Страница 27 из 85
— Тогда это будет несложно. Помоги мне подтвердить их алиби. Мне нужна информация по каждому, начиная с момента их ухода с раскопок и до четырех утра. Если они звонили по телефону, нужно выяснить куда. Если они пошли в бар и с кем-то завели беседу, нам нужно узнать о чем. Никто лучше тебя не знает их, и я бы предпочла, чтобы это сделал ты, потому что мои руки заняты.
— Я позабочусь об этом.
— Стефана тоже нужно проверить.
— Я сказал, что позабочусь об этом.
И он это сделает. Рафаэль мог быть невероятно скрупулёзным, когда хотел.
— Тогда увидимся вечером.
— Может быть.
Сволочь.
— Семь часов. Будь там, иначе твоя площадка останется закрытой.
— Ты догадываешься, что, если нас поймают, во всем обвинят Стаю. ОПА не будет беспокоиться о таких тонкостях, как то, что ты не являешься ее официальным членом или что мы расследуем убийство. Они увидят, как два оборотня грабят дом. Мы и так лишены гражданских прав.
— Я в курсе, спасибо.
— Просто подумал, напомнить тебе, — сказал он.
— Ценю твою заботу.
— Отлично.
— Супер.
Я повесила трубку. Мне хотелось принять холодный душ. Часы на стене за прилавком показывали двенадцать минут одиннадцатого. У меня было время до трех часов дня, чтобы найти подходящее платье и прочитать отчет Дулиттла. А потом, мне нужно заехать к механику за чеком от таинственной незнакомки с ее отбуксированной машиной.
Поскольку я находилась недалеко от торгового района, я сначала взялась за платье. Когда вы невысокого роста и фигуристы, ваш выбор платьев ограничен. У меня была приличная грудь, мускулистые икры и сильные красивые ноги. Примерно в двух-трех дюймах над коленом была волшебная точка, где на мне отлично смотрелись, доходившие до неё, платья и юбки. Все остальное было слишком длинным, потому что люди обычно смотрели на меня сверху, а платье «в пол» делало мои ноги короче и шире. Вырез, из-за которого шея выглядела короче, чем являлась на самом деле, например, «лодочкой» и «ворот-горлышко», были исключены. Вдобавок ко всему, платья с цветочным принтом или ярким сочетанием цветов полностью «съедали» меня, делая светлое лицо и волосы еще бледнее.
Когда мне требовалась официальная одежда, я обычно делала покупки у «Дэзии», семейном магазинчике, которым заведовала Дэзия Рэндалл. Хозяйка, суровая чернокожая женщина лет пятидесяти, обладающая безупречным вкусом.
Проведя час у Дэзии, я перемерила все мои привычные оттенки и фасоны: бирюзовый, персиковый, синий… Я даже попробовала «шартрез», который заставил меня выглядеть похожей на бочку, выкрашенную в цвет горохового супа. Вещи, которые мне раньше нравились, внезапно перестали вызывать симпатию.
Дэзия изучила меня критическим взглядом, отточенным тридцатилетним опытом работы в моде.
— По какому случаю наряд?
— На официальную вечеринку в честь дня рождения в доме миллионера. — И мне нужно выглядеть достаточно презентабельно, чтобы переступить через порог.
— Кто сопровождает?
— Мой бывший парень.
Брови Дэзии приподнялись.
— Ах. Тайна раскрыта. Это он ушел?
— Да.
— И ты хочешь произвести впечатление?
— Хочу, чтобы он кусал локти. Чтобы увидел, что со мной все в порядке. Я хочу быть яркой.
— Яркой или сногсшибательной? — спросила Дэзия.
— Согласна на «сногсшибательную».
— Жди здесь.
Она исчезла между вешалок с одеждой. Я ещё раз посмотрела на свою последнюю примерку. Фиолетовое платье с завышенной талией должно было лестно подчеркивать мои формы, но вышло наоборот. Даже мое лицо изменилось. Раньше мне удавалось сохранять в образе какую-то свежесть или даже сладость. Но сейчас, женщина, которая смотрела на меня из зеркала хорошо выглядела только в плаще с парой пистолетов. Накинуть на меня приятную фиолетовую ткань было все равно, что покрыть бритвенное лезвие конфетной оберткой Skittles.
Снова появилась Дэзия с вешалкой, на которой весело что-то черное и кружевное.
