Страница 6 из 7
Ученик: Почему к сожалению?
Учитель: Подумала, что в две тысячи четырнадцатом умрёт, а было это, допустим, в две тысячи восьмом. Да? Подумала: «Какая ересь пришла в голову!» Всё забыла. Но по мере приближения две тысячи четырнадцатого года ей всё чаще приходит в голову мысль: «Слушай, а уже две тысячи четырнадцатый. Уже, наверное, я скоро умру? Уже, наверное, надо что-то делать?» И так далее. Мысль-то работает. Какая бы она ни была еретическая или абсолютно фантастическая, она всё равно своё дело делает и оставляет отпечаток. И если Ева не умерла в две тысячи четырнадцатом году, это означает – Всевышний дал ей шанс. И сейчас Ева работает во имя и вопреки для того, чтобы оставить обычный след в истории. И Ева каждый день вспоминает с благодарностью и свои усилия направляет всё активнее, интенсивнее, потому что понимает: «А вдруг Всевышний скажет – ну всё, надоела». То есть любой образ всегда свой след на картинке нашей оставит. И, конечно, надо это полотно очищать. А очищение полотна – вещь, в принципе, элементарная, лёгенькая, с одной стороны.
А с другой… Скажем, вы своему любимому много изменяли. Ну с Петей накапливали опыт, с Володей, с Джоном, Иваном. Всё в семью несли, всё нормально. И тут настало время осознания вдруг, и вы решили наконец-то освободить свою душу ото всего, что накопилось. И уже набрали воздух, только задумались, а с чего начать? И понимаете, что картина такая запутанная. Вы начинали своё накопление в семью, когда ещё он вам первый раз сказал: «Люблю». И вы после этого сразу пошли с Джоном накапливать опыт для будущей совместной жизни со своим супругом. А он-то розовый ещё, ничего не понимал, не знал, вас встречал: «Ах!» С цветочками. Весь задыхался от волнения. Недавно мне женщина сказала: «Мужики странные какие-то». Говорю: «Что странного-то?» «Знакомиться стесняются». «Да не может быть?!» Говорит: «Да, стесняются». «А чего стесняются?» Говорит: «Да я не знаю. Чего-то стесняются». Вам странно. Хотя, чего там, подошёл, познакомился. На самом деле, как знакомиться – это беда. Он волнуется – и потеет, и краснеет, и зеленеет, собирается с мыслями день, два, месяц, год, чтоб подойти и сказать: «Аа! Как тебя зовут?» Сам вспотеет сто раз, пока скажет. Они такие нежные.
И, когда в какой-то момент вы решили свою душу очистить, а уже не знаете, с чего начать. Настолько картина запутанна. Вы сами вдруг начинаете осматривать взором своим… Ой! Лучше не начинать! Потому что, если одно скажешь, там же зацепится за другое, за третье, за пятое, за двадцатое. И, когда вы ему открыто, честно, глядя в глаза, говорили, что у вас никого нет, он у вас первый. Вы-то имели в виду лишь одно: вот этот, с такими ушами – первый. И действительно не обманули, первый. У остальных другие уши-то были у всех. Да? Вы же не лукавили. Но он же, наивный, не поймёт. Ему же не объяснишь, что вам интересно было, как вот с такими ушами работает? А с другими ушами как? А подход какой? А как возьмёт? Сразу возьмёт или нет? Или сначала слова какие-то скажет? Или ещё что-то? Любопытно же, как оно вообще всё развивается. Глубокая исследовательская работа.
Ну объясни ему, что это глубокая исследовательская работа. И вы уже было вздохнули сказать, и он уже: «Ну, скажи, скажи!» А тут подумали: «Нет, не могу. Столько надо всего раскрыть, столько во всём сознаться». Но, с другой стороны, с его. Он вас взял из жалости: «Ну такая несуразная. Ну кому ещё, да? Вот только я с характером своим спокойным, терпеливым, ладно уже. Ну жалко оставлять одну-то, брошенную, никчёмную, никому не нужную-то. Да? Ну что уж. Возьму, ладно, как-нибудь. Научу жизни. Попутно, конечно, буду накапливать свой опыт, вести свою жизнь, ещё одну. Нет проблем!» И то же самое, когда вдруг ему захочется свою душу-то очистить, он понимает, что надо с начала очищать, с самого-самого. А самого-самого она не выдержит! Сразу разрыв сердца хватит, однозначно. Потому что: «Ох! Что, и тогда? И с самого первого, с самого первого вздоха „люблю“, ты просто…» О! Это ЧП! Это бездна! Всё! Это нереально! И так у каждого, столько всего!
