Страница 9 из 9
– Аверьян Саввич, кажись, в наше время с луком-то уж и не увидишь человека ни на войне, ни на полевании[9]. За старинку держишься аль денег на ружьё нетути?
Николай действительно был озадачен. Однако Аверьян спокойно и обстоятельно объяснил своё появление в таборе с луком. Он молвил:
– Атаман, лук этот монгольской работы, ему, наверное, лет сто, но он ещё столько же прослужит. Из него я за пятьдесят шагов зайца или утку точно положу на месте, а ты из ружья жеребком[10] положишь? А скажи-ка мне, Николай, сколько у тебя зарядов ружейных имеется? Я думаю, половина фунта пороху да штук пятьдесят жеребков свинцовых запасено. На сколько времени хватит твоих зарядов? Даже если ты каждым вторым жеребком будешь попадать в дичь, то и тада тебе хватит зарядов только на двадцать пять дён. А для лука стрелы в каждом кусту тальниковом растут – сколько надо, столько и бери. А потом, мы ведь даже не на месяц идём, мы, можа, на год и более двинулись. Ну, соловья баснями не кормят, сам хорошо баять умет; в пути посмотрим, что более гоже в таком месте – лук али ружейная справа.
Николай, слушая речь Аверьяна, даже засмущался: всё же уставщик был намного его старше, а охотницких знаний у него точно было много больше. Глядя на Николая, уставщик весело рассмеялся:
– Всё лепо, атаман, опыт ты ещё наживёшь, не печалуйся. Да и откуда вы, ребятки, в городе про лук могли знать? Это я и в степу жил, и в лесу жил, потому и знатьё нажил. Ну да хорошо всё; вы в моих годах, бох дасть, ишшо будете, а вот я в ваших – нет. Ладноть, ребятушки, стреножьте коней, и на молитву пойдём. – С этими словами он шагнул в дверь зимовья.
Ночь прошла спокойно; после вечерней молитвы Николай распределил караульных, с тем чтобы приглядывали за лошадьми и поддерживали костёр с дымокуром. Спали часовые по очереди, только сквозь сон слышали, как лошади прядали губами и всхрапывали.
Заботы одолевали Николая – перед рассветом он проснулся. Оказывается, не простое это дело – ответ держать за всех. «А перед кем держать-то ответ? – подумал Николай. И сам себе сказал тихо: – Перед совестью своей, а значит, перед Богом».
С этими словами он пошёл к табуну. Лошади спокойно стригли травку, а рядом с ними сидел караульный и что-то напевал себе под нос. Уже брезжил рассвет, скоро и солнышко выглянет из своей туманной постельки.
– Как тута у тебя дела, всё ли ладом? – спросил атаман и добавил, обращаясь к караульному: – Иди поспи чуток, а я покараулю здесь, к рассвету самый сон.
Парень подхватил свитку, которая была у него накинута на плечи, и бодрым шагом пошёл к зимовью. Николай сходил пару раз в лес за хворостом, положил топливо в затухающий костерок, а затем, как и вчера, нарвал охапку травы и навалил её прямо на разгоревшееся пламя. Дым от костра густо повалил прямо к пасущимся лошадям.
– То-то, лошадки, теперь вас гнус не съест, да и меня заодно с вами.
В этот момент из-за горизонта выглянул золотой диск солнышка, с его появлением преобразилось сразу всё вокруг. Засвистели птички на разные голоса, стрекозы там и сям начали трепыхать своими лёгкими крылышками, а над цветами зажужжали пчёлы. Лягушки заквакали где-то в болотине, а на вершине берёзы без умолку затрещала сорока. Лес наполнился жизнью. Николай наблюдал всё это великолепное пробуждение природы и, не удержав восторга, произнёс: «Спасибо тебе, Господи, за то, что ты нам даёшь» – и с сердцем перекрестился троекратно. Постепенно и табор начал оживать, обитатели зимовья начали выходить на вольный лесной воздух, позёвывая и потягиваясь. За молодёжью вышел и уставщик, он молвил:
– Давайте, робяты, соби́рывайтесь скоренько, пейте чай, и на молитву Божию пойдём, заутрак подождёт. Умылись, и на молитву.
