Страница 39 из 47
«Что ж, раз мне требуется наладить работу портала – я сделаю это, а потом вернусь и вырву сердце Юсу», - решил я, вытащив из задубевших рук трупа дезагрегатор, и сделал первый шаг в сторону самой большой из двенадцати пирамид. Но мой шаг непроизвольно замедлился, а вскоре я и вовсе застыл на месте. Окинув взором долину и всё пространство до самого горизонта, я в недоумении закрутил головой по сторонам: везде наблюдалась одна и та же картина.
То, что я изначально принял за редкие холмы и далекие горы – являлось гигантским телом, голова которого лежала прямо перед нами, раскинувшись на километры вокруг, и одним приоткрытым глазом, размером в пять гектар, смотрела на незваных гостей.
- К-кто это? – одновременно выдохнули мы с Рецием.
- Это и есть один из оставшихся Чудо-юдо-китов, держащих нашу землю... – резко осипшим голосом поведал нам Солнечный дайтья в отставке. – Полконтинента - это его тело – тело Великого Змея, любимого пособника растерзанной Тиамат. Он служит естественным барьером. Великий Змей усыплен, и будить его запрещено. Тот, кто осмелится - не жилец, да и за его пробуждение мир нам спасибо не скажет.
Глава 26 "Правильная изоляция"
Признаться, я растерялся. Не знал, куда мне следует направить стопы в первую очередь: к центральной пирамиде, в город или... к глазу Великого Змея. Мне казалось, что он просто пригвоздил меня к земле своим застывшим взором, льющимся из-под опущенных век. То, что он спал, не вызывало никаких сомнений, как и то, что Змей видел меня сквозь свой бесконечно долгий сон.
- Что ты застыл, как вкопанный? – приблизился Реций. – Пойдем, нам надо сделать то, что приказал Юс и вернуться, спасти от расправы тех, кто нам дорог.
Обернувшись, я взглянул на своих спутников: оба тряслись то ли от холода, то ли от накрывших их эмоций. Странно, но я ничего не чувствовал, кроме пустоты.
- Предлагаю начать с города, - мотнул головой я в сторону скутеров, что неслись к нам навстречу. – Да и вряд ли у нас будет выбор. А заодно выясним, в каком состоянии коллайдер.
- Думаю, ты прав, - тихо согласился Реций, когда со скутеров спрыгнули военные с автоматами наперевес и двинулись к нам.
Анатольев Анатолий Анатольевич (или как его звали подчиненные «Толь-в-кубе», а иногда просто «Рулон») являл собой тот тип военных, про которых можно сказать только одно: тупица.
Это был человек с полным отсутствием эмпатии, привыкший к доминированию во всем и, в случае необходимости, способный на самопожертвование – подчиненными, в первую очередь, ибо свято верил в посмертную награду и почет. Его мало волновала помощь государству, главное – это его портрет, награды, пенсия и перечисление заслуг на пожелтевшей распечатке. До планеты в целом ему, как это и полагается генерал-майору, никакого дела не было.
Нас доставили под прицелом автоматов в штаб, а там, как только мы предстали перед взором командующего, Арь опрометчиво заявил:
- Бесстыжее ты отродье, позоришь звание Солнечного дайтьи!
Толь-в-кубе сощурил мелкие глазки, отчего те почти полностью скрылись за красными раздутыми щеками с мелкой венозной сеткой, и пригрозил:
- Старик, ты мне тут сказы не сказывай. Лучше по-хорошему. Я тут не первый год служу, и при мне еще никто извне в город не прорывался. Немедленно отвечайте! Первое: откуда вы? Второе: кто вас послал и с какой целью? Третье: сколько вас ожидается и когда?
И в последующие полчаса мы с Рецием, открыв рты, восхищенно слушали, как Арь дипломатично ставил на место главнокомандующего, одновременно хрестоматийно вбивая в мозги Толика все свои заслуги перед Отечеством.
- ...так что, дряхлый рубероид, - закинув ногу на ногу, завершил свою отповедь Арь, - только посмей теперь рот открыть без моего разрешения! Раздавлю, и имени твоего никто не посмеет вспомнить.