Виктория сидит, на меня смотрит, а сама про себя: «О боже! Лучше не вспоминать». Лучше не вспоминать. Столько всего было. И так у каждого. Поэтому на нашем полотне столько всего. И это в рамках одной жизни, а в рамках энного количества жизней сколько нанизано уже!
Поэтому, во-первых, конечно, надо нам принять, что всё, что вокруг, всё иллюзия. Внутри-то мы чисты и девственны, и непорочны. Принять это как данность. Тогда легко будет удерживать образ солнца. Потому что, если мы девственны, непорочны, нам оглядываться не на что. Но мы всегда оглядываемся, а вдруг кто-нибудь заметит, вдруг я в короткой юбке вышла, подняла ногу чуть выше, чем положено. Кем положено? Градус поднятия ноги написан, измерен? Это с транспортиром ходить надо всё время, измерять. Подняли выше чуть-чуть и что? Что можно увидеть более интересного там, между ног? Ничего нового. Небольшие гендерные различия. Всё. И то иногда прикольно посмотреть, как оно устроено. Примерно одно и то же, но чуть-чуть отличается. Шире, больше, длиннее, там ещё что-нибудь. Прикольно!
А мы оглядываемся – а вдруг увидят? И не просто оглядываемся, а смотрим, кто увидел. Чтобы потом подойти и уточнить, что ты там увидел? То есть обыгрывание идёт сразу на многих уровнях. Хотя, если спросят, ты что увидел: «Да нет, я просто так. Чтобы там ни на кого не наступить». Настолько уже мы запутанны. Настолько всё смешалось. Настолько непросто даются самые элементарные вещи.
Вернёмся к медитации. Солнечный комплекс, в принципе, тоже можно отнести к динамической медитации на образе солнца, а всё, что выделывает тело – это вторично. А первично – образ солнца. Но Крис почему-то отмечает, что ноги у неё работают по-разному. Одна тянется, вторая нет. Это означает, что сознание у Крис направлено не на солнце, а на себя. Как и у каждого, оно смотрит на себя. Как я там, не устал ли уже на четвёртом разе, выполняя Солнечный комплекс? И понимаете: «Ещё пару раз смогу!» И так всё время. Хотя задача – визуализировать образ солнца. Всё. Больше ничего делать не надо. Не сопоставлять и соизмерять, сколько у меня ещё сил, хватит ли меня ещё на то, чтобы сто восемь раз сделать. Да? Или как Крис говорит иногда, что: «Ой, я уже пятьдесят четыре сделала. Пора уже останавливаться». Почему? «А потому что трудно». Что трудно? Образ солнца удерживать? «Нет, болит тело». А при чём здесь тело? «Не знаю, болит». А надо образ солнца удерживать. И на тело никакого внимания не обращать.
Тело – это лишь временное вместилище. Всё. Если в процессе выполнения Солнечного комплекса придётся, как змее, из тела выйти, ничего страшного. Значит, выйдем. Значит, оставим эту шкурку временную. Собратья отнесут. Чтоб не было шума, тайком. И куда-нибудь в канаву сточную спустят где-нибудь. И всё. Сейчас подумать обидно. В сточную канаву! Ваше тело, которое вы нежили и холили. Да? Как-то нехорошо. Нет, прикольно, когда с почестями, с музыкой, с оркестром пронесут по всему Новинскому бульвару. Вот как-то оно прикольнее, как-то звучит. А, когда тайком, тихонько, в мешковину засунут, в багажник машины, чтоб потом где-то невзначай выкинуть в сточной канаве без опознавательных знаков. Никто не поставит даже палочку с надписью, что это Иван Иванович Петров. Да? Обидно как-то. А, с другой стороны, какое вам дело? Ваш Дух уже освобождённый полетит дальше к новым открытиям, к новым свершениям. И вы освободитесь от этого тела счастливые и довольные с надеждой, что вот в следующий раз вы-таки сможете очистить это полотно хотя бы процентов на тридцать. И уже будете яснее. Как в камине со стеклянной дверкой. Стекло закоптилось, надо его очистить. Оно очищается с трудом. Оно не хочет очищаться. Так же вот и сознание наше с трудом очищается. Скажем, когда вдруг начинает не хватать воздуха, сердце чего-то там заклинило, сразу хочется чего-нибудь такое выпить, чтобы прошло. Находя себе объяснения: «Ну для того, чтобы потом больше никогда не пользоваться помощью этих противных врачей! Или этих химиков, которые создали противные лекарства, вредные и ненужные. Только бы дыхание восстановить! И всё, больше ничего не нужно. Больше никогда даже и не подойду!» А тут сломали ногу – бац! И к хирургу надо идти. А он вам ещё антибиотики вкалывает! Ну только вот ради ноги. Для того, чтобы встать, пойти, опираясь на две ноги, очищать своё сознание. И так до бесконечности.