Страница 39 из 45
- Инга была у Полины? – насторожился я.
- Да, коридорный видел, как она выскочила из ее номера, держась за затылок, и, покачиваясь, пошла в направлении своего номера. Похоже, она была сильно расстроена. Возможно, девушки повздорили.
Всё внутри меня похолодело, но я постарался сделать вид, будто эта новость совсем не интересует меня и перевел разговор в иное русло:
- Так вам известно, где точно был обнаружен труп или нет?
- Нет... кто-то из коридорных...
- Понятно, - отмахнулся я, так как следователь всё-таки сообщил, что тело было найдено в апартаментах Инги, но кем конкретно я так и не смог выяснить, так как капитан Рутиниш и сам пока не владел точной информацией. Полиция собиралась изъять все записи с камер у моей службы безопасности, которая, к слову, пребывала в самом подавленном состоянии, особенно начальник всей охраны, и я всерьез опасался за здоровье мужика: на нем лица не было от переживаний.
- Эрнесто, - зашмыгала носом Дженнетт, - я впервые стакиваюсь с таким инцидентом не только на работе, но и в жизни. Простите...
- За что?
- За то, что не могу дать вам более полную информацию.
- Я понимаю, Дженнетт. Скажи, а как вы узнали о происшествии?
- Мне позвонил управляющий и сказал, чтобы я срочно шла к нему.
- А потом?
- А потом я пришла к нему, а там он разговаривал по телефону с полицией. Невольно став свидетельницей его разговора, я сама догадалась о ситуации, после чего только и успела переспросить: «Кто-то умер?», как дверь в его кабинет распахнулась, и туда ворвался охранник, докладывая, что вертолетная площадка готова для полицейских и...
- Приблизительно, через какое время прилетел вертолет?
- О... почти сразу, как только я вышла из кабинета управляющего.
- Значит, это был его повторный звонок в полицию? – мои брови поползли вверх и взгляд сам упал на управляющего, суетящегося возле богатых постояльцев. Точно почувствовав это, управляющий обернулся и встретился со мной взглядом. Его лицо выражало обеспокоенность, привычную сосредоточенность и ответственность. Несомненно, он был первоклассным специалистом своего дела: мгновенно распорядился разжечь камины в гостиной и холле, подать закуски, грог и кофе, несмотря на запрет полиции, и всё это наряду с документацией, мгновенно подготовленной к приезду полиции...
Кивнув ему, я продолжил свой импровизированный допрос экономки, решив, что пока рано делать поспешные выводы:
- Дженнетт, а труп унесли в вертолет, который сейчас стоит на площадке или был еще один вертолет, который улетел ранее?
Экономка растерялась, обежала глазами холл, пару раз заглотнула воздух, точно рыба, выброшенная на мель, после чего призналась:
- Я не знаю, Эрнесто, они просто сказали, что труп нужно унести... Я как-то не заметила, сколько было вертолетов.
- То есть не было никаких следственных мероприятий, осмотра места преступления, не было специалистов и всяких криминалистов, а сразу приехала бригада врачей и утащила труп?
- Каких еще врачей? – заморгала Дженнетт.
- Тааак... – красноречиво выдохнул я, уперев руки в бока и нависнув над бедной женщиной, словно карающая скала.
- О, боже! – прошептала она, прижав пальцы к губам, и еще больше вытаращила глаза, готовые вылезти из орбит ее очков. – Я, кажется, начинаю догадываться...
- А кроме вас... – многозначительно уточнил я, - еще кто-нибудь догадывается?
- Да откуда же мне знать такое? – пожала плечами экономка.
- Не думайте, а просто скажите, как вы чувствуете, что говорит вам внутренний голос? Вы же были здесь всё это время, Дженнетт, а вы весьма наблюдательный человек. Чем была занята публика и дознаватели?
Она опустила глаза, рассеянным взглядом начав рассматривать узор мраморного пола, затем боязливо добавила:
- Мне кажется, ваш гость: тот, у которого вечно кривая ухмылка, он тоже о чем-то таком догадывается... Уж больно веселый. Не к месту подобное поведение.
