Сентябрь

***

— Эй, приятель, — вырвал его из воспоминаний Дэвид. — Вот теперь пора.

Они действительно отправились в отель и поднялись в опрятный номер, где Дэвид, взяв на себя роль хозяина, тут же открыл бар и щедро плеснул виски в два бокала.

— Так вот, пожалуй, начать следует мне, — сказал он, подавая бокал Тэйлосу. — Ты знаешь меня, я никогда не отрицал науку. Наш мир причудлив, он вмещает религию и суеверия, чудеса научной мысли и откровенное колдовство. Последнее в нашей стране почитают за суеверия, но хотя бы в Экрандо и Кэсендии это вполне обыденные практики. И я — не один, конечно, — пытался найти ключ, который помог бы понять, откуда у мастеров Экрандо возможность совершать то, что они — я видел сам — могут совершать.

Он отпил глоток и посмотрел на Тэйлоса изучающим взглядом.

— В Кэсендии есть мастера иллюзий, но их силы довольно просты, часто — объяснимы обычной физикой. Но вот Экрандо… Это тёмная страна, где никакой Светлейший не может пролить свет своих истин на головы благодарной паствы. Там правит Хаос, и потому она была мне особенно интересна. Именно там я встретил потрясающие вещи, волнительное мастерство, безо всякой иллюзии. И именно там я нашёл замок… Одного ключа ведь мало, чтобы что-то открыть. Нужна и замочная скважина.

Довольный своей речью, Дэвид наконец-то сел напротив Тэйлоса. Задавать ему вопросы сейчас казалось совершенно лишним. Энрайз только кивнул на молчание и заговорил уже спокойнее:

— Источник силы лежит в самом человеке. Замок — наш разум, пытливый мозг, который способен развиваться, в том числе овладевать силами, как будто бы человеку неподвластными. Но это — замок, а ключа, который бы помог нам открыть дверь в этот мир, не существует. Как увидеть течение процесса размышлений? Как заглянуть за кости, защищающие наш самый ценный орган?.. — он вздохнул. — Вот ключ.

Немного помолчав, он продолжал:

— И конечно, я нередко встречал самые причудливые выражения тайной силы нашего разума. Одно из них — умение предвидеть или же читать мысли. Умение знать на расстоянии то, что где-то происходит или произойдёт. У всех одарённых свои истории, мне хотелось бы узнать твою. Не стремись прикрыться другом с проблемой, я точно знаю — речь идёт о тебе самом.

Тэйлос растерянно посмотрел на бокал, а затем, отставив его на столик, рассказал обо всём, что произошло. Дэвид слушал, не перебивая. Его взгляд был обращён словно внутрь него самого, лицо почти закаменело, не выражая никаких чувств. Но Тэйлосу не были нужны дружеское участие или же яркие эмоции. Он хотел найти ответ.

— Очень похоже, — выдохнул Дэвид, когда рассказ закончился. — Очень.

— Похоже на что?

— На пробуждение дара, — Энрайз усмехнулся. — Ничего страшного, Тэйлос. Ты сможешь знать о многом наперёд. Гораздо любопытнее не то, что происходит с тобой, а как это заметил Грэйс.

— Я даже не смог понять, кто он, — признался Тэйлос. — Расследование привело только к большему числу вопросов, и потому мне понадобился… кто-то со стороны.

— Что ж, значит… — Дэвид изящно повёл плечом, — пора на скачки! Или гонки. Выбирай сам. Не окунувшись в мир, привычный хищнику, охотнику не добыть тигра.

Поначалу Тэйлос хотел отказаться, но взгляд Дэвида был твёрд, и его улыбка слишком не сочеталась с холодом, который, казалось, залёг в глубине зрачков. Противоречивость удивительным образом подталкивала согласиться, точно Дэвид молчаливо показывал — он поддержит на этом пути, но сама дорога ведёт в темноту.

— Этот дар… — спросил Тэйлос, чтобы отвлечься, зашарив по карманам в поисках трубки, — он может помочь увидеть не будущее?

— А что же ещё?

— Прошлое? Узнать, что доподлинно произошло,— Тэйлос потёр переносицу, стараясь скрыть тем самым смущение.

— Забавно, все смотрят в будущее, а тебе вдруг понадобилось прошлое? Почему? — Дэвид оживлённо подался вперёд. — Что тому причиной?

— Так это возможно? — всё-таки справившись с собой, Тэйлос принялся забивать трубку, не поднимая на Дэвида взгляд.

— Если теоретически… — Дэвид качнул головой, — видишь ли, будущее вариативно. В той или иной степени — это результат действий человека. Лишь некоторые моменты стабильны — их-то и можно увидеть, насколько я разобрался в предмете. Но прошлое уже свершившийся факт, так что… Увидеть его должно быть проще. Чистая логика, верно?

