Страница 10 из 15
Я заметил, что все руководители и охранники прогибаются, в первую очередь, перед Бубенцовым и все ему докладывают. Пунша всерьез никто не воспринимал, к нему относились как к пассажиру, который скоро сойдет. Служба безопасности «Интерпродукт-Capital» состояла из двух перевербованных Бубенцовым агентов Хаповязова – Чеботарева и его сына. Эти люди ожидали от Пунша увольнения в связи с недоверием, но Бубенцов обнадежил их, пообещав, что этого не случится. Так что им нужно было угождать кормильцу и сливать ему всю информацию. Навязанный Пуншу балласт в машину сопровождения, Роговицкий и Назаренко, были ушами и глазами Ивана и докладывали ему обо всех передвижениях и встречах старшего компаньона. Роговицкий и Назаренко понимали: благодарить за то, что у них есть работа, они должны не Пунша, а Бубенцова. Я для этих двоих был недругом, поскольку открыто говорил Пуншу, что они черти, и их надо гнать. Все милиционеры, охранявшие офис «Интерпродукт-Capital», также выслуживались перед Бубенцовым, поскольку работали в рамках договора между ним и руководителем своей конторы. Их зарплата, как и премиальные, зависели от умения красиво выслужиться перед молодым коммерсантом.
В машине Пунша водителем был Владимир Жуков, охранниками, посменно, – Александр Федоренко и Олег Леонов. Это были ничем не мотивированные, безразличные – как к личной безопасности, так и к безопасности Пунша – люди, не имевшие ни малейшего представления о делах своего «подопечного». Бубенцов, поскольку он знал практически все о качестве работы охраны Пунша, мог это использовать в своих целях. Исключением для него оставался доступ к информации об охранных мероприятиях моего ЧОПа, что его явно нервировало. Такое положение дел с охранными структурами было не в пользу Пунша. А если учесть жизненное кредо Вани Бубенцова, что в бизнесе нет и не может быть друзей, и «боевую» обстановку, в которую Пунш попал уже в немолодом возрасте, то ситуация не сулила ему ничего хорошего. К тому же, в «лихие» девяностые частенько случалось, что компаньоны-коммерсанты заказывали убийство друг друга из-за доли в бизнесе или для того, чтобы свалить на убитого ответственность за хищение денег.
Через некоторое время после встречи в ресторане «Губернаторский» учредители банка МКБ, которые не любят шутить, начали названивать Пуншу с угрозами и требовать встречи – мол, надо разобраться по-хорошему. В итоге Пунш согласился встретиться наедине с Виталием Елизаровым, которого знал с 1997 года, и между ними сложились приятельские отношения.
Встреча состоялась в офисе «Интерпродукт-Capital» в апреле 2002 года, незадолго до последнего дня рождения Пунша. Елизарову было проще убедить Пунша вернуть деньги, поскольку до него с горе-кидальщиками уже поработали: Хаповязов, Дигоевский и страх, у которого глаза велики. Пунш при беседе с Елизаровым допустил очередную ошибку, которая еще больше опустила его в глазах соучастников мошенничества. Несмотря на то, что они с Бубенцовым не расписывались на кредитных договорах, и он мог отправить Елизарова к «фунту» Дронову или к Катеньке Крысиной, Пунш испугался и подтвердил получение ими кредитов в МКБ. А когда Елизаров заявил, что они с Бубенцовым принесли людям страдания и горе своими действиями, что это их последняя встреча, и надо договариваться прямо сейчас, Пунш окончательно потерялся и выразил готовность погасить кредиты, согласно договоренности с Дигоевским, в период с декабря 2002 года по март 2003 года. Чтобы закрепить успех, Елизаров велел Пуншу позвать молодого коммерсанта Ваню Бубенцова, с которым он раньше знаком не был. После знакомства он пригрозил обоим аферистам, что, если деньги не будут возвращены, согласно установленному с Пуншем графику, то полетят, прежде всего, их головы. И приведя напоследок несколько примеров того, как спрашивали с крыс в «лихие» девяностые, уехал.