- Благодарю, Дженнетт, мы вернемся с вами к этому разговору, а сейчас мне нужно отойти и сделать пару важных звонков. Не говорите никому о том, что рассказали мне. Возможно, от этого зависит ваша жизнь, - серьезно посмотрев на женщину, предупредил я, прекрасно зная, что тем самым только сильнее напугал ее, а не успокоил, но в подобных ситуациях лучше не щадить чувства, а, напротив, говорить так, как оно есть, дабы человек более внимательно относился к своему окружению и всевозможным неожиданностям. Раз пошла такая недетская игра, значит, ставки повышаются. Хотя, когда она была детской? Это изначально было хождением по тонкой леске над пропастью, полной кипящей лавы.
До сего момента я удачно балансировал, но теперь, учитывая информацию, которую мне удалось вытянуть из следователя, картина складывалась весьма неприятная. Кажется, я слишком увлекся своими любовными переживаниями и не заметил, как враг сделал следующий ход. Прежде чем идти вперед и совершать опрометчивые поступки, следовало хорошенько взвесить собственные ошибки. Когда я допустил ее, когда я вообще, черт побери, успел сделать свой ход?! Неужели приезд сюда Полины, мои чувства к ней, ревность Инги – всё это и было моим ходом? Верно говорят, что не ошибается только тот, кто ничего не делает и сидит на одном месте, хотя и это в конечном счете оборачивается смертельной ошибкой.
И кто тут исполняет волю господ? Пока я направлялся снова к себе в кабинет, мои глаза успели обежать всех присутствующих постояльцев, которым не разрешили подняться в номера. В основном среди них были те, кто обедал сегодня вместе с Ингой, плюс соседи по этажу, где располагался номер покойницы, несколько коридорных, уборщицы, главный повар, администраторша, охранники и сам управляющий.
На лицах обслуги читался сильный испуг, лица же постояльцев выражали разные эмоции: от растерянности и сожаления до неприязни и даже возмущения. А кое у кого в глазах плясал свой огненный танец Его Темнейшество - Злорадство.
«Фрау-игла», как я называл свою опасную гостью из Германии, сидела в кресле, пила кофе и губами, тонкими, как леска убийцы, шептала проклятья в мою сторону, но стоило мне поравняться с ней и вопросительно поднять брови, как женщина скривила губы в псевдо-сочувственной полуулыбке и премерзким голосом произнесла:
- Вот так подарочек на Новый год!.. Как будет приятно Петровичу узнать новости, что кто-то не смог уберечь его девочку. Сами позвоните или струсите, оставите это дело полиции?
- А разве вы ему еще не сообщили? – с не менее язвительной улыбкой парировал я. – Теряете хватку, фрау Гофель. С вашей стороны это, действительно, выглядит трусостью. Стареете, молодых теперь вперед пропускаете, да?
- Кое-кто и вовсе не взрослеет. И вам, к слову, прекрасно известно, Эрнесто, что я - добрейший человек. Зачем вы каждый раз пытаетесь меня очернить? Это не делает вам чести, как джентльмену.
- Вынужден вас огорчить: во-первых, я не джентльмен. Не знаю, кто вам такую глупость сказал. Как вы, такая умная и опытная дама, поверили в это и попались на крючок?! А, во-вторых, я вообще бесчестный. Ну и, в-третьих, - приложив руку к сердцу, признался я, - вы так каждый раз возбуждаетесь от одного моего присутствия, что ответная эмоциональная эрекция делает всё за меня и без моего ведома.
- Инстинктами живут только дураки. Видать, вы один из них.
- Зато ближе к природе.
Довольная, но кислотная маска, налипла на ее одутловатое лицо, испещренное пластическими операциями, после чего фрау, заколыхавшись, словно жирный студень, сообщила:
- Поздравляю с познанием своих глубин и признанием собственной ограниченности. Прогноз благоприятный. Это я вам как врач-психиатр говорю.
- Благодарю вас, вы такая заботливая женщина, сразу видно, что неудовлетворенная и нелюбимая мужем: у вас болезненная тяга насильственно насаждать добро.
- У меня с мужем такие отношения, какие вам и не снились, молодой человек! – скрежетала зубами фрау-игла.