Сегодня кашеварил Степан. Он варил кулеш из крупы с салом на таганке и истово крестился, когда из-за двери зимовья доносились звуки псалмов. Когда солнце уж на добрую четверть поднялось над горизонтом, молебен у ватаги закончился. Ребята выходили на утоптанную таборную площадку с умиротворением на лице. От табуна подошёл Николай, они перекинулись с Аверьяном несколькими ничего не значащими фразами и сели к самодельному столу трапезничать. Через малое время, когда молодёжь уже швыр-кала горячий чай из разномастных деревянных чашек, атаман сказал:
– Кто позаутракал, становись в ряд, будем справу вашу проверять, что подновить нужно, что подлатать. В опчем, всё нужно до обеда привесть в полное соответствие с нуждами дорожного хода. Особливо конскую упряжь досматривать буду. Потом обедаем и после обеда вперёд с Божьей помощью двинемся. Неча мешкаться, а то того и гляди лазутчики царёвы нагрянут – узнаем тогда, почём фунт лиха.
Часа три ушло на проверку амуниции: Аверьян, как человек бывалый, вникал во всякую мелочь.
Когда солнце уже было в зените, сели за трапезу, помолясь, а после того как почаёвничали, Николай сказал:
– Седлай коней, мужики, и с Богом – в дорогу дальнюю!
В это время к Николаю подошли два ватажника, Минька Левша да Никишка Смурый. Они стояли и прятали глаза, потом Минька с трудом проговорил:
– Не взыщи, атаман, мы дале не пойдём с вами. Невеста у меня на Москве осталась, чижолая она, грех я с девки должон снять. А у Никиты отец захворал дюже, надоть ему хозяйскую обузу на себя взясти.
– Хорошо хоть сразу сказались, а то ворочайся потом с полпутя, но, как говорится, вольному воля, – молвил атаман.
– Мы коней-то оставим ватаге, да и справу всю, ить мы дома будем.
Аверьян в сторонке слушал ребят, послушал и отошёл молча. Народ проводил сотоварищей с сожалением, но зависти не было. Осталось в ватаге двенадцать человек парней да уставщик тринадцатый. После некоторой заминки из-за ухода товарищей маленький отряд двинулся в путь и в неизвестность. Что-то там будет у этих людей впереди?
Легко сказать – в дорогу, но где она, эта дорога? Дорога на восток была, но она была водной – люди шли бечевой по реке, а в нужном месте производили волок. То есть своё судно нужно было переволочь с одной реки на другую, а там опять лямку на плечо – и тяни бечеву, пока силы есть. А где кончались силы, на том месте и таборовались. Да и есть ли оно вообще, сухопутье? Николай с Аверьяном отъехали в сторону от своего отряда: нужно было определиться, куда двигаться дальше. После недолгих переговоров решили: коли сухопутных дорог всё одно нет, нужно замечать и хорошенько запоминать, в каком месте встаёт солнышко на восходе. Посолонь и пойдём, это и будет наша мета – солнце встаёт на востоке, ну и нам туда. А опосля, может, и дорога найдётся.
Таким манером, продвигаясь к востоку, отряд шёл уже десять дней и наконец-то наехал на дорогу, хотя то, что они нашли, мало было похоже на дорогу: это была утрамбованная и заросшая колея, по которой когда-то давно ездили на телегах. Они проехали по этой дороге несколько часов, а она всё шла и шла на восток. Конечно, дорога эта была непрямой, где-то она обходила стороной увалы, а где-то болота, но общее направление держала на восток. Что ж, это было на руку путешественникам, теперь им хотя бы не нужно было помнить приметы, указывающие направление движения. По крайней мере, дорога шла по просеке, дерева на дорожном пути были давно вырублены и убраны по обочинам. Может быть, эта поросшая травой дорога в дальнейшем могла их на настоящий почтовый тракт вывести.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
9
Охота.
10
Свинцовая пуля.