Бубенцов пламенно возненавидел Пунша за то, что тот собрался возвращать долг. Как же так, ведь они уже договаривались, что ни под какими предлогами деньги отдавать не будут! Зачем было кидать Дигоевского – чтобы просто подержаться за добычу и затем ее вернуть? Где смысл, и почему Пунш распоряжается его миллионами? Посмотрев на Пунша с презрением, как на что-то ненужное и мерзкое, Бубенцов обратился к нему без всякого уважения, на «ты»:
– Зачем ты это сделал, Володя?
Пунш потерял дар речи от такой наглости. Злая энергия, которую Бубенцов вложил в свои слова, выбила у него почву из-под ног, сердце забилось часто и громко, лицо стало бледным, как у покойника. Взглянув на Бубенцова просящим понимания взором, Пунш попытался объясниться, но так и не смог найти слов. Таким Пунш никогда Бубенцова не видел, хотя знал его со времен его младенчества, когда нянчил милого бэби Ванюшу на руках… После визита Елизарова отношения между Пуншем и Бубенцовым испортились окончательно, ссоры участились и происходили в основном из-за денег. Двоеначалие в «Интерпродукт-Capital» шло к своему логическому завершению, должен был остаться кто-то один – или Пунш, или Бубенцов. Боливар не выдержит двоих.
Как-то в один из дней, работая у себя в офисе с документами, я повнимательнее прочитал подписанный мною и Бубенцовым договор купли-продажи доли в «Интерпродукт-Capital» и прилагавшийся к нему акт приема-передачи. В акте, к моему удивлению, вместо моей фамилии оказалась чужая, незнакомая. Такой некорректно оформленный документ никакой юридической силы не имел и, соответственно, не был бы принят к регистрации в Регистрационной палате.
При встрече с Бубенцовым я спросил:
– Что это?
Прочитав акт, Бубенцов извинился и убежал исправлять ошибку к юристу. Вернувшись через некоторое время, сказал:
– Юрист уже ушел, завтра все исправим.
Я напомнил Бубенцову про ошибку в акте приема-передачи через несколько дней, поскольку «завтра» несколько затянулось. Опять извинившись, Бубенцов убежал к юристу, но вернулся уже с новым договором купли-продажи и актом приема-передачи, где указывалось, что мне причитаются не 25 процентов, а 20.
– В чем дело, что за игры?
– Это чтобы не было проблем с антимонопольным комитетом.
С вопросом, какова же моя доля – 20 или 25 процентов, я обратился и к Пуншу. Выслушав объяснения Бубенцова, он сказал:
– Хорошо, Саша. Пусть в договоре будут значиться 20 процентов, но при всех наших расчетах по факту будут 25.
Подписав новый договор купли-продажи 20-процентной доли в компании «Интерпродукт-Capital» и акт приема-передачи, я поинтересовался у Бубенцова:
– Кто будет регистрировать договор: ты или я?
– Не волнуйся. Мой юрист все сделает, как надо и в лучшем виде.
Я поверил Бубенцову с трудом и только потому, что этот разговор происходил в присутствии Пунша.
В начале июня 2002 года охранники моего ЧОПа без особого труда вычислили подозрительных людей, наблюдавших за офисом «Интерпродукт-Capital». Незнакомцы появлялись перед приездом Пунша и Бубенцова, увидев их, кому-то отзванивались и сразу уезжали. Мои охранники вступили с наблюдателями в жесткий контакт, чтобы выяснить цель их пребывания в этом месте и в это время. Гости вели себя агрессивно, ведь их раскрыли, а это свидетельствовало о низком уровне их профессионализма. Я доложил об этом Пуншу и посоветовал ему и Бубенцову не появляться в офисе неделю, пока я не установлю, кто послал этих людей. Начальник службы безопасности «Интерпродукт-Capital» Чеботарев был очень недоволен такой ситуацией, ведь она явно показывала его ненужность в компании.
Через несколько дней в офис «Интерпродукт-Capital» стали врываться судебные приставы со спецназом, кричавшие, что если их не впустят, то они выломают двери. Но офисные охранники-милиционеры двери не открыли, а грозились открыть огонь из автоматов в ответ на противоправные действия. Когда приехали руководители обеих сторон и стали разбираться, выяснилось, что наблюдатели, крутившиеся возле офиса, доложили куда следует и указали фактический адрес «Интерпродукт-Capital». А суд выдал исполнительный лист на арест документов и имущества по юридическому адресу компании кидальщиков.