Верная (не)верная

Лера! Дикое желание оказаться там, прижать к себе и увести, чтобы не дать ей увидеть всю жестокость этих людей.

— Лёша, спаси его! Максим… Нет, умоляю…

Хочу кричать ей в ответ, умолять уйти, не смотреть, но так тем более подпишу себе смертный приговор.

— Уберите её отсюда! — крикнул Гончаров кому-то из своих людей — Арно и Лигала.

— Сволочь! Спаси его! Спаси…

Вижу, как Валерия набросилась с кулаками на супруга, осыпая нелестными определениями. Сердце сжалось, опасаясь, что Алексей может не совладать с собой и ударить в ответ.

— Отрубай связь! — крик за кадром. — Блядь! Бешеная…

Видеосвязь пропала, оставив меня в тревожном неведенье. Всё тело заныло в ломке. Что с ней будет дальше? Что с нами дальше будет?

Поднимаю взгляд на предовольное лицо Герасима.

— Насколько мне известно, эта тюлениха — супруга Гончарова. Только по кадрам этого не скажешь. Любопытненько, — мужчина отошёл, явно размышляя об увиденном и услышанном. — Неужели ты здесь за то, что вздул жену Тесака?

Наблюдает за моим стальным взором, а потом, хлопнув в ладоши, начинает заливисто и довольно хохотать.

— Святые ёжики! А обрюхатил тоже ты? — смотрит, читая меня, как книгу. — Это же просто охрененно!

Его смех отпечатывался в стенах помещения, отравляя мой слух и душу безнадёгой. Что даст ему эта информация? Чем обернётся для Валерии и ребёнка?

— А ведь Тесак глотку порвёт любому за неё. Он влюблённый в девку ходит с самого её соплячества, — пел Герасим. — Интересно-интересно, а знает ли Батя о вашей Санта-Барбаре? Хотя тебя это уже волновать не должно. Ты пойдёшь на мясо моему скоту, а вот новость о скором рождении "наследника" Гончарова, инфа прямо из ряда вон полезная.

— Только тронь Валерию, сука! — сердце больше не выдержало. — Я тебя с того света, клянусь, достану.

Герасим глянул на меня, как на клоуна и снова громко заржал.

— Прощай, Живчик! — и продолжая смеяться, покинул помещение…

Счёт времени бессмыслен. Запястья в кровавых мозолях от тщетных попыток освободиться. Душа уже умерла от осознания не только позорного провала, но и мыслей, что мне не дано уберечь Леру, если Герасим решит переключиться на неё.

Дверь в комнату пыток открылась, впуская троих конвоиров, которые скрутили моё полуживое тело и поволокли на улицу. Запихнули в УАЗ, громко хлопнув дверцами. Машина тронулась с места.

Мыслить о плане побега не вышло, так как жуткий свистящий звук в голове разорвал болью сознание. Твою мать! Что это?

— Макс? Горелых?

Голос прямо в моей голове. Связь? Снова свист и жуткие помехи.

— Ты слышишь? Максим?! Отвечай!

— Да! — мучительно шепнул я, боясь быть услышанным моими тюремщиками. — Слышу…

— Где ты? — узнаю голос Гончарова.

— Если б я знал, — промямлил я, оглядывая глухие стены "коробка". — Это в лесу. Чем-то смахивает на карьер. Меня сейчас куда-то везут. Алексей, — позвал обречённо. — Герасим всё понял про Валерию. Защити её… Пожалуйста. Не бросай.

Молчание.

— Ты не без сердца. Очень тебя прошу.

Я только в эти секунды начал понимать, что больше не увижу любимую женщину, не смогу защитить от наших недругов.

— Сначала найдём тебя, — хмуро процедил Гончаров. — Как только сможешь, сообщай мне всё что ты видишь. Строения, природа, заборы, надписи, указатели, вплоть до местоположения небесных светил. Мои люди недалеко от места, где был последний сигнал. Чтобы ни происходило, старайся продержаться, как можно дольше. Понял? Дай мне время…

От этого твёрдого и решительного голоса вдруг затеплилась надежда. Тесак не глупее Герасима. Как я мог сомневаться?

Тело почувствовало торможение. Приехали? Звуки дверей, голоса. Яркий дневной свет ворвался в коробок. Головорезы Герасима выволокли меня на улицу. Щурясь от зимнего света, начал озираться.

