Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 43 из 48



— Алис, можно я тебя поцелую? — вдруг спросил куратор, после затянувшейся паузы.

Девушка кинула испуганный, взволнованный, удивлённый взгляд на своего преподавателя и застыла. Её мысли метались то туда, то сюда. И самое ужасное, что они ответили за неё в первую же секунду после вопроса. Внутренний голос сразу же закричал: «да»!

— В щёку разумеется, просто, чтобы Диана успокоилась и перестала настолько пристально следить за нами — сказал простым тоном куратор, однако он видел это смущение студентки, видел её страх. Боже, на что я надеялся, когда думал о том, что она сможет относиться ко мне не, как к вредному преподавателю? — пронеслось в голове у мужчины.

— Ну… Ээ…в щёку можно — ответила студентка, ругая себя за то, что приняла этот вопрос за признание, за то, что её чувства взаимны.

А потом, потом не было никакой Дианы. Не было остальных гостей, не было фуршета и этих разговорах о том, как было бы правильней поступить в ситуации со сложной аневризмой. Не было ничего вокруг.

Куратор вдруг осторожно наклонился к Ковальской и коснулся губами нежной, залившийся румянцем, щеки девушки. Ковальская закрыла глаза и ощутила сначала лёгкое покалывание небольшой щетины, а потом тёплые губы Дениса Владимировича на щеке.

Это длилось вечность. Даже замедляться было нечему, потому что всё вдруг провалилось, ушло под землю. И Ковальской уже казалось будто земля уходит, ускользает из-под ног, ну или она взлетает.

Куратор вдруг отстранился от щеки девушки и посмотрел на студентку, оставаясь стоять близко к ней. А Алиса просто смотрела ему в глаза, она просто смотрела и утопала в море, в ледниках. Ещё чуть-чуть и она войдёт в это холодное море. Его губы так близко, ещё чуть-чуть и она не выдержит, ещё чуть-чуть и она потянется к нему, чтобы поцеловать.

Но нельзя! Не смей целовать его! Ты так ненавидела его, клялась, что он последний человек в этом мире, кого бы ты могла полюбить, — кричал внутренний голос Ковальской, — нет, он не посмеётся над тобой. Он слишком идеальный, но лучше бы посмеялся, кинул усмешку, как оплеуху, может это бы меня отрезвило. Но знаешь, что он сделает, если ты попытаешься его поцеловать, Ковальская?! Он мягко тебя оттолкнёт и официально, нет, с жалостью скажет, что я достойна лучшего или, что там говорят, когда не любят, но не хотят обидеть?

Куратор всё ещё был в опасной близости от губ своей студентки. Однако через мгновение, он раздражённо закрыл глаза и прерывисто выдохнул. Он не мог поцеловать её. Он не смел. Всю свою карьеру он видел своих коллег-лекторов, которые каждый день крутили интрижки с новой молоденькой студенткой. Он осуждал их, осуждал этих девушек. Теперь, он оказался с другой, аморальной, по его мнению, стороны. Он знал свою студентку шесть лет. Несмотря на то, что все те годы, которые Ковальская училась у него, у них была холодная война, он уважал Алису. И чувство уважения росло всё больше, как только куратор замечал выражение отвращения на лице Ковальской, когда в компании студентки обсуждали свои бурные романы с преподавателями. Он помнил этот брезгливый взгляд студентки, когда маленькая брюнеточка хвасталась подарком лектора. Он знал, что если бы он не сдержался, если бы дотронулся до губ своей студентки, всё стало бы предельно ясно. Макеев боялся не сдержаться, поцеловать. Он знал, что студентка бы его оттолкнула, влепила бы заслуженную пощёчину и, наконец, посмотрела бы на него тем самым презрительным взглядом. А затем, он сам бы кинул на себя такой взгляд, полный отвращения. Куратор выпрямился, прерывисто вздохнув, оставляя между между собой и своей студенткой пропасть (а ведь секунду назад, между ними были какие-то сантиметры)

— Пойдём, нас там наверное все потеряли — уязвлённо сказал мужчина.

— Угу — тихо от смущения согласилась студентка.

Весь вечер Алиса провела вместе с Макеевым. Она старалась не думать о сцене в саду, однако когда куратор отошёл за бокалами с шампанским, её мысли невольно вернулись в тот сад.

