Страница 5 из 23
Лет через пять или шесть после появления слуха о розгах, при первой же возможности, после своего приезда в Москву поэт повел переговоры о дуэли, но полностью убедился, что по части розог Американец совершенно ни при чем. Тут-то Пушкин «постепенно начал понимать ясней», на какие душевные пружины была рассчитана двухходовая мина.
Прошло еще пять лет.
Предоставив Американцу почетную роль свата, Пушкин тем самым перед лицом общества, да и перед лицом потомков, отменил, взял назад свои запальчивые эпиграммы.
Но эта цель – вторая, побочная. А главная игра, видимо, куда более сложная.
Приглашая Американца, поэт тем самым позволил себе откровенно насмешливый намек, примерно такой:
– Господин неизвестный! Вашу давнюю ловушку я разгадал. Я ее помню. И, очень может статься, догадываюсь, кто вы.
…Изложив по возможности кратко вторую загадку, не буду смешивать ее с загадкой первой[2]. Сначала предстоит по той, по первой, собрать дополнительные сведения.