Благословенный

И еще у нее появилось ощущение, что все, что происходит с ней сейчас, уже было. Голая, привязанная к кровати, а над ней мужчина в маске, убийца… Как это было знакомо. Она уже видела это. Когда? Она не могла вспомнить. Давно. Очень давно. Убийца, который вдруг оказался Тимми. И она вспомнила. Ей это снилось очень давно, еще когда она жила в мотеле. Да, точно. Все это она уже видела.

Радость оттого, что Тим ее узнал, вдруг угасла. Она заставила себя взглянуть на происходящее реально, без иллюзий, как обычно. Шанс на то, что Тим вдруг передумает ее убивать, есть. Но насколько он велик или мал, она не знала, потому что понятие не имела, как он относится к ней теперь, когда детство осталось так далеко в прошлом.

И она молчала, смотря на него влажными глазами в ожидании своей участи. Говорить больше было нечего. Он ее узнал, и теперь ему решать, что делать с ней дальше. «Ты выбираешь плохих мужчин» — говорил ей Рэй. И друзей. Она была с ним согласна. Теперь. Она могла бы умолять и просить пощадить ее, но продолжала молчать. Есть люди, которых умолять бесполезно. В ее жизни такие люди были. Сколько раз она просила, а ее мольбы, ее слезы оставались без внимания. Бессмысленное унижение. Она могла бы просить за Патрика, но это зависело от того, что решит Тим — если он ее не пощадит, то уж тем более не пощадит ее сына, как бы она не просила.

— Какого-то Тимми ждет, — усмехнулся незнакомый мужчина. — Не тебя ли, дружище?

Тим молчал, продолжая светить фонарем ей в лицо. Его приятель всмотрелся в его глаза.

— Ты чего? Ладно, убери свой фонарь, слепишь девчонку. Иди, подожди меня на улице. Я управлюсь с этой малышкой, и приду, — он стал снова завязывать ей рот. — Слушай, чего это она на тебя так уставилась?

Кэрол, с завязанным ртом, продолжала смотреть на Тимми. На глазах ее выступили слезы.

Он опустил фонарь, но не выключил, и теперь она ясно видела его глаза, на фоне черной маски казавшиеся неестественно синими и яркими.

— Передумал? Понравилась? Я же говорил. Ладно, только после меня.

— Нет.

— Что — нет?

— Оставь ее.

— Ну уж нет! Я хочу ее! Убить ее, не трахнув — я потом никогда себе этого не прощу! Иди отсюда, не мешай.

Оттолкнув его, Тимми наклонился и развязал Кэрол рот. Она улыбнулась ему сквозь слезы, чувствуя, как угасшая было надежда вернулась к ней. Присев, он заглянул ей в глаза.

— Тысяча чертей! — вырвалось у него. — Ты же умерла! Я был на твоей могиле!

— Как и ты, я умею воскресать, — отозвалась Кэрол.

— Постой, ты ее знаешь? — его спутник вдруг вырвал фонарь у него из рук, и луч света снова ударил Кэрол по глазам. — Кто это?

Он опять схватил ее за подбородок, сосредоточено разглядывая лицо.

— Я знаю ее… Это… это… Твою мать, это баба Рэндэла?

Он неожиданно резко толкнул ее в лицо ладонью, заставив откинуть голову вбок. Его движение было таким сильным, что у Кэрол больно хрустнуло в шее, и она вскрикнула, испугавшись, что он свернет ей шею. Повернувшись, она окаменела, увидев, как он потянулся к ней с ножом.

— Подожди! — раздался за его спиной тихий сиплый голос Тима.

Незнакомец вскочил, вызывающе вытянувшись перед ним.

— Ждать — чего? Того, что она сообщит своему муженьку, кто пытается его убить?

— Он и без меня уже догадался, — поспешила вмешаться Кэрол. — Я вообще удивляюсь, почему он вас до сих пор не поймал. Он же умен, как дьявол!

— Заткнись, сука, я не с тобой говорю! — прорычал мужчина с такой злобой, что Кэрол испуганно притихла, а он снова повернулся к другу. Когда он заговорил, в голосе его была угроза.

— Даже не думай. Она знает тебя и сдаст с потрохами Рэндэлу, и тогда нам обоим крышка.

— Тимми, я скрываюсь от Джека, он даже не знает, что я жива! — снова подала голос Кэрол.

— Она врет. Он не может не знать. Это ловушка. Посмотри, она меня ранила. Она сука, самая настоящая, и только с виду такая нежная.

