Страница 30 из 45
- Допустим, - скептически скривилась я, - но какое отношение ко всему этому имеет ваш отель, Эрнесто?
- Прямое. Сейчас объясню. Когда-то еще Пифагор писал о некой музыке сфер, а также имеются древнеиндийские и древнекитайские трактаты на эту тему, не говоря уже о материалах, что хранятся в определенных кругах и на основании которых в мир периодически вбрасываются технические новинки. Их даже называют революционными технологиями. Вы наверняка заметили, что за время пребывания в отеле вам стало легче дышать, не так ли?
Удивленно похлопав глазами, я была вынуждена признать, что Эрнесто прав. Несмотря на всю нервную обстановку, мне почему неимоверно легко тут. Если до этого я объясняла свою эйфорию красивейшим местом, горным воздухом и, разумеется, близостью самого Эрнесто, то после заданного вопроса быстро поняла, что дело в чем-то другом. Сгорая от любопытства, я уставилась на Эрнесто вопрошающим взглядом.
- Всё дело в этом месте, - повел меня вперед Эрнесто, крепко держа за руку. – Оно тоже построено на руинах древнего городка, что некогда возвышался над остальными поселениями. Это был многомерный, объемный, многоярусный город с высокими стенами, с удивительными установками, позволяющими не просто глушить вредные излучения и волны, но и настраивать их. Отсюда чувство спокойствия, расслабленности, умиротворенности и позитивного настроя. Не у всех, конечно, но лишь у тех, кого еще можно причислить к роду человеческому, причем правильнее даже сказать – прочеловеческому. Генетику-то не обманешь. Эти волны рассчитаны на определенный вид, на конкретные генотипы и кровь. Интересен тот факт, что древние установки глушат исключительно загрязняющие электромагнитный фон волны, природный же фон, известный больше как резонансы Шумана, они не трогают. Скрытые под землей вибрационные технологии прошлого генерируют волны, вгоняющие человека в трансовое состояние. На второй-третий день пребывания на территории отеля начинается расслабление сжатых мышц, уходят спазмы сосудов, начинается восстановление капилляров, характеристик крови. Ввиду отсутствия постоянной шумовой атаки все органы получают уникальную возможность возрождения до состояния органов здорового младенца, а через пару недель завершается полное исцеление организма, восстанавливаются все функции и клетки без всевозможных медицинских и операционных вмешательств. Тут за месяц совершенно реально вылечить абсолютно все известные заболевания, перед которыми официальная медицина бессильна. Но проблема в том, что полуестественные местные генераторы волн ведут не только к полному возвращению физического и психического здоровья, но также еще и к ясности ума... Люди становятся иными, словно с их глаз спадает некая пелена, мешающая трезво смотреть на окружающий мир.
- Значит, те документы, о которых шла речь за столом во время бизнес встречи...
- Верно, документы, - выжидающе посмотрел на меня Эрнесто.
Мы остановились у выхода из пещерного туннеля. Впереди нас ожидал спуск по винтовой лестнице куда-то в тускло освещенное пространство, и что-то подсказало мне: пора, сейчас или никогда!
- Петрович шантажом заставил меня согласиться на эту поездку, - призналась я. – Он жаждет добраться до ваших документов. Но, насколько я поняла, ему важно увидеть, то ли подписи ученых, то ли саму лабораторию и отдел, где проводились исследования, потому что он не просил выкрасть документы, но всего лишь сфотографировать их.
Эрнесто спокойно воспринял эту информацию, даже иронично хмыкнул.
- Знаю, что вы сейчас думаете обо мне... – была готова разрыдаться я. – Если бы я могла отказаться, я бы это сделала, не раздумывая, но он шантажировал. Понимаете?!
- Он угрожал вам и вашей семье?
