
Эпилог.
Эпилог.
Ранним утром запойный сталкер по прозвищу Дихлофос, проснувшись после очередной попойки, обнаружил пропажу своего рюкзака. «Ну и хрен с ним!» - подумал пьянчуга. Это был далеко не первый случай, когда у него бесследно исчезали вещи. Иногда он сам их терял, а случалось и так, что товарищи собутыльники бессовестно присваивали имущество упившегося в хлам добродушного мужика. Обычно, люди злоупотребляющие спиртным в Зоне не задерживаются - быстро погибают в аномалии или становятся жертвой голодного монстра. Дихлофос являлся исключением из правил, но ничего сверхъестественного в этом не было – он уже много лет не покидал территорию бара «100 рентген». Славные дни его сталкерских походов завершились после того, как он на спор, голой рукой выхватил «Слизняка» прямо из «Холодца». Само собой разумеется, безумное пари было заключено после нескольких стаканов “беленькой”. Теперь бывший сталкер промышлял не добычей артефактов, а тем, что старательно запоминал сплетни и рассказы. Узнав что-то более-менее интересное, он умышленно перевирал услышанное, добавляя сухим фактам красочности. Уставшие сталкеры, отдыхая у костра после вылазки, с удовольствием слушали престарелого сказочника, делились с ним едой и выпивкой. Бармен, сочувствуя однорукому калеке, позволял доедать объедки, изредка наливал пол ста, а иногда даже дарил что-нибудь из поношенной одежды.
Посетив отхожее место, Дихлофос направился к бару, в надежде подлечить там своё жестокое похмелье. Поёживаясь от холодного утреннего тумана, он крался вдоль обшарпанных стен, старательно избегая встречи с патрулями «Долга» - те его почему-то не любили, и при возможности всегда норовили пнуть. Вся эта территория была частью большого заброшенного завода, в пустых цехах горели костры, согревая спящих сталкеров.
Когда до входа в забегаловку оставались считаные шаги, продрогший пьянчуга заметил троих бодрствующих, греющихся у огня. Экипированы они были одинаково, и если бы не очевидная разница в возрасте и телосложении, то отличить их друг от друга было бы сложно. Двое были среднего роста, один из них седой, а второй лысый, они сняли с себя лицевые щитки и капюшоны, а третий, самый щуплый, лица не открывал.
«Ух ты, «Сева», и рюкзачки натовские – ребята не бедствуют.» - отметил для себя Дихлофос. Не смотря на преклонный возраст, остроты зрения он не утратил, к тому-же неплохо помнил местных обитателей, а этих видел впервые.
- Кто такие, почему не знаю? – пробормотал он себе под нос. – Надо познакомиться, может что новенькое расскажут, или меня послушают да здоровье поправить помогут. Заодно и согреюсь.
Ему, как опытному попрошайке, хорошо были известны все риски сопровождающие подобные попытки знакомств. Случалось разное, от изощрённых оскорблений до банального рукоприкладства, но он относился к таким неприятностям как к издержкам профессии.
- Кто ходит в гости по утрам - тот поступает мудро! То тут сто грамм, то там сто грамм, на то оно и утро! – пропел побирушка, приблизившись к незнакомцам. Таким способом он привлёк к себе внимание и откровенно намекнул на причину своего визита. – Доброе утро, уважаемые! Вы позволите нищему калеке ненадолго присоединиться к вашей компании?
- Я так понимаю тебя мучает похмелье, а купить водки ты не можешь – денег нет. – довольно грубо ответит тот, что постарше. – Если это всё что тебе нужно, то на вот, возьми и больше к нам не обращайся или схлопочешь по шее. – с этими словами он бросил к ногам дурно пахнущего оборванца пластиковую бутылку минералки. – Не смотри на тару, содержимое тебе понравится.
Обрадованный такой неожиданной щедростью, счастливый пьяница поднял подарок и прижав его к груди культей, скрутил крышечку. Седой незнакомец не соврал, это была водка. Несколько глотков без закуски обожгли пищевод и по телу пошла волна приятного тепла. Теперь Дихлофос чувствовал себя обязанным отблагодарить своих благодетелей и решил поведать им то, что услышал вчера в баре, разумеется внеся собственные поправки.
- Позвольте мне выразить свою искреннюю признательность и восхищение вашим альтруизмом. Так уж случилось, что по стечению трагических обстоятельств я лишился возможности добывать себе на хлеб насущный традиционным для сталкеров способом. Безвыходная ситуация вынудила меня искать альтернативные источники средств существования. С тех пор ваш покорный слуга собирает самые увлекательные из историй, происходивших на смертельно опасных территориях Зоны и поведанных очевидцами. Вы оказали мне неоценимую помощь в минуту крайней нужды и теперь я хочу усладить ваш слух повествованием о героизме и самоотверженности одного из знаменитейших бойцов «Долга», сталкера по кличке Соболь.