— Ранила? И ты молчишь? — удивился Тим.

— Это ранение не стоит того, чтобы о нем говорить. Царапина для моего тела, на котором шрамов больше, чем волос. Иди на улицу. Я все сделаю быстро, она даже не пикнет. Иди, я сказал!

Но Тим не сдвинулся с места.

— Оставь нас, — тихо проговорил он. — Уходи. Я сам разберусь.

— Что? — зарычал мужчина в ярости. — Да пошел ты! Заднюю включаешь? Не в наших правилах, забыл? Или кишка тонка против бабы? Зато у меня — нет! И у тебя разрешения я не спрашиваю! Потом спасибо мне скажешь за то, что вовремя пришил эту суку…

Мужчина повернулся к привязанной к кровати женщине, сжимая одной рукой нож, а другой потянулся к ней, видимо, собираясь схватить за волосы, чтобы перерезать горло. Кэрол не успела испугаться, потому что в следующее мгновенье он упал на нее, сбитый с ног сильным ударом в голову, который нанес ему Тим. Наклонившись, он стащил потерявшего сознание товарища с Кэрол и бережно усадил его на пол, положив его голову на кровать.

— Иногда с ним бесполезно спорить, — проговорил он, присаживаясь рядом с Кэрол.

— Спасибо, — только и смогла сказать она, еще не придя в себя от страха.

Он стащил маску с лица и, сжав ее в руках, искоса взглянул на Кэрол. Та, во все глаза смотревшая на него, выдавила из себя улыбку. Голова его была перевязана бинтами, и Кэрол вспомнила, как Патрик рассказывал, что бросил нож в голову убийце.

— Это правда? — спросил он. — То, что твой муж не знает, что ты жива?

— Правда.

— Значит, тебе все-таки удалось сбежать от него.

— Да. Тим… пожалуйста, развяжи меня, — Кэрол смущенно спрятала глаза, немного удивленная тем, что он почему-то не спешит ее освобождать. Или он предпочитает, чтобы она разговаривала с ним в одних трусиках и привязанная к кровати?

Он не отреагировал на ее просьбу, и Кэрол подняла на него глаза, чувствуя, как сердце снова забилось в тревоге. Она поймала его взгляд, изучающий ее тело, и он тут же отвел глаза и отвернулся.

— Хорошо рассмотрел? — голос Кэрол наполнился холодом. — Если врубить пробки, которые вы вырубили, можешь зажечь свет и разглядеть получше. Или воспользуйся снова фонариком.

Она хотела бы угадать его мысли, узнать, почему он не желает ее освобождать. Но после ее слов он склонился над ней и, напрягая зрение, стал возиться с узлами, которые на совесть затянул его приятель. Кэрол не двигалась, разглядывая его снизу. Он казался таким огромным, когда она смотрела на него вот так, ощущая себя маленькой и слабой, беспомощно вжимаясь в постель, голая прямо у него под носом… Она вдруг почувствовала, как запекло лицо, и поняла, что краснеет. Сердце ее забилось чаще. Он наклонился ниже, всматриваясь в узел. Кэрол бесшумно и медленно втянула в себя воздух, вдыхая его запах, пристально разглядывая его лицо. В темноте, которая развеивалась только светом фонарей с улицы, его шрамы были незаметны. В этот момент, склонившись над ней, широкоплечий, сильный, он показался ей таким привлекательным, таким мужественно-сексуальным, что по телу ее неожиданно прошла дрожь. Безумно долгих полтора года она не испытывала удовольствий любви в мужских объятиях. Насильственные истязания Кевина не пробудили ее изголодавшегося тела, которое сейчас вдруг заныло, затрепетало рядом с этим мужчиной, в котором было все для того, чтобы вызвать в женщине желание. Невольно она представила, каково это, оказаться в объятиях такого огромного сильного парня… и едва не застонала.

А он, потеряв терпение, наклонился и вытащил из ножен на голени нож, которым перерезал скрученные тряпки, стянувшие ее запястья. Кэрол поспешно освободила руки, подавляя в себе порыв броситься ему на шею, в своем внезапно одолевшим ее влечении позабыв обо всем остальном. Он отодвинулся от нее назад, позволяя спустить ноги на пол. Вскочив, она выхватила из кроватки Джеймса пеленку и обмоталась ею, чувствуя, что он за ней наблюдает. Обернувшись, растерянно замерла, придерживая пеленку на груди и смотря на него.

— Можно я схожу в свою спальню, оденусь? — робко проговорила Кэрол.