Страница 212 из 221
- Очень вполне достоверно: космяне, это, подложили нам свинью. Но зачем? - пока не провижу.
- Извиняюсь, господин Президент. Бочка наша, - вкрадчиво промолвил Кладовщик.
- Концепцию, это, моего прозрения оспаривают с доказательствами. Есть ли они у тебя?
- Я первый обнаружил. А я неусыпный хранитель полуфабриката.
- Когда это?
- Вчера вечером. На свинью полсмены походила.
- Где обнаружил? На складе?
- На платформе.
- Космяне! Спустили преспокойненько. В склад не больно-то изловчишься, на платформу, это, удобно.
- Во, стегозавр!
Трясучка, устроенная бог знает почему сдуревшей бочкой, все еще отдавалась в теле Грузчика. Временами ему чудилось, что вибрирует мозг, и возникло головокружение. В момент головокружения он и поддержал Кладовщика.
- Наша. У-ху-ху, в башке у меня ко-о-о-лесом.
- Кто таков, это?
- Гру-уз-з-чик я.
- Грузчик, а, смотрите, якает. Давай доказывай.
- Т-ты со мной на "тыты", дак и я н-на "тыты".
Грузчик схватился за голову, он старался не упасть, поэтому вращался, как дерево, на которое налетел вихрь, а вырвать из земли не может.
- Натрясло человека. До сих пор голосовые связки колеблет, - сказал Химик c душевным сочувствием.
- Притвора, это.
От возмущения Грузчику полегчало.
- Тебе бы так придуриваться, твое превосходительство. Предположим, бочка не наша. Значит, ее гопнули втихаря на платформу конкуренты.
Неожиданно для присутствующих Грузчика поддержал Канцелярист.
- Диверсия со стороны конкурентов весьма вероятна.
- Чего вставился, это? Нишкни! Он антипатриот.
- Твое превосходительство, прекрати оскорбления.
- Сомневаешься, это, в чистоте, благочестии рыночного соперничества, не веришь, это, в его чудодейственную, живительную силу, значит, ненавидишь нашу систему и - антипатриот.
- Думать не думал: ненавижу иль навижу.
- Кормишься, это, от нас, работу тебе даем. А вместо любви, признательности - безраличие. Оно же, это, хуже ненависти.
- Твое превосходительство, кормежка - еще не причина, неимущему безразлично, кому продавать свой труд.
- Все-таки антипатриот.
- Я-то патриот. Системы меняются, родина остается.
- Ишь, насобачились говорить, никак не отучатся. Проверку на лояльность не проходил, это?
Химик, которому было тошно от высокомерного тона, барства Президента, вступился за Грузчика.
- Что касается проверки на лояльность, Грузчик в ней не нуждается. Бочка могла разнести склад и целиком загруженный поезд. Он один не растерялся: скатил ее в овраг.
Завистливо фыркнул Крановщик.
- Смехотура. Тоже мне герой.
- Истинный герой, достойный награды! Вы, Крановщик, отсиделись под платформой.
- С завтрашнего числа он, это, уже не Крановщик.
Хотя Крановщик догадывался, что его восхищение очаровало Президента, он струхнул: "Неужто уволит?!" Но Президент, сделавший паузу для того, чтобы приподнести Химику пилюлю, поспешил обрадовать Крановщика.
- С завтра ты мой, это, кабинетный телохранитель. Нет, пожалуй что, сразу на два крупных поста назначу. Покуда моя эрудиция еще осмысливает, какие штаты надо скорей формировать, поскольку сгрохала куча вакансий.
И Президент деловито кивнул на развалины, которые, как с удивлением заметил Химик, почему-то довольно сильно осели.
То, что Президент посулил неотесанному Крановщику сразу два поста, насторожило Канцеляриста. Похотливая скотиноза может прибавить к презренному посту телохранителя еще и его деликатную должность, требующую дипломатического политеса.
- Ваше высокопревосходительство, под конкурентами я подозревал не достойных вашей мудрости соперников, а идейно-экономических противников вашей фирмы, особенно военных химиков и фармацевтов. Вдобавок, я думаю, самое время напомнить Химику вашу важнейшую, выстраданную всей вашей подвижнической жизнью установку: нет выше качества в трудящемся, чем преданность идеалам верхов.
- Да-да, это.
- А потому, ваше высокопревосходительство, я осмелюсь внести предложение: дать Крановщику фирменный орден Доблестного Старания.
- Даю. Грузчику не дам.
- Мне и не надо. Награждаете обычно подхалимов.
- Ишь, говорун, каждый сверчок - знай свой шесток. Лишаю премии до конца года. Начальник внутренней и внешней охраны, назначь следственную комиссию. Сдается мне, лагерь, это, упомянутых Канцеляристом противников устроил нам диверсию. И, это, роль их приспешника сыграл Грузчик. На время следствия арестуй.
- А не засадить ли его вообще? Чего ему делать на свободе? Отработает - и в камеру. Поел - и на боковую.
- Нельзя: у нас пока, это, демократия.
Начальник Охраны позвал офицера из милицейского кордона, отжимавшего зевак от по-прежнему оседающих, будто жир на раскаленной сковороде, серых руин.
Выметающий взмах ладонью - и старший лейтенант с исполнительским азартом трахнул каблуком о каблук, и повел в тюрьму сурового рабочего, который, гляди-кось ты, не позволил толкнуть себя дулом в спину.
- Ваше высокопревосходительство, не могу молчать: восстановив традиции величальных титулов предпринимателей высшего ранга - для укрепления их авторитета, а также заводских тюрьм для нерадивой рабсилы - для укрепления ее трудовой дисциплины - и находчиво увековечив эти установления через Правительство, вы совершили поистине революционный шаг,
- Да-да, Канцелярист. И знаешь, почему?
- Ума палата!
- Это само собой, это. Небось, не забыл еще: перерыв в традициях повернул нашу историю вбок и, это, расслабил почитание власть имущих в пользу власть имающих, типа, это, грузчиков. И еще одна подоплека: демократия должна быть с железными кулаками, ее защита требует оперативного лишения свободы.
- Стегозавр! Ей-богу, стегозавр!
- Ваше высокопревосходительство! Ну просто любо-дорого вас слушать, я не удивлюсь, если Колумбийский или Оксфордский университет, а то и Кембриджский, присвоит вам почетную степень доктора философии.
- Чихал я на всякие ихние философии. Они мне ни к чему. Я сам с усам - не какой-то там агент влияния. Финансы и великие, это, возможности распоряжаться - выше ничего. Нету духа без брюха.
Хотя Химик понимал, что предположения, кто виновник истории с бочкой, будь они даже сверхсправедливыми, обязательно замнут, а всю вину за взрыв постараются взвалить на него - хотя бы ради профилактики, дабы он, временно изолированный, не смог при расследовании ненароком разгласить чего-нибудь лишнего, ему тем не менее было противно улащивать Президента лестью. Рыжий канцелярист, над которым, вероятно, нависла угроза смещения, бесстыдно льстил Президенту, и опять в милости. Стоило слегка подъялдыкнуть Президенту или пристегнуться к заискиваниям Канцеляриста даже безмолвно - вызвать на лице должное сияние, почтительность, и твоя участь облегчится. Но Химик отверг расчетливость унижения, да еще и не сдерживал в себе гневного суда над решениями и болтовней Президента.