Почему мы так похожи

Лара Продан

Почему мы так похожи?

Пролог

Всю ночь Светлана ворочалась. Ей снилось, что она сдает экзамен своему начальнику и никак не может ответить на вопрос, где пропадала целую неделю. Вдруг начальник металлическим голосом приказал ей:

– Запомни эти цифры – 222044 и 402157. Они связаны с твоими бутылками. Это важно.

Светлана проснулась в поту. Рука потянулась к карандашу, лежащему всегда на её прикроватной тумбочке, и записала цифры в тетрадь, что находилась там же. Девушка долго смотрела на записанный порядок цифр, пытаясь уловить хоть какой-то смысл. Для телефонного номера цифр явно было маловато, для почтового индекса многовато.

«Может быть это номер какой-нибудь квитанции? – подумала Света. – Но они обычно содержат в своем составе и буквы. Что там мне начальник ещё говорил? Бутылки, мои бутылки. Разгадка в них».

Света встала с постели и пошла в свой кабинет. Из небольшого книжного шкафа с нижней полки она стала доставать бутылки. Их было три – разные по цвету и по форме. Света взяла одну из них. Это была бутылка зеленого цвета, и эта бутылка была первой в её небольшой коллекции.

В тот апрель пять лет назад она отдыхала на небольшом, но уютном островке Гавайского архипелага под названием Мауи. Есть там один маленький резорт с шикарным пляжем. Светлана начинала свой день ранней пробежкой по мелкому песку пляжа. Она преодолевала уже второй круг, как заметила что-то длинное, зеленеющее на желтом песке. Это оказалась винная бутылка, закупоренная коричневой просмоленой пробкой. Внутри что-то лежало. Света улыбнулась. Она чувствовала себя Терезой из книги Николаса Спаркса (Nicholas Sparks) «Message in a Bottle». Светлана осторожно подняла бутылку и внимательно осмотрела её. Она была ничем не примечательна, если не считать того, что ее форма не соответствовала известным ей стандартам.

Придя к себе в номер, Света осторожно откупорила бутылку и достала свёрнутый в трубочку листок бумаги слегка жёлтого цвета. Это было небольшое, в полстраницы, письмо, написанное корявым почерком на незнакомом девушке языке. Подумав, Светлана аккуратно свернула листок опять трубочкой, засунула её в бутылку и закрыла пробкой. Потом нашла небольшой целлофановый пакет, в котором принесла накануне продукты из магазина, и положила бутылку в него, а сам пакет поместила в дорожную сумку, чтобы не забыть его при отъезде.

Ровно через год, отдыхая на Канарских островах, Света нашла ещё одну бутылку, но желтого цвета, в которой была записка, написанная по-испански. Как и первая, она была написана неровным почерком.

Если после первой находки Светлана была просто заинтригована и думала, что это интересная игра умных детишек, после второй найденной бутылки она задумалась и приняла решение посоветоваться со своим другом из русского отделения Интерпола. Но он был в то время в командировке. Потом Света погрузилась в свою работу и в череде будней забыла о бутылках.

Очередный отпуск Светлана проводила на одном из островов Тайланда. Она, не изменяя своей привычке бегать по утрам, совершала очередную пробежку по песчаному берегу океана. Пробежав метров пятьдесят, девушка заметила какой-то блеск на песке, характерный для отраженного света. Это была бутылка от колы, и в ней находилась туго свернутая в трубочку бумага. У Светланы перехватило дыхание. Осторожно подняв и очистив от песка бутылку, она, не закончив пробежки, помчалась к своему коттеджу. Чья-то детская, не совсем окрепшая рука сообщала в записке, написанной по-английски, что пять девочек и три мальчика в возрасте от пяти до двеннадцати лет удерживаются насильно в доме, расположенном… Дальше Света не смогла прочесть, как ни пыталась. Строчки были размазаны, буквы скакали то вверх, то вниз.

Вернувшись в Москву, девушка опять позвонила своему давнему другу из русского отделения Интерпола. Влад был на месте. Светлана отдала ему все найденные бутылки с их содержимым. Через неделю они вновь встретились. Влад вернул девушке бутылки, сказав, чтобы она спрятала их, а ещё лучше, выбросила и забыла о них.