- Да! - закивала я, поначалу ухватившись за волшебный шанс оправдаться в глазах Эрнесто, но совесть взяла свое, и я пояснила: - То есть нет... Не совсем моей семье он угрожал. Это сложно объяснить. Но когда-то эти люди были дороги мне, и если бы я стала виновна, хоть и косвенно, в их гибели, то никогда бы себе этого не простила. И оставшиеся члены семьи мне бы этого точно не простили, потому что Петрович пообещал, что расскажет всем остальным, кто виновен, из-за кого убьют... Вот такая я эгоистка. Испугалась, что меня обвинят в чьей-то смерти, испугалась, что на моих руках будет чья-то кровь. Поэтому я из двух зол выбрала меньшее. Только теперь, слушая вас, я уже начинаю сомневаться в правильности своего выбора. Если то, что вы рассказываете – правда, то Петрович и те, с кем он за компанию, хотят нажиться на этом уникальном месте, не так ли? И люди – миллионы людей! – потеряют своих близких, любимых и родных, так и не получив возможность спасти их и излечить от различных заболеваний.
- Знаете, Полина, всегда найдутся те, кто в ваших чистых помыслах постараются разглядеть корысть. Всегда. И сколько бы вы ни пытались выглядеть хорошей, светлой, правильной и благородной, это бесполезно. Это пустой звук для людей с грязными душами и помыслами, а таких миллионы. Есть люди, у которых имеется совесть, а есть те, у которых ее просто нет, и никогда не было. Увы, но подлинная совесть – это генетическая предрасположенность. Те, у которых совести нет, имеют вполне определенные показатели крови. Я не утрирую. И такие люди не просто не понимают, но и физически не переносят людей честных и праведных, способных на альтруистические поступки, направленные на бесплатное всеобщее благо, красоту и гармонию, а не на прибыль. Алчные, корыстные люди ненавидят щедрых так сильно, что готовы разорвать их голыми руками. Эта вражда идет на генетическом уровне, никакая толерантность не способна урегулировать конфликт мировоззрения, ведь если одно существо видит в другом иной вид, то он автоматически записывает его в разряд врага, и дальше только вопрос времени, когда наступит кровавая бойня. Думаете, что меня не пытаются уличить в корысти? Да каждый божий день! Эти документы, которые я получил из института Планка и еще из двух из других университетов – бесценны для человечества. В них доказательства, но в них же и моя погибель. Уже трое ученых, проводивших исследования по моей большой и секретной просьбе, погибли при невыясненных обстоятельствах, а еще один якобы совершил самоубийство. Но никто из них так и не выдал результаты исследований убийцам, раз эти документы всё еще сохраняют свою значимость. Это были люди с большой буквы, настоящие бесстрашные герои, а не те, кому обычно ставят памятники и дают Нобелевские премии.
- Тогда почему не трогают вас? С какой стати подобные церемонии? Из-за вашего состояния?
- Нет, что вы! Мое состояние не такое уж и большое. Оно даже позорно ничтожно по сравнению с тем, что бывает. Дело не в денежном достатке. Моя ценность измеряется в ином эквиваленте. Я – один из двенадцати, кто может консультировать - не хочу называть какой круг - по некоторым весьма странным вопросам. Меня нельзя трогать и причинять увечья до тех пор, пока я не стану явной угрозой.
- Тогда останутся одиннадцать...
- Нет, тогда придется менять всех консультантов, а дело это весьма трудоемкое и опасное. Впрочем, это долгий разговор и совершенно лишний сейчас.
Я ахнула, зажав рукой рот, теперь уже четко осознав, насколько всё серьезно и масштабно. Пронзившая меня ледяная стрела, так и пригвоздила к пещерному полу, а мысли заметались перепуганными птицами, попавшими в смертельную ловушку.
Эрнесто опустил взгляд, посмотрев на наши сцепленные руки, и горько усмехнулся:
- Так вот... Я долго искал это место, знал, что еще не все подобные места на планете «вирусованы», а найдя, вцепился мертвой хваткой и сделал всё возможное и невозможное, чтобы оформить права на территорию. Сначала никто не мог понять, в чем дело, я мастерски разыгрывал из себя молодого миллиардера, решившего расширить бизнес, но позже, когда поползли слухи о чудесных исцелениях...