— Дура! Ты же откровенно вешалась на него, чуть не поцеловала! Что с тобой происходит Ковальская?! — ругала себя студентка, бормотая себе под нос, — надеюсь он не заметил, что я потянулась к нему.

Под конец вечера шампанское было выпито, все деловые разговоры завершены, и многие были навеселе. Ковальская не пила, пожалуй, со второго курса. Отвыкание от алкоголя сильно сказалось на девушке — после пары бокалов щёки студентки порозовели и рубиновые глаза засияли с новой силой. Куратор зачаровано смотрел на, тихо хихикающую Ковальскую, которая рассказывала об очередном своём приключении. Только сейчас мужчина осознал, что прошлые чёткие и официальные рамки окончательно смылись. Макеев даже не заметил, насколько часто они с Ковальской задерживались по вечерам в гостиной, разговаривали… о чём? О простом, обыденном, но с ней всё было в разы интереснее. Сейчас она, хихикая время от времени, рассказывала смешную историю про то, как мама учила её готовить. Пару месяцев назад такое ни за что не увлекло бы преподавателя. А сейчас мужчина был готов слушать маленькие истории вечно, только бы иметь возможность смотреть на свою прекрасную студентку.

Когда вечер подошёл к концу Макеев вызвал такси и, бережно усадив студентку, сел рядом.

Не смотря на позднее время, московские дороги были пропитаны машинами. До дома оставалось меньше пяти минут. Ковальская закрыла глаза ещё в начале пути, однако только сейчас она крепко уснула и неосознанно положила голову на плечо своего преподавателя. Макеев взглянул на умиротворённое лицо девушки и невольно улыбнулся. Тень от длинных ресниц, иногда подрагивающих, падала на румяные щёки. Неожиданно девушка нахмурилась и беспокойно завертелась.



— Д… — забормотала сквозь сон студентка, — Денис Владимирович… я вас…

22. Каждый получит свой приговор

— Д… — забормотала сквозь сон студентка, — Денис Влади…мирович…я вас…ик…я вас обманула. Стыдно как, Де…нис Владимирович. Я не хотела, — медленно и с трудом пыталась объясниться студентка, пока куратор помогал ей вылезти из такси.

— Тише, Алиса, ты, видимо, пьяна, — сказал куратор, обхватив студентку за талию и и положив её руку к себе на плечи.

— Неет… ик… нет Денис Владимирович, вы…вы не поняли, я вообще… не пью. Мне просто надо вам… ик… кое в чём признаться.

— Думаю, этого хочешь не ты, а алкоголь внутри тебя, — усмехнулся куратор, тихо открывая ключом дверь, чтобы не разбудить Вику.

— Нет, Денис Владимирович, простите меня …я…я встретилась с Олегом, — шёпотом сказала девушка, заплетаясь.

— С адвокатом? — спросил куратор, опуская свою студентку на диван в гостиной.

— Да, Денис Влад…имирович, я… простите меня… я случа… случайно услышала, что… вы говорите о… о своём брате во сне. Мне просто ст…ало интересно и…и я встретилась с вашим другом. Мне оче…нь жаль. Я знаю… вы не хотели, чтоб…чтобы кто-то знал, — старалась объясниться Ковальская. Куратор же в это время сидел возле дивана, напротив своей студентки и внимательно смотрел на девушку.

— Но… я…я вот, что вам скажу, — продолжала Алиса, невольно перебирая рукав пиджака своего преподавателя, который он накинул на девушку, когда та вышла из такси, — я знаю, как вы к себе отно…ситесь. Но вы не понимае…не понимаете. Вы не заслу…не заслуживаете того, как вы к себе относитесь. И знаете? Вы очень хоро…шо повлияли на тех… у кого преподав…али. Прав…да. Прав…да, вы очень хороший. И…и…простите меня, Денис Владимирович. Я не хотел…а лезть в вашу жизнь.

Куратор внимательно смотрел на свою студентку, глядя ей прямо в блестящие глаза. Неожиданно мужчина взял девушку за руку и улыбнулся, грустно, но в то же время доверительно.

— Я знаю, Алиса, — с неожиданной теплотой ответил мужчина.

— Ч…что? — глаза Ковальской расширились и, слёзы, собиравшиеся на глазах девушки с начала разговора, скатились по, всё ещё, румяным щекам.

— Мне в тот же день позвонил Олег и рассказал о вашем разговоре.

— Но поч…ему вы ничего не сказали мне? — всё ещё удивлённо смотрела на мужчину студентка.