— Это обнадёживает, — Тэйлос всё-таки поймал взгляд Энрайза и неохотно добавил: — Грэйс совершенно закрыт, он словно явился в город ниоткуда, о нём ничего неизвестно. Люди знают, где он бывает, но понятия не имеют, где он живёт. И только на кладбище есть одна могила, куда он приходит с завидной частотой. Это могила ребёнка, который даже не носит его фамилию, отцом которого он не был… Но тогда почему? Что его гложет?

— Да, ты, определённо, журналист, — засмеялся Дэвид. — Возможно, ты сумеешь раскрыть свои тайны, но для этого дар — если он есть — нужно тренировать.

— Как? — Тэйлос раскурил трубку, и терпкий аромат табака прояснил его мысли, дисциплинировал их, так что они прекратили носиться по кругу.

— О, это уже совсем другая история, — Дэвид снова сделал глоток и откинулся на спинку кресла, созерцая Тэйлоса сквозь стекло бокала. — Но я расскажу тебе, если ты будешь с точностью описывать, что ощущаешь, как мыслишь… А лучше — будешь вести дневник. Пойми меня верно, я учёный, пусть и странного толка. Я хочу знать, как это происходит, а не опираться на рассказы бывалых шаманов, которые только произносят загадки, — он усмехнулся. — Мне нужен человек со схожим сознанием, который сумеет объясниться в словах, мне понятных.

— Согласен, — Тэйлос выпустил облачко дыма. — Если у меня есть дар, то я хочу уметь им пользоваться.

========== Часть 5 ==========

Возвращаясь в вечернем свете домой, Тэйлос старался ни о чём не раздумывать. Разум, не привыкший к такому обилию информации, которую невозможно было сходу подтвердить хоть какими-то фактами, стремился свести всё к шутке, доказать невозможность и несостоятельность изложенного, и Тэйлос старательно давил все — даже самые мимолётные и призрачные — мысли, которые бы этому способствовали. От него впервые за долгое время требовалась исключительно вера. Как в детстве, когда мать приводила его в храм, где они выстаивали долгие проповеди. Тэйлос и тогда задавал много вопросов, выдавая пытливость ума и цепкость памяти, но мать на всё отвечала просто: «Тебе не нужно разбираться в этом, тебе нужно верить». И как бы он ни жаждал разузнать хоть один ответ, получалось услышать только эту скучную фразу.

Впрочем, Дэвид обещал, что со временем можно начать разбираться, и вовсе не так, как это происходит в религиозном ключе. Он не звал это колдовством или магией, а слово «метафизика» для Тэйлоса было почти привычным.

В конце концов он постарался сосредоточиться на окружающем мире. Стать наблюдателем, который не стремится искать причинно-следственных связей. На мотыльках, кружащихся у газовых фонарей зеленоватыми искрами, на очертаниях тёмных крыш, едва выделяющихся на фоне чернильного неба, усыпанного звёздами. Глядя на это, Тэйлос вспомнил, что огни столицы намного ярче, они даже глушат свет звёзд, потому небо кажется совсем пустым. Но здесь небеса смотрели тысячами глаз, и не стоило вспоминать, о чём говорит астрономия, достаточно было поднять голову и вглядеться в ответ.

Он прислушался к звуку своих шагов — на этой улице он был единственным пешеходом, и эхо отражалось от стен, отскакивало гулким мячиком, словно ударяясь в закрытые двери и прикрытые ставнями окна. Он вгляделся в блестящую влагой мостовую, вдохнул поглубже ночной воздух.

Едва слышное журчание бегущей по водостоку воды, звук падающих в канаву капель ткали ночную атмосферу, где-то вдалеке неумолчно пел сверчок. Пальцы покалывало прохладой, щёки покусывал поднявшийся ветерок — ночь дышала подступившей осенью. Тэйлос чуть улыбнулся и ощутил невероятное желание писать.

Обычно он тратил такие моменты на статьи, но теперь, едва поднявшись к себе в квартиру и сбросив плащ, начал набирать совершенно отвлечённый текст. В машинке уже был заправлен лист бумаги, но Тэйлос не вспомнил, что собирался набросать заметку для газеты. Новый текст лился откуда-то изнутри будто сам собой — это походило на автоматическое письмо, о котором вскользь упоминал Дэвид уже в конце вечера. Не вдумываясь, Тэйлос писал и писал, захваченный не мыслью, но эмоцией, и слова ложились невероятно легко, а главное, мозг совершенно забыл осмыслять услышанное от Энрайза. Пальцы летали по тугим клавишам очень быстро, но всё же едва успевали за бегущей мыслью. Поглощённый совершенно новыми ощущениями, Тэйлос забылся до самого утра, и только хмурый рассвет заставил его оторвать взгляд от очередной страницы.