Нерв

– Где ты была?

– На спектакле. Проблема с раковиной в гримерке, и меня окатило водой. Я постаралась обсушиться так быстро, как только могла. Прости, пожалуйста, что я чуть-чуть опоздала.

Врать вот так – меня от этого тошнит, но скажи я правду, никому от этого не станет лучше.

Мама нависает надо мной с суровым выражением на лице.

– Ты обещала быть дома к десяти.

– Мам, ну пожалуйста! Это был несчастный случай. – Как только слова вылетают у меня изо рта, я осознаю свою ошибку. Назвать что бы то ни было «несчастным случаем» – не лучшая стратегия в отношении моих родителей, даже сейчас, пять месяцев спустя.

Из кухни выходит папа.

– Что случилось?

Ну кого еще в старшей школе родители ждут дома к десяти вечера?

Я плотнее стягиваю на груди пиджак и приглаживаю волосы.

– Да ничего, просто раковину прорвало, и я немного облилась. Простите, пожалуйста.

Папин голос звучит легко, но выражение лица не соответствует этому тону.

– Почему ты не позвонила?

– Думала, успею вовремя. Но мне не повезло со светофорами.

Можно ли как-то проверить трафик между домом и концертным залом, чтобы разоблачить эту последнюю ложь?

Он становится рядом с мамой. Я стою перед ними и хочу одного – поскорее снять мокрую одежду. Они переглядываются.

Я скрещиваю руки на груди.

– Все мои друзья сейчас на вечеринке. Мне нужно было вывести пятна с костюмов и разобраться со сломанной раковине. Вам не кажется, что я уже достаточно наказана за двухминутное опоздание?

Они опять переглядываются, а потом папа вздыхает.

– Окей. Мы тебе верим.

Чувство вины сдавливает мне грудь, но, в самом деле, что я такого сделала? Если не считать того, что разделась перед кто-знает-сколькими зрителями онлайн.

– Спасибо. Мне пора в кровать. Все-таки завтра в школу. – Я задерживаю дыхание, надеясь, что не переиграла, изображая ответственную дочь.

– Спокойной ночи, крошка, – говорят они хором, а потом по очереди обнимают меня. Иногда мне кажется, было бы легче, не будь я единственным ребенком. Может, им еще не поздно завести второго? Фу-у, лучше об этом не думать.

Пока я готовлюсь ко сну у себя наверху, в голове продолжают крутиться события вечера. Надеюсь, Томми прав и мое видео затеряется в лавине других. И все же я ворочаюсь в кровати всю ночь – и в пять утра наконец сдаюсь, понимая, что заснуть уже не получится. У меня теперь целых два лишних часа перед школой, и надо бы потратить их с пользой – например, доделать домашнюю работу. Но едва встав с кровати, я хватаюсь за телефон. Нет, погодите-ка, гораздо быстрее просматривать ролики на компьютере. Я сажусь за стол и трясущимися руками включаю ноутбук.

Пара минут, чтобы зайти на сайт НЕРВа и сообразить, как у них организована работа с заявками. Я кликаю на ссылку, всплывает рекламка с напоминанием, что на первой игре один парень выиграл поездку в Италию и неделю тренировок с велосипедной командой «Тур де Франс», а одна девушка получила стажировку на MTV. Везде фотки улыбающихся победителей. Не так уж плохо в обмен на одну кошмарную ночь…

Пока я лазаю по сайту, настроение у меня улучшается. Заявки подали более пяти тысяч человек. В субботу вечером НЕРВ выберет участников из двенадцати городов и проведет следующий тур в прямом эфире. В прошлый раз половину лучших игроков на финальные испытания «все или ничего» отвезли в Нью-Йорк, а другую половину – в Лас-Вегас. Я чувствую легкий приступ головокружения, когда замечаю, что испытание с кафе выбрало меньше всего участников. Может, потому, что оно выглядело самым простым, а просто – все равно, что скучно. Прекрасно… Я кликаю, чтобы открыть категорию, а потом проматываю вниз колонку с видеоклипами, и вдруг мое сердце замирает от узнавания.

Стоп-кадр: мое лицо, перекошенное и залитое водой. Я вижу, что ролик набрал более восьмидесяти комментов. Ой-ой. Это в два раза больше, чем у всех остальных в этой категории.

Делаю глубокий вдох и запускаю видео. Вот она я, с несчастным выражением лица, смотрю то на часы на стене, то в камеру Томми. Чувствую себя идиоткой. И выгляжу идиоткой. С чего я решила, этот хорошая идея? Потому что Сидни получила цветы, а я – нет? Это просто смешно. Пора бы уже привыкнуть.

