Страница 96 из 103
Ничего удивительного в том, что у выданной братом замуж за их родного дядю Латаны родился увечный ребёнок, для попаданца не было.
Прирождённый паралич руки у Дина магия Лечения, после многократного применения, устранила, но вот говорить мальчик так и не мог. Слышать слышал, но молчал.
— А я думал, что…
— Это же болезнь сознания, Игорь, разума, — принцесса Ливорская последовала примеру собеседника и тоже упёрлась ногой в фальшборт, — Лечение тут бессильно. Только, хуже всего другое. Я не могу всё время быть с моим мальчиком. Брат, он… он знает, что имей я возможность забрать сына, никаких рычагов влияния на меня у него не останется. А на Роухане полно мест, где принцессе Ливора, дочери короля Вернига Первого Великого будут очень рады. И не только готовы предоставить в управление или даже владение какую-нибудь провинцию, но и начать планировать моё возвращение в Ливор в качестве… мой брат ведь бездетен.
"Тоже, поди, плод любви близких родственников", — подумал землянин. Вслух он произносить это, конечно, не стал. Предпочёл дальше послушать аристократку.
Да, никаких тайн она ему не открывала, говорила о вещах, которые, как говорится, широко были известны в узких кругах. Но Егорову, пришедшему из другого мира и, потому, по уважительной причине, ещё ничего толком не знавшего, беседа с Латаной была жутко интересна и поучительна.
О многом, правда, Игорь и сам догадывался, проводя аналогии с земным средневековьем, а что-то открывалось для него с совсем неожиданной стороны.
Его принцесса, оказывается, состояла в родстве почти со всеми монаршими семьями континента, даже с императорской. В Герцогствах, куда они направлялись, так почти каждый второй правитель приходился ей или дядей-тётей, или кузеном-кузиной той или иной степени близости.
И не было ни одного среди них, кто относился бы к Латане с большими неприязнью или подозрительностью, чем единокровный брат, включая и пытавшегося устроить её пленение исквариальского короля. А герцогством Нейторским, куда сейчас стремилась принцесса, правил муж её кузины Камалии, самой близкой и лучшей подруги Латаны, если, конечно, не считать графиню Фемилу Готенскую — Игорь сразу же вспомнил ту "мышь белую" из-за которой у него возникла ссора с пелонским торгашом.
— Тогда тебе и вовсе не нужно возвращаться в этот Пелон, — сделал вывод попаданец, — Не очень приятный городишко, я скажу. Какой-то…
Егоров вовремя прикусил язык. Скажи он то, что думал — про грязь на улицах, про не чистящиеся вовремя сточные канавы, о чудовищно жестоких расправах и о трупной вони от подолгу не убираемых тел казнённых — это прозвучало бы упрёком его собеседнице в гораздо большей степени, чем городским властям.
— Думаешь, я люблю этот город? — с Латаны слетела маска, обнажив её горечь напополам с ненавистью, — Будь я полностью вольна в своих действиях, всех бы в нём… почти всех… перепорола, — Игорь, скосив глаза, увидел, как молодая женщина сжала кулачки так, что побелели костяшки пальцев, — Слышал, наверняка, как меня прозвали? Крольчиха. Сожгла бы этот… мерзкий…
— Это да, — с серьёзным видом кивнул Егоров, — За такое прозвище, стопудово данное из зависти — ты ведь догадываешься, какая на самом деле у тебя удивительно красивая улыбка? — тебе непременно надо было бы превзойти Нерона… был такой… да, неважно. Вовремя, и тебя свергли, и я с друзьями смылся из Пелона. Иначе быть бы мне запоротым, да потом ещё и в дыму задохнувшимся.
Тут до герцогини дошло, что она ляпнула, и Латана поспешила оправдаться.
— Тебя бы я не тронула, — она положила на его ладонь свою, холодную, как у лягушки — на палубе было прохладно от усиливавшегося ветра, а свой плащ принцесса оставила в отсеке, красуясь в одной только куртке, — Я иногда ерунду говорю. В сердцах. Ты мне очень нравишься… с тобой интересно… я…
— Не случись того, что случилось, герцогиня Пелонская о существовании Игоря Егорова никогда бы и не узнала. Разве что, решила бы и без вторжения исквариальцев бежать.
— А у меня в самом деле улыбка красивая? — герцогиня вновь внимательно посмотрела на землянина и, увидев искренность его утверждающего кивка, почему-то вдруг сникла и вернулась к основной теме беседы, — Если бы я имела возможность как-нибудь забрать из королевского дворца Дина, я навсегда бы покинула Ливор. Император Гира-Туана — он мне приходится троюродным дедом — сразу после смерти моего отца через своего посланника предлагал мне на выбор, или должность первой дамы-распорядительницы при своём дворе, или управление северо-восточной провинцией. Уверена, он и сейчас примет дочь своей любимой племянницы… а, впрочем, мне и рядом с тобой было бы… очень интересно.
— А чего отказалась? От такого хорошего предложения-то?
— Потому что дура, Игорь. Или, считаешь, раз принцесса, значит, умная? То, что со мной с самого детства занимались лучшие преподаватели университета, не помогло. А ведь Верниг тогда не решился бы отказать императору. Власть брата в тот момент, после странной смерти отца…
Латана замолчала, а Игорь, уже не в силах смотреть, как она зябнет, крикнул одному из матросов, чтобы тот принёс какой-нибудь плед. В том, что моряк выполнит просьбу пассажира, у землянина сомнений не было — Егоров уже не раз делал членам экипажа мелкие подачки.
И землянин, и его первая в жизни знакомая принцесса всё то время, что ждали доставки пледа, молчали и думали каждый о своём. Естественное желание пока согреть молодую женщину обычным мужским объятием Егоров в себе подавил. Не дай бог, увидит Тания. Нет, она наверняка ничего на этот счёт не скажет и виду не покажет, но расстроится. Игорь в этом не сомневался.
О том, что ум и образованность — разные понятия, попаданец знал и без Латаны. Только, принцесса на себя наговаривала. Никакой дурой она не была, а то, что не воспользовалась приглашением дедули, так в шестнадцать-то лет — кажется, ей в то время столько стукнуло? — кто из людей отличается большой предусмотрительностью?