Двое из прошлого

По правде сказать, проснулся Онищенко для субботнего дня не очень поздно, около девяти утра. Но дал себе некоторую поблажку, вставать сразу не стал и провалялся в полудреме еще не меньше часа, пытаясь досмотреть сон, приснившийся ему под утро. А снилась Василию Степановичу какая-то чепуха наподобие фантастического фильма, где главным героем являлся он сам. И проснулся он на самом интересном месте: надевая свой праздничный костюм, дабы отправиться в мэрию, куда его пригласили по какому-то важному делу, он подошел к зеркалу и начал в него смотреться, что-то поправляя и приглаживая в одежде. Однако его отражение вдруг не стало повторять его жестов и движений одновременно с ним. Сей казус невероятно удивил и одновременно озадачил. Пытаясь сделать так, чтобы отражение стало двигаться в такт его движениям и жестам, он их замедлил, как это иногда показывают в кино, однако его отражение все равно и двигалось, и жестикулировало как-то иначе. А потом зеркало неожиданно потемнело и вовсе перестало его отражать. Несколько предпринятых попыток досмотреть сон и узнать, что такое случилось с его зеркалом, что оно перестало исполнять свою основную функцию, ни к чему не привели. И когда часы показали без двух минут десять, Онищенко потянулся, открыл глаза и встал с дивана.

Увиденный сон все еще не давал ему покоя. Поэтому встав, Онищенко первым делом прошел в прихожую и посмотрелся в зеркало. Увидев в нем себя, он скривил лицо. Его отражение сделало это одновременно с ним. Никаких ложных эффектов. Он выпучил глаза и высунул язык, и его отражение одновременно исполнило то же самое. Василий Степанович усмехнулся – сон есть сон, чего с него взять? – и пошел в туалет…

По случаю субботы предстояла уборка квартиры. Впрочем, как всегда. Это только недалекие умом женщины полагают, что если мужик в квартире один, то живет он в ней, как в свинарнике. Увы, Надежда Петровна, Марья Степановна и прочие, думающие именно так. Не знаете вы реалий жизни. Да и откуда вам их знать, коли мыслите вы однобоко и скудно. У заядлых холостяков в домах и квартирах зачастую как раз все чистенько и аккуратно. И все вещи на месте, конкретно определенном для них хозяином. Поскольку кладет он их туда, откуда взял. И если кое-какие из вещей вроде бы лежат, где попало, так это только на первый взгляд. На самом деле они лежат так специально. Чтобы быстро найтись или быть всегда под рукой.

Уборку своей однокомнатной квартиры Онищенко начинал всегда с включения пылесоса. Сначала он чистил диван и кресло. Потом ковер на полу и коврик в прихожей. Затем весь остальной пол. После чего мыл его шваброй, часто меняя воду и выжимая тряпку вручную. Все это делалось не торопясь и весьма основательно, как оно обычно и бывает, когда никто не стоит над душой и не торопит.

Пыль вытиралась влажной тряпкой, которую Василий Степанович не ленился часто ополаскивать и тщательно выжимать. Когда он дошел до широкого подоконника на кухне, то прямо посередине его увидел небольшую серую муху. Она лежала кверху лапками и казалась неживой. Было непонятно, откуда она тут взялась. Ведь еще минут пять назад, когда Онищенко проходил мимо окна, подоконник был абсолютно чист.

Василий Степанович протянул руку, чтобы взять мертвую муху и выбросить в мусорное ведро под раковиной. Но только он вытянул пальцы щепотью и поднес к мухе, как она энергично дернула лапками, резко перевернулась со спины на брюшко и стремительно отлетела в сторону. Так что ухватил Онищенко щепотью уже пустоту.

– Черт! – следя взглядом и пытаясь не упустить муху из вида, выругался Василий Степанович. Хотя особо удивляться тому, что муха ожила зимой, не было никакого резона, ибо такое нередко случается в потеплении. А сегодня как раз прояснилось и выглянуло солнышко.

Муха тем временем села на стену и стала демонстративно чистить лапки. Затем задними лапками начала вычищать крылья и ловко расправлять их по всей длине туловища. Так, приводя себя в порядок, она словно готовилась к чему-то ответственному и важному.