— Солнце на Западе. Бетонный забор. Надпись "Опасная зона". Знак биологических отходов, — шептал я под непонимающие взгляды конвоиров.

— Заткнись! — удар в живот не отбил решимости.

— Ворота. Чёрные. Двустворчатые. Колючая проволока, — продолжал я.

Территория за забором увеличила чувство страха.

— Вольеры. Старые вольеры. Примерно с человеческий рост. Два на два метра.

Пих в спину, и я, запнувшись, едва не угодил носом в кучу мусора, от которого кровь застыла в жилах.

— Мусор. Куча мусора из одежды. Это роба бойцов из лагеря! Кровавые останки. Блядь…

— Спокойно, — сиплый голос Тесака. — Ещё что-нибудь. Запахи?

— Мокрой псиной пахнет, — вдруг понял я и в панике задёргался, пытаясь найти на территории намёк на живность. Клоки шерсти, кости, экскременты — хоть что-нибудь.

— Макс? Там есть ходики?

— Что? — не понял я.

— Большие старые часы с ходиками, — Гончаров почти кричал.

Отчаянно закрутил головой ища бесполезный, но вдруг такой важный для Тесака предмет. Нашёл у подножия забора.

— Да. Разбитые… Позолота на дереве.

Выдох. Облегчения?

— Я знаю где ты. Дай нам десять минут, — уверенный голос Гончарова. — Продержись во что бы то ни стало!

От чего продержаться? Упёрся в ограждение из толстой сетки. Конвой вооружился, открывая ещё одни ворота. Оковы спали с рук и меня грубо втолкнули внутрь.

— Это подобие арены. Старые трибуны. Снова вольеры, — в панике осматривал территорию. — Где я, Тесак?

— В аду, — хрипло уронил Гончаров. — Найди палку, арматуру, камни — всё чем можно обороняться.

Злобное рычание из глубины трибун. Повернул голову туда — никого.

— Тесак, тут кто-то есть. За трибунами. Помоги! — заорал в панике, пятясь обратно к забору. — Это собаки?!

— Вероятно. Успокойся. Они чуют страх. Упрись в стену, дерево или забор. Не давай окружать себя… Главное, не беги и не поворачивайся к ним спиной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Взор выцепил в снежном сугробе кусок лома. Не раздумывая, схватил его и, держа открытую местность под контролем, попятился к воротам.

Снова рычание, но с другой стороны. Скосил взгляд туда и обомлел. Огромное серо-дымчатое животное запрыгнуло на крышу вольера и злобно оскалило на меня кровавую пасть. Слева от него вышли ещё двое.

— Это не собаки, Тесак, — могильным тоном молвил я, едва не роняя из рук уже бесполезный кусок арматуры. — Это волки… Настоящие, мать их, волки!

22. Классная бабушка

Лена

Впервые это произошло на работе. Управляющий банка — мировой мужик — проявил понимание к моей жизненной ситуации и разрешил работать в зале менеджером-операционистом чуть ли не до самых родов. С условием, что не буду создавать проблем.

И я старалась изо всех сил. А так же понимая, что к рождению сына нужны будут деньги и много денег брала сверхурочные. Почти ничего не покупала, кроме еды, книг и корма для Графа. С одеждой для беременных подсобили сотрудницы, а так же приволокли кучу пелёнок и распашонок от своих выросших чад.

Моей благодарности не было предела, хоть и скреблись на сердце кошки. Первое время будет тяжело, пока малыш грудной, а потом постараюсь найти более оплачиваемую работу и найму няню. Сердце всей душой уверяло беспокойный разум, что всё будет хорошо. Но беды пришли с другого фронта. Однажды в очередной нон-стоп посетителей, упала в обморок прямо перед бабушкой-клиенткой.

— У Вас преэклампсия лёгкой тяжести, — как-то чересчур спокойно сообщил тревожную новость перинатолог. — Следите за артериальным давлением, мамочка. И явка на приём раз в неделю обязательно.

— Но я работаю, — уронила невпопад.

— Если хотите родить здорового и полноценного малыша, лучше уходите в декрет. Вы на седьмом месяце. Срок позволяет. Отдыхайте, готовьтесь к будущему материнству.

Я тяжело выдохнула, понимая что времени уже почти нет, а организм начинает давать сбой. Прошу Боже, помоги! Дай ещё немного сил.