Весь этот пёстрый монолог был произнесён заплетающимся языком захмелевшего небритого калеки, одетого в грязную, потрёпанную куртку. По лицам слушавших было отлично видно, как раздражение, вызванное назойливостью наглого алкаша, сменилось сперва удивлением, а после и явным интересом.
Мало кто знал, что этот отброс общества, до своего появления в Зоне, был литератором, лектором на филологическом факультете педагогического института. Случилось так, что одна из отстающих студенток заметила его привычку захаживать в бар после работы, и в один из вечеров составила ему компанию. Честный педагог не соблазнился откровенными нарядами юной аферистки, но клофелин одинаково действует на всех. На следующий день барышня подошла к нему с фотографиями порнографического характера, на которых были запечатлены она и, соответственно, он. Всё могло бы пройти тихо - девушка получила желаемый зачёт, но у неё был парень, с которым она решила расстаться. Как в его руки попали компроматные фото значения не имеет, главное, что в результате дело получило огласку. Спасаясь от позора, судебного разбирательства за совращение несовершеннолетней, и мести бывшего авторитета, отца хитроумной ученицы, перепуганный и конечно-же пьяный педагог сбежал в Зону.
Но это прошлое, а сейчас, хмельной и воодушевлённый откровенным интересом, Дихлофос сделал ещё пару глотков и начал своё повествование:
- Наведался я давеча в «100 рентген», пахнет от меня не очень, потому народ тамошний мои визиты не шибко празднует. Благо Панас Федорович, бармен наш, человек весьма сострадательный, а потому дал приказ Гарику, охраннику своему, пускать меня в загородку, где в бочках соления квасятся – запах маринада все прочие ароматы отбивает. Как за полночь, так мужички уже прилично выпившие и историй просят, вот тут-то мои байки и идут в ход. Это трезвые от меня нос воротят, а пьяному всё едино, водка она как смерть – всех ровняет. Сижу я значит в своём углу и кушаю то, что с прошлого вечера посетители не доели, а за столиком, в аккурат рядом с решёткой, Лука с приятелями своими вечеряет. Он по обеду из дальнего рейда вернулся, его учёные через Агропром на Болото посылали. На кой ляд им это надо было, он не сказывал, а даже если и обмолвился, так я того не заметил. В общем, довелось ему в компании чистонебовцев ночь пересидеть, и был там один мужик, Краюхой кличут, так вот он рассказывал, как на базе ихней слыхал от соклановца своего, что ходили они малой группой в тайную лабораторию, о которой никто доселе и не слыхивал. Вёл их сталкер бывалый и в Зоне известный, тот самый Соболь о подвиге которого я вам и хочу поведать.
Началось всё давно, сразу после второго взрыва. У одного служивого, что периметр охранял, дочка заболела, и ни какие лекарства ей не помогали. Так мучилось бедное дитя, что жена солдатика этого от горя и безысходности руки на себя наложила. Схоронил он жёнушку свою, взял на руки кроху едва живую и пошёл в Зону. В те времена линия обороны только строилась и пересечь её можно было за бутыль самогона, а если нужные места знать, то и даром пройти получится. Зачем он ребёнка больного в аномалии понёс? Тут малость пояснить требуется. Когда учёные из «О-Сознания» в свои гробы научные ложились, один из них отказался к ноосфере подключаться и пока остальные с ангелами общались взрыв организовал, так Зона и получилась. С тех пор хозяева стараются нечисть потустороннюю сдерживать, а когда невмоготу им становится – отдыхают малость, тогда выброс случается. Это демоны на землю выходят и в животных вселяются, а те, по причине демонического вмешательства, мутировать начинают. Но дело не в хозяевах, а в иуде, который всех предал и на базе подземной схоронился. Проведал наш служивый, что этот искариот проклятущий может в своей лаборатории любую хворь исцелить, вот и пошёл к нему за помощью. Ради родной кровинушки, любящий отец и душу дьяволу продаст. А учёный этот чистой воды маньяк был, любил опыты на людях ставить, да в мозгах ихних копаться, согласился девочку лечить, но в обмен потребовал, чтоб она навеки с ним осталась. У него, садиста этого образованного, от электромагнитных полей и химии всякой импотенция приключилась, своих детей он иметь не мог, вот и решил, по случаю, чужого ребёнка себе забрать да гадину себе подобную из него воспитать. Подумал мужик, и согласился, так дочка хоть живой будет, а потом её и спасти можно. Пока чокнутый профессор целительством занимался, солдата взаперти держал. Когда девочка выздоровела, то позволил он ей с отцом попрощаться, а сам смотрел как они обнимаются и плачут – уж больно ему людские страдания нравились. Опасаясь мести, хотел бессердечный учёный убить доверчивого родителя, но потом подумал, что в этом мало боли и прежде чем отпустить, стёр бедному солдатику память. Не смог тот мужик из Зоны уйти, хоть и не помнил ничего, да сердце у него болело, влекло к дочери, вот он и остался. Ходил по проклятой земле, искал чем пустоту в груди заполнить, так и стал сталкером получив новое имя – Соболь.