Вернувшись домой, Светлана долго внимательно смотрела на выстроенные в ряд бутылки. У неё появилось было желание отправить их в мусорный бак. Но журналисткая натура взяла верх. Она решила спрятать бутылки в шкаф на время, пока не созреет в её светлой голове план по их использованию.

Глава 1

Большой зал Московской филармонии был полон. Шёл заключительный концерт международного конкурса «Звёзды XXI века». Концерт длился уже полчаса. На сцену была приглашена скрипачка из США Морин Стюарт. Вышла девушка с красиво убранными в высокую причёску русыми волосами. Она грациозно взмахнула смычком, и полилась божественная музыка Моцарта.

Семья Борисовых в полном составе сидела в десятом ряду партера и с удивленным восторгом смотрела на Морин. Её игра завораживала. Но не это удивляло Анну Павловну и Сергея Петровича. Морин, как две капли воды, была похожа на их дочь Машу. Те же голубые глаза, высокий лоб, слегка широкие скулы. Отличие составляла только причёска – русые волосы Маши были пострижены в стиле гарсон, а Морин имела, судя по причёске, длинные волосы. Анна Павловна и Сергей Петрович смотрели друг на друга с тревогой. Мария не замечала волнение родителей, она была поглощена музыкой, которая лилась из-под смычка хрупкой американки.

– Мама, я хочу познакомиться с Морин, – быстро произнесла Маша в перерыве и помчалась за кулисы.

– Маша, Маша, стой, – крикнула Анна Павловна.

Но девушка уже была на сцене. Зайдя за занавес, Мария быстрым взглядом обвела сцену, нашла коридор, ведущий от сцены в глубь закулисья, и побежала к этому коридору. Вдруг что-то тяжелое обрушилось на её голову, и Маша потеряла сознание.

Когда Мария очнулась, она никак не могла понять, где находится. Связанные руки и ноги затекли, голова трещала от боли, губы были сухими, ее мучила жажда. Маша с трудом вглядывалась в пространство небольшой темной комнаты. Она хотела крикнуть, позвать на помощь, но язык не ворочался во рту. Маша уловила легкий стон, раздававшийся где-то сбоку. Ужас начал охватывать её. Она повернула голову и увидела в углу комнаты шевелившийся мешок. Стон раздался вновь. Он явно принадлежал девушке. Маша сделала попытку ползти в сторону раздававшегося стона. Но скрип открывающейся двери остановил её. Она закрыла глаза и застыла лёжа, боясь пошевелиться.

– Где эта американка? – спросил кто-то грубым сиплым мужским голосом.

– Вон, в углу лежит, – ответил заискивающий голос.

– А это кто? – ткнул первый вопрошающий носком грубого ботинка в бок Машу.

– Да, перепутали, уж очень похожа на американку. Думали, это она. Шла по коридору, – ответил третий фальцетом.

– Нам она не нужна, – решительно произнёс первый. – Вколите наркотик и выбросите где-нибудь на помойке.

Маша ойкнула от испуга и открыла глаза. Жёсткий, ненавидящий взгляд стальных глаз буравил девушку. Мария закрыла глаза и вся съёжилась от страха.

– Ладно, возни будет много. Её тоже в мешок и в машину. Пусть хозяин сам разбирается, что с кем делать, – услышала Маша приговор себе.

Не дождавшись к началу второго отделения дочери, Анна Павловна забеспокоилась.

– Серёжа, будь добр, пойди узнай, где Маша пропадает. Ей пора вернуться. Мне что-то тревожно, – обратилась она к мужу.

– Не вижу причин для волнения, дорогая, – слегка вальяжно ответил Сергей Петрович. – Скоро придёт.

Второе отделение всё не начиналось. По рядам прошла волна недовольства. Медленно открылся занавес. На сцену вышел конферансье и дрожащим голосом объявил о прекращении концерта, и что все зрители могут получить материальную компенсацию в размере пятидесяти процентов от стоимости билета в двух кассах на первом этаже. Причины прекращения концерта названы не были. Началась паника.

Мария всё не появлялась. Тревога за дочь охватила Сергея Петровича. Прокричав жене, чтобы она ждала его здесь и никуда не уходила, он поспешил к сцене.