«Отменно блефует! - с гордостью за старика отметил я. – Импровизация – высший пилотаж!».
Толик, вспотевший, как медведь в бане, быстренько распорядился насчет нашего размещения, а после вызвался сам провести экскурсию по городу, полностью поверив россказням Солнечного дайтьи о том, что «мы прибыли с официальным ответом из одного очень... очень... важного измерения».
- А коллайдер давно в работе? – буднично интересовался я, пока мы ехали в метро по закрытой правительственной ветке. – Хотелось бы уверенности в нашем возвращении, чтобы не получилось так, как вышло. На нас напал отряд повстанцев, пытавшихся уничтожить портал с нашей стороны.
- Не беспокойтесь! Коллайдер уже как пятьсот лет в непрерывной работе, - нахмурился Толь-в-кубе. – Правда, мы всё время пытались открыть портал в ваше измерение, да никак не удавалось. Врата давно запечатаны, а нам мощности, видимо, не хватало.
- Но для распечатывания других Врат мощности у вас хватало. Почему же именно с нашим измерением возникли проблемы? – прислушивался я к собственным ощущениям, попутно отмечая приличную скорость движения поезда.
- Думаю, всё дело в его, простите, «карманном» статусе, - заискивающе улыбнулся Толик. – Раньше здесь всё работало, все порталы открывались без проблем, но после войны и последующего за ней планетарного катаклизма многое пришло в упадок. Да и сами знаете, что пирамиды поломали, кристаллы с верхушек сняли и спрятали... Пришлось всё заново начинать: и строительство железных дорог, и туннелей, и многого другого... – при этих словах Реций заметно побледнел, уставившись невидящими глазами себе под ноги, и я решил позже выяснить причину подобной реакции. Теперь главное, чтобы Толян ничего не заподозрил, и я быстренько перевел внимание на себя:
- Разве это не старые туннели?
- Старые, - недовольно поджал губы Толь, когда понял, что со мной не получится придать себе важности, - туннели здесь давно проложены. Точно определить не можем, но не меньше двух миллионов лет. Хотя это вовсе не означает, что мы ничего нового не сделали! Мы пытались открыть Врата в ваш мир, но, честное слово, просто не смогли. Что-то помешало нам. Только дважды видели, как открывался проход с вашей стороны. Вы не должны таить обиду! Мы сами кое-как выживали...
- А что у вас с энергией? – перебил его я.
- Ее достаточно вырабатывается, хотя электрифицированная подземка начала функционировать сравнительно недавно. Какое-то время мы пытались эксплуатировать старые туннели, но в изменившихся условиях их частенько затапливало, поэтому мы долго строили новые... Первые переселенцы пользовались примитивными подземными дорогами, где поезда ходили на локомотивной, паровой тяге. И только лет двести назад правительство решило протянуть нынешние электрические провода. Невозможно уже было открыто пользоваться старыми источниками электроэнергии, а тайно – это значит обрекать себя на появление неизбежных сплетен и недоверия со стороны граждан. Поколение людей сменялись одно за другим, как мы и планировали изначально, да молодые люди всё равно задавали вопросы... неудобные, скажем так, вопросы. Вот нам и пришлось создать глобальную историческую науку, в которой ни слова бы не говорилось о подлинных фактах.
- Что же изменилось? – иронично скривился Реций. Надо отдать ему должное: не считая неожиданной бледности, держался он отлично, точно каждый день в своей жизни ездил на скоростных электропоездах, а не на лошадях. Нам-то с Арем было привычно такое видеть, ну, по крайней мере, мне. А вот за Реция я переживал. Оказалось, что зря.
- Как что изменилось? – расплылся в улыбке Толь. – Люди, разумеется. Сто двадцатое поколение после первых переселенцев! Их мозги изменились, а это главное. Их душевные характеристики, обычаи, стремления... – всё это претерпело трансформацию. Так глобально модифицировать людей можно лишь продержав их в изоляции конкретный срок. Генетической памяти тоже нужно время. Мы проделали хорошую работу, нынешние люди – это идеальные рабы. Планетарный трест вполне доволен нами. С удовольствием послушаем о ваших достижениях...