Голос Томми за кадром: «Самая милая и разумная девушка из всех, кого я знаю, собирается сделать нечто, что выходит далеко за пределы ее зоны комфорта. Сможет ли она через это пройти?»

Я и не заметила, что Томми комментирует. Зачем это он? Я-на-видео замираю в нерешительности, будто ответ на вопрос Томми – нет, ни хрена она не сможет через это пройти. Но вот девушка на видео выливает воду себе на голову и начинает отплевываться. Томми-комментатор говорит: «Ох».

А потом ролик демонстрирует очень мокрую девушку с очень маленькой грудью. Сбылись мои худшие опасения.

Я читаю комментарии и чувствую, как в животе поднимается волна тошноты. «Классные изюминки!» – и это только один коммент. И самый доброжелательный. Я захлопываю ноут, падаю обратно в кровать и с головой накрываюсь одеялом.

Через час телефон жужжит – пришло сообщение. Я игнорирую его, как и следующее. Мои друзья уже видели это? Зарываюсь под одеяло еще глубже.

В семь тридцать мама зовет через дверь:

– Детка, ты в порядке? Опоздаешь.

– Все хорошо, я почти готова, – вру я.

– Можно войти?

– Э-э, погоди. – Быстро натягиваю джинсы и топ, а потом, подавив зевок, открываю дверь. Мама заглядывает в комнату через мое плечо, пытаясь, вероятно, разглядеть трубку для крэка.

– Я вчера сварила суп со спаржей. Хочешь?

– Звучит здорово. Спасибо.

Закрыв дверь, бросаюсь к телефону. Сообщения от Сидни и Лив насчет вчерашней вечеринки, в основном насчет того, как им жаль, что я не пришла. Последнее послание – от Томми: «Позвони мне!» Когда он поднимает трубку, я выпаливаю:

– Я видела. Это ужасно. И зачем ты еще комментировать начал?

На его комментарии мне наплевать, но это проще, чем спросить, что он думает о моей груди.

– Я пытался сделать так, чтобы было интереснее. И чтобы у тебя было оправдание… на всякий случай.

– На случай, если бы я струсила?

– На случай, если бы ты передумала. В этом нет ничего стыдного.

Я потираю висок.

– Ну, спасибо, наверное… В любом случае твои комментарии – гораздо более милые, чем то, что другие написали. Ты видел, какую мерзость там пишут?

Он прочищает горло.

– Просто не обращай внимания. Все не так уж плохо. Некоторые клипы с голой задницей собрали по три сотни комментов.

– Неужели я ничего не могу сделать, чтобы заставить их убрать видео? Это же, наверное, незаконно, если они размещают видео, где несовершеннолетняя обнажает, м-м-м, грудь?

– Ну, никто, похоже, не возражает насчет видео с задницами. Все, что предоставляет участникам НЕРВ, – анкета, которую нужно заполнить, и ссылки для закачки видео. Нет никакого способа связаться с ними напрямую. Я не могу выследить их даже через домашнюю страницу – похоже, они где-то за границей и прыгают с сервера на сервер.

Я потираю лоб рукой.

– Спасибо, что попытался, Томми.

– Если мы никому не скажем, есть шанс, что этого никто и никогда не увидит. А завтра вечером НЕРВ начнет отбор в прямом эфире, и все переключатся на них.

Мне хочется ему верить. Логика в его словах есть, голос звучит успокаивающе.

– Ладно, пусть все, что случилось в «Кофейнике», останется в «Кофейнике».

– Вот именно.

Я благодарю его и вешаю трубку. По дороге в школу у меня трясутся руки и ноги, но, похоже, мои страхи напрасны. Все ведут себя совершенно нормально. Первый раз в жизни мне хочется сказать директору спасибо: телефоны на территории школы запрещены. Исключение только для экстренных ситуаций. День идет своим чередом, я притворяюсь, что все в порядке, и к обеду уже почти успокоилась.

После полудня, проходя мимо Томми, который стоит у своего шкафчика, я шепчу:

– Пока все тихо.

После школы я стремительно делаю домашнее задание, перекусываю на скорую руку – аппетита у меня нет – и обещаю маме, что вернусь вовремя. Примерно в пять я отправляюсь в театр и окунаюсь в атмосферу радостного волнения перед началом спектакля. Первое мое побуждение – зайти в будку осветителей, увидеться с Томми, но Сидни выбегает мне навстречу, чтобы показать хвалебный отзыв на спектакль: там сказано, что в старшей школе «Чинука» растят будущих звезд, а рядом большая фотография – Сидни отвешивает Мэтью пощечину.