— Благодарю вас, но черный — не мое, — сказала я. — Оно сделает меня совсем бледной.
Дэзия устремила на меня взгляд цепного пса.
— Попробуй.
Я взяла платье и отправилась в примерочную, сняла с себя фиолетового монстра и взяла черное платье с вешалки. Черное кружево поверх черной ткани. Точно не мое. Я надела платье, вышла и посмотрела на себя в зеркало в полный рост.
Черное платье сидело на мне как влитое, заканчиваясь примерно на три дюйма выше колена. Асимметричное, оно было сплошь черного цвета. Выше талии ткань тянулась по диагонали от груди вверх, закрывая мое левое плечо. На левой стороне был крошечный рукав, но правое плечо было шокирующе оголенным. На темной ткани проступали длинные змеевидные очертания китайского дракона. Его голова покоилась на левой стороне груди, а длинное тело скользило между моими грудями, создавая эффект зауженной талии. И на грани того, чтобы показаться неприличным, дракон изгибался вправо и скользил по моему правому бедру вниз. Черное грубое кружево перекрывало его очертания, а узор на нем имитировал чешую, придавая сексуальные нотки виду моей обнаженной кожи. Один единственный красный камушек выступал на месте глаза дракона, и когда я повернулась, он засиял чистым рубиновым светом глаз буды.
Черный никогда не был моим цветом, но сегодня он им стал.
Дэзия поставила передо мной пару черных туфель. Я надела их и тут же получила плюс четыре дюйма к своему росту.
Черт возьми. Я выгляжу агрессивно.
— Это зловещее платье.
— Порой и зло может быть прекрасным, — улыбнулась Дэзия. — Не увлекайся чрезмерными аксессуарами. Пара сережек, ничего слишком громоздкого, и, может быть, браслет. И это все. О, и помада. Здесь необходимы красные губы, Андреа. Алый оттенок.
— Я беру его.
— Конечно же. Заставь его кусать локти.
Рафаэль и не догадывается, что его ждет. Как и Анапа. И если существуют хоть какие-то доказательства причастности Анапы к гибели оборотней, я приложу все усилия, чтобы их отыскать.
*** *** ***
Когда я вошла в офис нашего агентства, в моем клиентском кресле сидел мужчина. Он наклонился, делая что-то на своих коленях, и когда он повернул голову при моем приближении, я увидела маленькое автомобильное кресло. В нем лежал ребенок, крохотный бело-розовый комочек на фоне зеленой ткани, испещренной мультяшными динозаврами. Лицо мужчины показалось знакомым. Это заняло у меня пару секунд, и я узнала его. Ник Моро.
В последний раз, когда я видела его в июне, он выглядел на десять лет моложе. Человек, сидевший передо мной, теперь казался старым и усталым. Он смотрел на меня, а его глаза были лишены жизни, как будто они посыпаны пеплом.
— Я сказал ему, что тебя нет на месте, — предупредил Асканио, стоя в дверях прихожей. — Но он ответил, что не против подождать.
Я села на другой стул рядом с Ником. Он провел рукой по своим светло-каштановым волосам.
— Это мой сын, — произнес он.
— Он прекрасен, — сказала я ему.
— Хочешь подержать его?
— Мне можно?
Ник поднял ребенка и обнял его. Малыш Рори посмотрел на меня темно-серыми глазами, озадаченный и восторженный одновременно, его рот слегка приоткрылся. Он был почти лысеньким, и волосинки на его голове напоминали мягкий персиковый пушок. Светлые ресницы были похожи на радостные солнечные лучики.
Такой крохотный. Такая хрупкая маленькая жизнь.
— Привет, — прошептала я.
Малыш Рори посмотрел на меня, и я не увидела страха в его глазах. Ни печали, ни горечи, никаких мук. Этот мир для него был большой чудесной игрушкой, а Малыш Рори и понятия не имел, как больно тот уже с ним поступил. Я хотела обнять его, и чтобы у него все было хорошо. Я хотела вернуть ему его маму.
— Он прекрасен, — снова сказала я Нику.
— Как и его мама, — ответил он. — Он еще даже не говорит. И никогда ее не вспомнит.
Малыш Рори агукал, радостно шевеля ножками, и я нежно прижала его к себе. Как сказать ребенку, что его мама умерла? Как вообще такое можно объяснить?