Василий Степанович медленно подошел к стене и завел руку с тряпкой, чтобы прихлопнуть ею муху. Та перестала гладить крылышки и слегка присела, явно почувствовав угрозу и приготовившись взлететь. И в самый последний момент, когда тряпка вот-вот должна была войти в соприкосновении с мухой, та с быстротой молнии вылетела из-под тряпки и, сделав под потолком круг, покинула кухню.

Василию Степановичу стало не до протирания пыли. Первостепенной задачей сделалось для него уничтожить гадскую муху. Мало того, что она летала, где ей вздумается, словно была хозяйкой на собственной территории, по праву ей принадлежавшей, так она еще препротивно жужжала. А еще муха раздражала одним своим существованием.

Онищенко прошел в комнату и выдвинул один из нижних ящиков стенки. На самом его дне, среди аквариумных сачков, вязальных спиц, мотков лески и прочего залежавшегося барахла, которое давно надлежало выбросить, лежала по диагонали резиновая хлопушка-мухобойка на длинной деревянной ручке. Василий Степанович взял ее и, представив, что муха сидит на дверце стенки, резко и неслабо хлопнул по ней. Раздался громкий смачный хлопок. Если бы, и правда, под удар попала муха, от нее осталось бы одно красноватое мокрое место. И растертые в порошок крылышки. Однако ничего такого не произошло. Муха была цела, а с потолка упало несколько крошек белил.

Онищенко злорадно усмехнулся и стал выискивать муху взглядом. Но ее нигде не было видно. Насекомое, очевидно, почувствовала, что в руках гонявшего ее тряпкой человека появилось опасное для нее оружие и где-то затаилась…

Иной человек на месте Василия Степановича плюнул бы на муху, тем более что она перестала докучать. Занялся бы обычными субботними делами, а то и просто бы побездельничал с модным журнальчиком в руках. Но Василий Онищенко был человеком иного склада характера. Он привык всегда доводить любое начатое дело до конца. К тому же он чувствовал себя уязвленным тем, что какое-то насекомое ведет себя до наглости по-хозяйски в его, Василия Степановича, квартире. Будто хозяин в ней не он один, а еще какое-то дерзкое членистоногое, распоряжающееся в квартире как у себя дома. Поэтому он прошел в ванную и принес большое полотенце, предварительно намочив его водой для убойности. Взяв один его конец в руку, Онищенко принялся размахивать полотенцем по комнате, пытаясь выгнать муху с потайного места на оперативный простор. Получилось это у него не сразу. Изрядно помахав полотенцем и даже где-то подустав, Василий Степанович уже был готов оставить никчемную затею, как вдруг взор его опустился на пол. И он увидел проклятущую муху. Зловредное насекомое что-то всасывала с полу своим хоботком и, заметив (или, скорее, почувствовав), что ее обнаружили, энергично и резко, рывками заскользила по полу, быстро перебирая лапками и на мгновение останавливаясь, словно выбирая нужное направление.

Василий Степанович медленно и сдерживая дыхание присел на корточки, занес над головой мухобойку и, дождавшись, когда муха в очередной раз остановится, врезал от души! Резиновая плашка хлопушки звучно шлепнула по пустому полу. Да что же это такое делается, опять мимо… Вернее, муха успела среагировать быстрее, чем он двигал рукой и резко отпрыгнула вперед. Онищенко снова занес мухобойку. Муха вновь настороженно остановилась. Василий Степанович уже без замаха резко опустил кисть руки. Резиновая хлопушка смачно шлепнула о голый пол, – муха опять ловко увернулась от удара в самый последний момент. Заметив, что насекомое спасается от ударов в одну сторону, Онищенко решил сыграть на опережение и, занеся мухобойку над сидящей на полу мухой, резко опустил ее в нескольких сантиметрах впереди. Однако на сей раз муха осталась на месте, будто просчитав коварный план Василия Степановича. Поведение мухи было сродни ситуации, когда кто-то осыпает другого ругательствами, а тот, другой, спокойно молчит и лишь изредка улыбается, не проявляя никаких признаков волнения, чем доводит оппонента до белого каления.