Страница 15 из 22
— Но это враги. Влиятельные враги. И они желают тебе смерти.
— Настоящий твой враг находится там, где ищешь его меньше всего. Как правило, это ты сам. — постучал Андрей пальцем по собственной голове.
— Хочешь сам себя зарезать? — фыркнул кто-то из родичей.
— Победа над собой — это нечто большее. Впрочем, судя по всему, это не важно. Что же до бояр, то плевать. Мне на них просто плевать.
— Вот так? Просто плевать?
— Три года назад против меня выступили некоторые сотники тульского полка. И где они сейчас?
— Не сравнивай!
— А почему нет? Кем я был тогда, и кто сейчас? По Сеньке и шапка. По силам и враги. Всевышний не дает испытаний больше, чем ты можешь вынести. Я угроза их власти и их деньгам. И тогда в Туле, и сейчас на Москве. В Туле на моей стороне был воевода, на Москве ныне Государь. Я приношу ему много пользы. И пока я ее ему приношу — он будет на моей стороне. А значит время есть. Пока есть. Сколько? Тут не угадаешь. Но такова война. В ней многое нужно делать на ощупь. Впотьмах. И в этой войне я собираюсь выиграть. И мне понадобятся верные родичи, на которых я бы мог положиться что сейчас, что потом, после победы. А потому я спрашиваю вас — вы со мной?
…
Тишина.
Все родичи, по матери и отцу, набившиеся в это подворье, молчали и думали. Переглядывались. Теребили бороды. Андрей сделал им жирное и вкусное предложение.
Несмотря ни на что, все присутствующие прекрасно понимали. Четыре года назад этот парень был практически нищим. Сейчас же воевода тульский и дважды граф. Причем не просто так, а с приличным наделом, отданным ему в графское владение нового рода Шатских, утвержденного за Андреем и его потомками. А что будет дальше? Черт его знает. Может шею свернет. А может и бошки своим супостатам поотшибает. С ним не разберешь. Все-таки древний князь-чародей. И в случае его успеха можно занять массу вкусных и сытных мест при нем. По-родственному, по-свойски. На что он явно и намекнул. Прямым текстом.
Первым не выдержал дядя Фома. Он выступил веред. Наклонился к Андрею и произнес:
— Это сумасшествие! Но я с тобой!
Потом стали подтягиваться и остальные.
Наконец настал через дедов. Те ломались дольше всех и дожидались, пока каждый из родичей согласится.
— Ты хочешь, чтобы мы переехали к тебе в вотчину или в сам город?
— В вотчину. С полком я буду обязан выступить в поход. Поэтому, в него сразу вступать вам нельзя по весне. Тут же — решайте сами. Если вы скажитесь больными и отправитесь на излечение ко мне в вотчину, дабы ее защитить во время похода — будет славно. Если нет — то просто уходите со службы. По возвращению я вас в любом случае в полк поверстаю. Право на то у меня есть.
— А как же смотр?
— Пропустите. Это не те деньги, чтобы о них печься. Я вам все покрою. Мне нужен в вотчине крепкий отряд из воинов, которым я доверяю.
— Женок и детей тоже брать?
— А чего нет? Места им в крепости хватит.
— По рукам, — после некоторого колебания ответил дед по отцу и протянул руку. Следом также поступил дед по матери. И началась пьянка. Как-никак — воссоединение семейства. Пусть и в такой вот нервной манере.
[1] Рубль в те годы был счетной единицей, не имея монетного эквивалента. Состоял из 100 копеек, называемых также новгородками, или 200 сабляниц (московок), или 400 полушек (половинок сабляниц). Весил рубль счетный 68 грамм. Двадцать рублей — это увесистая пригоршня мелких монет-чешуек общим весом около 1,36 кг.
[2] Большой камень — старое название Урала на Руси.